— Что вы! — насмешливо протянул Голд и подмигнул Роланду. — Можно просто мистер Голд.

Он развернулся, чтобы уйти, и столкнулся с Зеленой.

— Рецептом не поделишься? — тут же нашлась она.

— Выпусти меня из города — поделюсь.

— Мы заключили другую сделку.

— Где ребёнок? — Голд увёл её в сторонку. — Мне сказали, что он под твоей опекой.

— Спит.

— Разбуди. Мне необходимо с ним поговорить.

— Он устал, настрадался, потерял родителей… Имей совесть! — не соглашалась Зелена, а потом только рукой махнула. — Кому я это говорю…

— Нет-нет, — съязвил Голд. — Правильно будет «кто это говорит».

Зелена пропустила его слова мимо ушей и повела его на третий этаж, где в отдельной палате разместили пострадавшего мальчика. Его как раз осматривал доктор Хартвуд.

— Лэнс, оставь нас, — велела мэр.

— Конечно, — кивнул доктор Хартвуд. — Потом вы мне нужны, чтобы обсудить целесообразность перевода мисс Лукас и мистера Форкса в городскую тюрьму.

Зелена серьёзно кивнула ему, и он наконец-то ушёл.

— Тедди?

Мальчик испуганно посмотрел на неё, будто впервые видел.

— Это я! Успокойся! Всего лишь я…

— Зелена?

— Зелена, — улыбнулась ведьма. — Вот этот человек — мистер Голд. Он хочет задать тебе пару вопросов, хорошо?

— Он полицейский?

— Не совсем, — с улыбкой ответил Голд, приблизился к мальчику и встал рядом, опираясь на трость. — Я эффективнее.

— Спрашивайте.

— Кто дал тебе чёрный коготь?

— Я его нашёл, — поёжившись, ответил Тед. — Такой ужасный запах… А никто не чувствует.

Зелена поморщилась. Кажется, только они трое его чувствовали.

— Я чувствую, — мягко сказал Голд. — И меня от него тошнит. Расскажи мне всё.

— Я играл во дворе: мама разрешила выйти ненадолго… — как-то отстранённо заговорил мальчик. — И он просто появился из пустоты. Сказал, что знает игру, которая мне понравится. А потом я ничего не помню. Только голоса. Тысячи голосов. А потом я нашёл это. Рядом лежал. И дядя в чёрном привёл меня сюда, чтобы я поговорил с Зеленой.

— Чтобы ты поговорил с Зеленой? Тебе дядя в чёрном сказал об этом?

— Нет. Голоса. Дядя в чёрном добрый. Хороший. А голоса плохие. А потом мне сказали, что…

Мальчик заплакал, и Зелена обняла его, стараясь успокоить.

— Спасибо, Тед, — смутился Голд, жестом попрощался с Зеленой и ушёл.

На лестнице к нему присоединился Роланд.

— Что вы узнали?

— Ничего утешительного. Мальчик разумен, но слышит голоса.

— И что это значит?

— Я не знаю, — вздохнул Голд и остановился на площадке между первым и вторым этажами. — Когда твои друзья выполнят заказ?

— Так уже! — Роланд похлопал по карману. — Ещё днём.

— Что же ты не сказал?

— Да как-то не до этого было.

— Это верно, — кивнул Голд и продолжил спускаться.

На первом этаже у самого выхода стоял Крюк, заменивший охранника на остаток ночи.

— Весело прокатились, — усмехнулся капитан. — Надо повторить.

— Без меня, — буркнул Голд и прошёл мимо, не глядя на него.

— Эй, крокодил! — крикнул вслед Крюк.

— Что?

— Спасибо.

Голд с досадой подумал, что Киллиан Джонс понял, кому обязан жизнью, но всё равно не собирался признаваться.

— Это всего лишь эксперимент.

— Ты спас мне жизнь.

— Если ещё раз напомнишь мне об этом, то я с радостью свою оплошность исправлю, — недобро посмотрел Румпель. — Забыли.

— Идёт, — улыбнулся Крюк. — Сам не в восторге.

Голд согласно кивнул, они с Роландом наконец вышли из здания и неспешно направились к выходу с территории больницы. Роланд на ходу косился на Голда и улыбался.

— И чего ты улыбаешься, а?! — возмутился Румпель. — Я лично ничего веселого не вижу.

— Ничего, — покачал головой Роланд. — Просто добрый вы.

— Я? Полно врать! — фыркнул Голд. — Я не добрый! А если добрый, то случайно! Ясно?

— Как день!

