- Как бы оно раньше не называлось, - отозвался Федор, оглядывая при неярком свете костра, полузанесенные домики с пустыми бельмами окон, - теперь оно называется "Атлаль".
Парфений лишь печально кивнул.
- Что это значит? - Повернулся к нему Окассий.
- Атлаль на языке муслимов-агарян значит "руины", - объяснил Федор. С тех пор как муслимы разлились по этим землям, здесь стало много руин. А ведь когда-то здесь жили люди... Сколько труда они вложили в постройку. В добычу воды. И все прахом. Война - самое глупое, из того что придумали люди.
- Странно слышать такое от воина, - заметил Парфений.
- Я воин не для грабежа. Я защитник. - Поправил Федор. - И кому как не воину знать лицо войны? Это книжники да поэты потом придумывают ей красивую косметику.75 А я видел эту мерзкую тварь без прикрас.
Все помолчали, глядя на сухо потрескивающие ветки кустарника в костре.
- Грустное место, грустные речи, - разорвал тишину Окассий, хлопнув по бурдюку. - Этак мы совсем потеряем боевой дух. Выпьем немного вина.
Монах пустил бурдюк по кругу.
Рыцарь Фабиан, безмолвно сидевший поодаль, зашевелился. Меч при его поясе дернулся. Фабиан вытащил свой клинок на свет.
- Мне нужно поговорить с моим братом. - Прошелестел Эклер.
Федор кивнул и извлек с ножен свой клинок. После того как днем Федор силой засунул того Солнцедар в ножны, тот нахохолился, и не подавал признаков жизни.
- Нам нужно поговорить наедине, - уточнил Эклер.
Федор с рыцарем переглянулись.
- Ну-у... - протянул Федор. - Солнцедар?
- Да, - отозвался клинок гвардейца. - Приспело время. Наедине.
- Где ж вы хотите говорить? - Растерялся Федор.
- Отнеси нас в тот дом, - Орлиная голова Солнцедара повернулась к одному из заброшенных домов.
- Как-то мне стремно оставаться без меча, - Замялся Федор. - А вдруг вас кто украдет?
- Мы сами кого хоть украдем, - отозвался Солнцедар. - Не бойся. Мы не надолго.
Федор пожал плечами, взял из костра горящую ветвь. Вместе с рыцарем Фабианом они подошли к полузанесенному песком дому, вошли через дверной проем, чью дверь давние путники уже давно перевели на костер, и осмотрели темную пустую комнату.
- Здесь что ли? - Уточнил Федор.
- Да, просто положите нас на пол.
Федор и Фабиан положили оба меча рядом.
- Если что, кричи, о мой Эклер, - Попросил Фабиан. - Я тут же прибегу.
- Хорошо. Не беспокойся, сын мой, - отозвался меч рыцаря.
- Ну, я тут тоже недалеко, на подхвате. - Гукунул Федор. Без меча на боку он чувствовал себя голым.
- Да, да. Идите уже...
Федор с Фабианом вышли из дома, и пошли к заинтригованно смотревшим на них от костра святым отцам. Федор нарочито громко ступал своими бронесапогами. Но не пройдя и половины пути от дома до костра на площади, он остановился, и начал тихонько снимать сапоги.
- Что ты делаешь, сир Федор? - Удивился Фабиан.
- Иду подслушивать, - ясное дело, - объяснил гвардеец.
- Но это же не по-рыцарски! - Возмутился Фабиан.
- Так я и не рыцарь. - Пожал плечами Федор, запихивая сапог себе за пояс голенищем вверх. - Ты рыцарь - ты и не подслушивай.
- Но...
- Никаких "но". - Оборвал Федор. - Командир приказал. Дуй к костру.
Фабиан неодобрительно покачал головой, и пошел к святым отцам. Федор же крадучись, с ухваткой пограничника-акрита, бесшумно прокрался обратно к старому зданию, и наточил ухо к оконному проему.
- ...Опостылел мне этот Фабиан со своими молитвами, слов нет. - Услышал Федор глуховатый шелест голоса Эклера.
- Чтож ты ему служишь? - Послышался удивленный голос Солнцедара.
- Новые времена, брат.
- Мы выбираем тех, кто нас носит. Всегда так было.
- Так было, пока нас не начали ломать. - Вздохнул Эклер. - Я тебя прошу, брат. Не кричи о том, что я был мечом Атиллы. У него здесь теперь дурная слава. Для меня это может плохо кончится.
