Но в 1999 Синди казалась мне прекрасной кандидаткой на роль жены. Приличная такая, аккуратная. Я никогда её не любил, и она это чувствовала. Здесь я не могу её винить. Синди ревновала к Рене и била нашего с Рене сына, но я слишком поздно узнал, потому что я, как обычно, был слишком занят. Узнал бы, и Синди тут же вылетела бы из моего дома.
Наступил 2000 год. Все к концу света готовились, а я ликовал. Я тогда создал «Bradford industrial company» и добился инвестиций в двадцать миллионов долларов с рыночной оценкой в сто пятьдесят. Огромные деньги, да ещё и нечестно выбитые. Однако я верил, что за полгода компания выйдет на самоокупаемость, и никто не заметит. Так и вышло. Я провернул втихаря аферу века и сделал так, что никто ничего не заподозрил. Мне было всего двадцать восемь, и я чувствовал себя властелином мира. И с Синди всё складывалось тогда. Она родила мне дочь, Мириам, и казалась любящей и ласковой. Я подумал, Руперт, что вот оно счастье. Подумал, что дальше будет только лучше, но того счастья хватило всего на пару лет.
Через два года Синди заявила, что снова залетела, хотя я настоятельно просил подождать и был очень аккуратен в постели. Женщины… Если они не хотят ребёнка, то можешь помирать от стараний — его не будет, а если хотят — держись! Как раз тогда я узнал, что она Калеба лупила. Не была бы она беременной, то сам бы не сдержался. Мальчик мой молчал, а если следы оставались, то врал, что в школе дерётся. А я, тупой осел, верил, потому что, как и всегда, был очень занят. Строил свою глупую империю и смотрел на всё сквозь пальцы. Синди я тогда возненавидел, но ради Мириам и будущего ребенка смирился и терпел.
В 2002 родился мой Мэттью. Ты видел его, Руперт. Он иногда приходил ко мне. Кстати, тоже юрист, только по бракоразводным процессам. Полюбил я его сильно, душой прикипел, а вот его мамаша ещё сильнее мне опротивела. Настолько, что я завёл роман на стороне, связался с некоей Даяной Уолтерс. По фамилии ты, конечно, уже догадался, чем все закончилось. И я стал отцом в четвёртый раз, почти с радостью сообщил о дочке своей жене, рассчитывая, что она не стерпит и уйдёт от меня. Я не собирался на Даяне жениться: просто хотел от Синди избавиться. Милая Даяна похлеще Синди была в сотню раз! Однако Синди не ушла, а Даяна заявила, что к дочери я и на метр не подойду. Разумеется, это касалось только меня, а не моих денег. Я затаскал её по судам, преуспел, мог совсем отобрать, но не стал ради Миккаэлы, оформил совместную опеку. Нельзя отбирать ребёнка у матери. Да и Синди подпускать к дочке после Калеба? Нет, сэр! Увольте! Теперь понимаю, что лучше бы отобрал.
В 2004 я попытался всё же развестись с Синди, а она начала плакать, в ноги мне бросалась и, веришь или нет, говорила, что опять ждёт ребёнка. Я всё дивился такому чуду, Руперт! Как? Откуда? Конечно, спал я с ней пару раз, но буквально пару раз. Но ладно! Не ушёл, поверил, стали жить. В 2005-м родилась Мисси, а я, Руперт… Я в 2005-м просто умер. Калеб сел на мотоцикл, почти без защиты, и, разумеется, без прав, выехал на трассу и разбился насмерть в свои четырнадцать. Его мозги потом с асфальта соскребали… Я приехал туда и стоял. Просто стоял и не мог поверить, что это всё на самом деле происходит. Такого злейшему врагу не пожелаешь, Руперт… До сих пор иногда просыпаюсь и думаю, как я смог это пережить! И более того: как я посмел это пережить?! Как, Руперт?!
После этого я, само собой, был очень занят и зол. Зол и занят. Творил ужасные вещи, упивался разрастающейся властью, лишь бы не думать о смерти любимого ребёнка. Говорить так нехорошо, но это факт. Калеба я любил сильнее, чем Мириам и Мэттью, а Мисси я и вовсе терпеть не мог. Она совсем не была на меня похожа, росла такой же мразью, как и её мамочка. Ты не думай, Руперт, что я так про свою дочь: не чувствовал я, что она моя, и всё тут. А вскоре выяснилось, что не моя. Я на всякий случай и двух других проверил. Оказалось, что и Мэттью не мой! Но Мэттью я очень люблю, и тогда воспользовался тем, что Синди сама верила, что от меня, подделал результаты в свою пользу и предъявил ей только за Мисси. И мы развелись. Я тогда просто танцевал от радости! Чёрт…
Синди забрала Мисси, уехала из Нью-Йорка. Отцом этой девочки, уже женщины, я всё же числюсь. Даже общаюсь с ней иногда. Оплатил ей и школу, и университет, и свадьбу. Потом вторую свадьбу… Синди тоже в накладе не осталась и отобрать Мириам и Мэттью не пыталась: единственное, за что я ей благодарен. В общем, все тогда были довольны.