— Ну вот и отлично! — ворчливо бросил он и зашагал немного быстрее.

Чуть позже он позволил себе улыбнуться: слова охотника были ему приятны. И на душе стало спокойнее.

Вернувшись домой, он первые минут десять просто сидел в кресле и смотрел перед собой. Роланд расположился рядом, сжимая в руках мешочек с язычками для колокольчиков.

— Ладно, — Голд устало пригладил волосы и выпрямил спину. — Показывай.

Роланд вытряхнул на стол содержимое мешочка. Заказ был выполнен полностью, и даже больше.

— Как они так быстро управились? — изумился Голд.

— Не без магии, — ответил Роланд. — Парнишка один помог. Пер Эспенс. Вы его знаете.

— Да, приятель Криса.

— Он сейчас очень полезен.

— Отлично сделано. Очень изобретательно. Крючки…

Он осмотрел зацепы язычков и лишний раз поразился их универсальности. Затем достал колокольчики и вставил первый. Колебания обычные для колокольчика, звук, сначала гармоничный и неясный, обрёл свои черты и голос, но не подходил. Румпель не знал, чего ждать, но верил, что поймёт, когда нужное найдётся, и продолжил перебирать язычки к колокольчикам. Роланд занялся тем же и первый нашёл нужное. Сначала Голд по звуку понял, что это так, потом будто почувствовал, как оживает древняя магия, а после его посетило видение, будто колокольчик висит на том самом дереве, и от его чистого звонкого голоса оно оживает.

— Вот оно!

— Что? — удивился Роланд. — Вы уверены?

— Абсолютно! Может, что-то и получится!

Дальше дело пошло веселее, и они подобрали язычок к каждому, кроме одного. Самый маленький серебряный колокольчик петь отказывался.

— Что мы упустили? — расстроился Роланд.

— Что угодно, — недовольно поморщился Голд. — Но поймать его можно и этими.

— Вы уверены?

— Этих хватит. Дальше восьмого они сами не ходят.

— Сколько времени?

— Почти пять утра.

— Кошмар! — всплеснул руками Роланд. — Я должен проведать Робин и Генри.

— Иди. Береги себя.

— Само собой. Я вернусь в семь. Что вы будете делать?

— Пока не знаю, — пожал плечами Голд. — Отдыхать. Ты можешь не спешить.

— Да…

Роланд задержался ещё на пару минут, не желая уходить, но всё же ушёл. И только тогда Голд позволил себе расслабиться и осознал, как сильно он измотан.

— Ещё и земля в ботинках… — проворчал он, раздеваясь. — Надо помыться.

Холодный душ немного приободрил. Захотелось есть, чем он планировал заняться сразу после того, как отыщет другую пару ботинок: такая, к счастью, нашлась. Переодевшись, он вернулся в гостиную, прибрался, разжёг камин, повесил над ним медный чайник и занял прежнее место в кресле. Взгляд его снова упал на колокольчики, и мысль вернула к ним же. Вспомнилось лесное приключение и бесцеремонная попытка Богарта утащить его вниз. Голд вдруг подумал, что теперь, обладая таким артефактом, он наверное смог бы беспрепятственно проникнуть в их мир, поговорить с ними и без потерь уйти.

Сняв чайник с огня и отложив завтрак до лучших времен, Румпель принял опрометчивое решение и отправился в мрачный мир Богарта.

Как он и ожидал, каждый колокольчик дополнял заклинание и переносил его с одного тёмного уровня на другой, да так быстро, что он не успевал понять, что там. И вот, после того как раздался голос последнего, Румпель очутился перед зубастым колдуном, и тот сразу же улыбнулся ему своею жуткою улыбкой.

— Приветствую тебя снова, Тёмный Страж!

— Приветствую, Богарт, — он посчитал, что их беседа должна стать более личной. — А где твой… брат?

Склизкое создание с зелёным огоньком в подобии рук куда-то исчезло.

— Хельгримм отдыхает.

— Устал от порабощения маленьких и беззащитных?

— Какая разница? — нарочито медленно промурлыкал Богарт. — Почему ты пришёл?

— Узнаю пределы своих возможностей.

— Пределы… Ты давно установил себе эти пределы, — ещё одна жуткая улыбка. — Ты правда думаешь, что сможешь чего-то добиться без своей истинной сущности?

— Тёмный — не моя истинная сущность. Румпельштильцхен рождён человеком, — спокойно сказала Голд. — А Тёмным Стражем Румпельштильцхен стал. Как и Богарт стал этим… Разве я не прав?