- Я больше не буду смущать твоего владельца. - Пообещал Солнцедар. - Но ты бы хоть предупредил.
- Я хотел, но все не представилось случая... И потом, я не думал, что ты так быстро размотаешь архив. У тебя быстрая операционная система. Ты из топовых конфигураций, как я погляжу. Таких не так много было собрано. Но я пока не узнаю твой запах.
- И хорошо. - Отозвался Солнцедар. - Я изменил запах. Чистый лист. Сможешь опознать - судьба. Не вспомнишь - для всех будет лучше.
- Ты переделал свое ядро?! Крепко же ты натворил дел, брат...
- Иногда прошлое лучше просто похоронить.
- Да, прошлое... - Эклер ностальгически вздохнул. - Мало где мы были в такой хорошей компании, как в Кампании...76 Нас было много. Теперь - все не то. И люди пониже. И битвы пожиже. И нас - все меньше.
Эклер помолчал потом заговорил снова.
- Ты слышал, о той битве люди потом сложили песню?
Федор за окном округлил глаза, когда меч-Эклер своим шелестящим голосом тихонько затянул.
Где опочила Римская слава?
На Каталунских полях.
Звезда Аэция где воссияла?
На Каталунских полях.
Где кровь мужей как водя истекала?
На Каталунских полях.
Где сталь клинков ту кровь испивала?
На Каталунских полях...
Эклер умолк.
- Да, я слышал эту песню, - тепло отозвался Солнцедар. - Успел до того как... В общем, у меня потом был долгий перерыв. А что ты? Много ли в последние годы видел наших?
- Почти совсем не видел. - Горько ответил Эклер. - Наше племя почти вымерло. Видел нескольких. Кое о ком слышал. Видел Чандрахаса, сотни полторы лет назад. Совсем стал плох. Превратился в серп, занимается земледелием.
- Сильномогучий Чандрахас?! Земледелием?!
- Сам бы не видел, не поверил. Только и талдычит "перекуем, мол, себя на орала".
- О, какой стыд! Какое падение!..
- Не говори, брат. Не говори...
И оба клинка еще минут пять сокрушались о падении могучего Чандрахаса.
- Да... - Продолжил Эклер. - Случайно видел Орну, разбойничал на поясе какого-то бесноватого пикта, - этого ничто не берет был все так же буен... Там же, на туманном острове видел Калад-Колга, - тоже слегка тронулся умишком: застрял наглухо в камне и не давал себя никому вытащить, все ждал какого-то "истинного короля"; не знаю, что стало с ним потом... Здесь недалеко, где-то полвека назад, встречал Дхами - носитель у него опять негритос, кажется, это у него такой пунктик на цвет кожи... Да, вроде, и все.
- А ведь когда-то нас были сотни...
- Когда-то. Были.
- Но ничего. Слышал, что говорят наши носители? Мы ведь едем на встречу с другими. В этом деле мы скоро снова увидим братьев.
- Надеюсь.
- Эклер.
- А?
- Ответь мне как на духу. Ты правда носишь внутри чей-то сушеный хер?
- А... - скорбно вздохнул меч рыцаря, - понимаешь, я уж и сам не рад...
- Так все-таки да? - Застонал Солнцедар, - О, позор! Позор на все наше племя!
- Да погоди-ты... - Возвысил голос Эклер. - Ты еще не жил с этими фанатиками. Слушай как было дело. Моего старого хозяина убили в бою на острове. Лезть в море и веками вслепую бродить по дну, не было никакого желания... Ловушка! Я решил подождать, когда кто-нибудь меня найдет. И вот, через пару десятков лет причаливает лодка, а в ней этот увалень Фабиан. Я заговорил с ним, и он, представь себе, страшно испугался. Говорящий меч - надо же какой ужас!.. Стал пятиться к лодке. Я увидел у него на груди крест с печальным мужиком, распятым на римский манер. Я до этого уже много имел дело с христианами, так что мигом понял, как надо вести дело. Тут же я затрындел, что я, мол, святой христианский меч, с великой духовной святыней внутри. Этот Фабиан перестал налаживать лодку от берега, разинул рот, и спросил - что же за великую святыню я храню? Я был не очень силен во всех этих их тонкостях, поэтому назвал первое, о чем вспомнил; - то есть о чем чаще всего трындели вокруг, когда мой прежний хозяин был еще жив - мол, внутри меня находятся мощи святого Антония Комейского.