После этого думал, что с меня хватит и не женюсь больше, а потом влюбился. Сильно влюбился. Не так, как в свою Рене, но по-настоящему. И вот в сорок я женился на двадцатилетней. Девушка из приличной семьи, которая не светила бы мне, не будь я Ричардом Брэдфордом. Её отец был старше меня всего на восемь лет и, естественно, пришёл в ужас от такого союза да поделать ничего не мог. Да, Руперт, ты правильно думаешь. Я про Долорес. Мою добрую, нежную Долли… Мои дети её боготворили, а она стала им настоящей матерью. Приняла и мою Микки. С десяти Микки ведь с нами жить начала. А знаешь как? Боишься предположить? Правильно боишься, Руперт! Потому что это чудовищно!
Даяна загуляла на неделю, бросила дочь совсем одну. Три дня Микки продержалась, пока было на чём, а потом ко мне пришла. Дрожащий, перепуганный, голодный волчонок… Спросил её, почему она ко мне сразу не обратилась, на что она ответила: «Я боялась, что ты рассердишься и маму убьёшь…» То есть мало того что Даяна так относилась к дочери, так ещё и внушала ей подобное?! Но тут-то впервые в своей жизни Даяна оказалась права: я разозлился и едва её не убил. Это был первый раз за всю мою жизнь, когда я ударил женщину. Помню, я душил её, смотрел, как она краснеет и задыхается, и хотел, чтобы она сдохла. Почему-то помню, что глаз дергался и было щекотно, и сам я весь дрожал, и как-то вдруг подумал о Микки и остановился. С кем она останется, если я сяду за убийство?
В общем, после этого мы с Даяной два года судились. Меня оправдали, и я лишил её родительских прав. Долли меня сильно поддерживала, а ведь это я её должен был поддерживать. У нас тогда должен был родиться общий желанный ребёнок. Помнишь Ральфа? Замечательно! Я его, как и ты свою, часто с собой в офис брал, до самого 2030-го, пока не ушёл в отставку. Ты спрашивал давно, почему я ушёл, помнишь? Ради Долли ушёл, Руперт. Она серьёзно заболела, почти смертельно, и я хотел её спасти. Иногда верил, что удастся, в 35-м была ремиссия, но через год всё вернулось, а потом она просто… Извини меня… Расчувствовался тут…
Несправедливо это, Руперт. Несправедливо, что такая добрая, хорошая, молодая женщина умирает, а сучки вроде Синди и Даяны живут. Несправедливо, что ублюдок вроде моего отца протянул до восьмидесяти и дальше бы жил, если бы не спалил себя в своём же доме. Несправедливо, что такой монстр, как я живёт, а она по ветру развеяна… А потом думаю, что она теперь хотя бы свободна, что ушла она такой же чистой, невинной и любимой, какой и пришла в этот мир. Что я сделал для неё всё, что мог. И дышится немного легче. Этому миру требуются такие, как она. Но именно про меня, например, хотят фильм снять. Меня атакуют желающие написать мои мемуары, ведь я такой интересный! Платиновый лев, человек, который меняет мир… И меняет к худшему, Руперт. И пусть моя жизнь принадлежит не только мне, но некоторые её детали я могу уничтожить, чтобы и следа от них не осталось, когда я умру. Я сжёг автостанцию, потому что хотел избавиться от места, из которого таким мерзавцем и вылез. От места, которое давит на меня чуть ли не сильнее, чем три надгробья, потому что это моё личное надгробие, Руперт. Вот такой вот запутанный и длинный ответ на твой вопрос.
***
История Брэдфорда была настолько близка Голду, словно он лично её пережил. В некотором роде так и было. Он понял, что Ричард не собирался сжигать станцию, пока не увидел её. Небольшой пожар приблизил его к мимолетной иллюзии счастья. Небольшая цена за иллюзию. Сам Голд не раз платил больше и за меньшее.
