Затем приступили к тщательному изучения вируса, стараясь определить подтип штамма. На это потребуется время.

– Значит, он не выезжал за пределы страны? – спросил Александер. Один стандартный вопрос следовал за другим.

– Нет, не выезжал, – заверила его женщина. – Только побывал на выставке. Он ездит туда ежегодно.

– Мэм, мне придется задать вам несколько вопросов, и некоторые из них могут показаться вам оскорбительными. Прошу принять во внимание, что я делаю это для того, чтобы помочь вашему мужу. – Она кивнула. Александер умел быть обходительным с людьми. – Нет ли у вас оснований подозревать, что у него могла быть интимная связь с другой женщиной?

– Нет.

– Извините, но я был обязан задать этот вопрос. В вашем доме есть экзотические домашние животные?

– Только два спаниеля, – ответила удивленная женщина.

– Может быть, обезьяны? Или какие-нибудь животные из других стран?

– Нет, никого.

Пока безрезультатно. В голову не приходило больше никаких вопросов, способных пролить свет на причину заболевания. Врач надеялся, что женщина даст утвердительный ответ, когда он спросит, не выезжал ли муж за рубеж.

– У вас нет кого-нибудь – родственников, знакомых, кого угодно, – кто много путешествует?

– Нет. Мне можно повидать мужа?

– Да, конечно. Только прежде нам нужно разместить его в палате и приступить к лечению.

– Вы знаете, доктор, он никогда не болел. Каждое утро совершает пробежки, не курит, редко выпивает, и мы всегда проявляем осторожность… – На лице ее появилось выражение отчаяния.

– Я не собираюсь обманывать вас, мэм. Ваш муж очень серьезно болен, но семейный врач послал его в лучшую больницу в мире. Я только что приступил к работе в ней. До этого провел больше двадцати лет в армии и все двадцать лет занимался инфекционными болезнями. Так что вы прибыли, куда надо, и ваш муж находится в надежных руках. – Александер был обязан произнести эти слова, какими бы пустыми они ни были. Главное – ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не отнимать у людей надежды. Зазвонил телефон.

– Доктор Александер слушает.

– Алекс, это Жанет. Тест на антитела оказался положительным. Я повторила его дважды. Это Эбола. Я упаковала запасные пробирки для отправки в Атланту. Через пятнадцать минут можно приступить к электронной микроскопии.

– Понял. Я приду к этому времени. – Профессор положил трубку. – Позвольте мне проводить вас в комнату ожидания и познакомить с медсестрами. В моем отделении замечательные медицинские сестры.

Пожалуй, Александер проявил чрезмерный оптимизм в разговоре с женой человека, больного лихорадкой Эбола, что, впрочем, легко объяснимо: заразные заболевания не вызывают ни у кого особого восторга и он, пытаясь приободрить ее, вселить надежду, несколько перестарался. Теперь она будет прислушиваться к каждому его слову, словно это глас Божий. Однако сейчас этот «бог» не знал, что предпринять дальше, разве что предупредить женщину, что сестры возьмут и у нее пробу крови для исследования.

– Что там у тебя, Скотт? – спросил Райан у своего госсекретаря через тринадцать часовых поясов.

– Они сделали все, чтобы затруднить переговоры, Джек.

– Но ты хотел сказать что-то еще?

– Помнишь, мы говорили о тамошнем парне по имени Чанг? Так вот, я встречался с ним дважды. Он редко вступает в разговор, но явно занимает более высокое положение, чем мы предполагали. Думаю, он следит за поведением министра иностранных дел. Это явно птица высокого полета, и он что-то задумал, господин президент. Пусть оба Фоули заведут на него досье и пометят как особо важное.

– Как ты считаешь, Тайбэй согласится на выплату компенсации? – спросил президент.

– А как поступил бы на их месте ты сам?

– По логике вещей их следует послать подальше, но ведь я не должен терять хладнокровия, верно?

– Они выслушают требование правительства КНР, а затем спросят меня, какова позиция Соединенных Штатов. Что мне ответить?

– В данный момент мы стремимся к восстановлению мира и стабильности в регионе.

– Я сумею продержаться час, может быть, два. Что дальше? – В голосе госсекретаря звучала настойчивость.

– Ты знаешь этот регион лучше меня. Какова подоплека случившегося, Скотт?

– Не знаю. Сначала мне казалось, что все ясно, но теперь я понял, что ошибался. Первое, о чем я подумал, что это просто несчастный случай. Затем мне пришла в голову мысль, что они решили потрясти их клетку – Тайвань, я имею в виду. Получается, нет. Они оказывают слишком мощное давление и совсем не в том направлении, в каком следовало бы. Третий вариант – все это задумано для того, чтобы испытать нас. Если дело обстоит именно так, то они стремятся достигнуть какой-то крупной цели и на то не жалеют сил. Просто они еще не знают тебя, Джек. В этой партии ставка слишком велика. Короче говоря, я не знаю, о чем они думают. А без этого я не могу дать тебе совет, как поступать дальше.

– Мы знаем, что они негласно поддерживали Японию – Чанг лично стоял за спиной этого мерзавца Яматы и…

– Да. И они наверняка знают, что нам это известно, а потому им вроде бы не следовало выступать против нас, особенно сейчас, так скоро после окончания конфликта. Судя по всему, игра идет по-крупному, Джек, – подчеркнул Адлер. – И причина столь крупной игры мне не понятна.

– Может быть, стоит сказать Тайваню, что мы на его стороне?

– Если ты сделаешь такой шаг и об этом станет известно, а КНР не испугается и повысит ставку, нужно принять во внимание, что у нас в континентальном Китае тысячи – нет, черт побери, тысяч сто – американских граждан и они превратятся в заложников. Я не говорю уже о торговых отношениях, но в политико-экономическом смысле это может вызвать значительные потрясения.

– Однако если сейчас мы не поддержим Тайвань, Китайская Республика придет к выводу, что мы бросили их и она оказалась загнанной в угол…

– Совершенно верно, сэр, так же это будет истолковано и правительством континентального Китая. Я бы посоветовал ничего пока не предпринимать. Я передам требование правительства КНР, Тайбэй ответит отказом, и тогда я порекомендую, чтобы они передали КНР, что предлагают временно воздержаться от решения этой проблемы, пока не будет рассмотрен вопрос гибели авиалайнера. Для рассмотрения этого вопроса мы, то есть Соединенные Штаты, потребуем созыва Совета Безопасности ООН. На это понадобится время. Рано или поздно у их дерьмового флота кончится топливо. В регионе находится наша ударная авианосная группа, и потому ничего страшного случиться не может. Райан нахмурился.