- Там сокрыта часть одного из членов святого, - с благовением ответил рыцарь.

- Какого же члена эта часть? - Допытывался монах, - Часть ли это руки, или ноги?

- Ни часть члена руки, и ни часть члена ноги - покачал головой рыцарь. - А часть... другого. пятого члена мужского тела.

- Бхм... - Запунцовел ушами даже прожженный Окассий. - Кхе-кхе...

- Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться в путь, рыцарь Фабиан? - спросил Федор, прерывая досужьи разговоры.

- Прошу подождать сир, - отозвался рыцарь.

После этих слов Фабиан опустился на одно колено, воткнул меч острием в землю, возложил обе ладони на рукоять, склонился к ней лбом, и заговорил завонко и четко.

- Арма кепи про викториа Домини этерни. Диксит Доминус: сэдэ а декстрис мэис куандо ту понам инимикус мэус, скабиллум педум мэорум! Амэн.68

Проговорив эту краткую воинственную молитву, Фабиан легко поднялся на ноги, убрал меч, и поклонился Федору.

- Я готов, сир. А вещи мои давно собраны.

- Гм... - буркнул Федор. - Не называй меня сир. Я Федор. Так и зови. Ты готов, да мы еще не готовы... Окассий, - дуй к коменданту де Вилю. Нам нужны добрые лошади, заводные, запас еды и воды...

- Пара овец! - Послышался сварливый шелест откуда-то из-под левой подмышки Федора.

- ...Если есть - надежный проводник. - Продолжил, не сбиваясь Федор. - Пара рыцарских "копий", - совсем замечательно. Выдвигаемся утром.

***

Глава двадцать третья.

Копыта стучат по земле, выбивают из неё пыль, будто из старого ковра. Ковра старого, выцветшего, - осталась позади яркая прибрежная зелень. Вглубь здешних земель главными стали два цвета: желтый да коричневый. Сухая земля да песок. Редкая бледная зелень растет здесь. Лишь голубизна неба неподвластная пустыням. Федор мерно покачивался в седле. Привычная, приятная опытному коннику качка. Конь Федору достался хороший. Не пожадничали Иоанниты. Но по воинскому горькому опыту Федор старался к нему не привыкать; - потом может быть тяжело. Коней ему было жалко даже больше чем людей. Люди хоть что-то осознавали в безумии войны, а кони попадали под сечу не своей волей, и даже не вполне понимая, за что дерутся...

Монахи, впрочем, не пожадничали не только для Федора. Кони у всех были добрые. Окассию, под стать, выделили крепкого в кости здоровяка. Парфению - обсыпанного яблоками меланхолика, смирного как корова. Рыцарь Фабиан ехал на великолепном гнедом, это был его давний конь.

Пары рыцарских копий, у коменданта не нашлось. Все как на грех оказались в разъездах. Федор подозревал, что коменданту просто не улыбалось отдавать часть своих воинов непонятно куда, да еще для совместных поездок с прокаженным. В конце концов, его приказ был отдать приехавшим нужного человека и снарядить команду в путь, что он с военной точностью и выполнил. Комендант, правда, предлагал Федору, подождать некоторое время, и вызвать для эскорта компаньонов отряд лазаритов. Но тут уж отказался сам Федор. Одного прокаженного ему было более чем достаточно. Не сыскалось у коменданта и доброго проводника. Ближайшие окрестности у приморья неплохо знал сам рыцарь Фабиан. А для дальнейших движений, комендант вручил Федору великолепную карту. Именно в эту карту, тихо проклиная всех франкских криворуких картографов, которые уснастили лист множеством совершенно не нужных финтифлюшек, вроде щекастых бореев, и ангелов, держащих землю, сейчас и уставился Федор, пытаясь соотнести пометки с ориентирами на изрезанной складками желтых холмов местности. Холмы все казались досадно одинаковыми.

- Туда... - наконец пробурчал Федор. И небольшая кавалькада двинулась за ним. Стучали копыта. Пофыркивали лошади. Тихонько блеяли две привязанные к лошади Окассия овцы.

Вообще путешествие, которое разменяло уж который день, шло пока не так плохо. Несмотря на сложную местность, направления Федор пока не терял. Опыт не пропьешь. Парфений, книжный червь, несмотря на некоторые начальные опасения Федора, держался молодцом, и ничего себе в седле не натер. Несколько утомлял разве что рыцарь Фабиан, который хоть и ехал немного поодаль, наособицу, периодически доставал свой волшебный меч, и зачинал бубнить пламенные молитвы на латыни. Федора радовало, что молитвы те были достаточно короткие. А вот Парфения от их содержания коробило как от уксуса - молитвы у боевого монаха и были достаточно своеобразными - боевыми, и на обычные походили далеко не всегда.

Меч Федора, достолюбезный Солнцедар, впрочем, тоже доставлял владельцу определенные хлопоты. Еще на самом первом переходе Солнцедар напомнил Федору, что должен защитить его от проказы. С разрешения Эклера Рыцарь Фабиан укололся о кончик Солнцедара, и тот добыл каплю крови. Подержав её в себе один переход, и как-то над ней поколдовав, Солнцедар сказал, что теперь нужно перелить её частичку Федору и остальным компаньонам.

- Я все-таки не понимаю, - зачем тебе в меня тыкать зараженной кровью? - Упирался Федор опасливо держа Солнцедар на отлете. Ты меня уморить решил, ирод?

- Ну ты тугой. - Терпеливо цедил Солнцедар, - смотри объясняю еще раз. Помнишь, я тебе говорил, что болезнь - это как бы армия, из мириадов крохотных солдат?

- Ну?

- Вот. Когда болезнь попадает в твое тело, их армия захватчиков бьется с твоей армией защитников. Понял?

- Ну.

- Гну. Думай, солдат. Что случится, если захватчики внезапно напали в великой силе, а армия защитников к бою не готова? Вражеских хитростей да уловок она не знает, оружью вражьему противостоять непривычна, да сама не тренирована?

- Проиграет такая армия, вот что.

- Именно. С треском проиграет. Поэтому, чтоб твоя защитная армия организме не проиграла - я ей посылаю сперва как бы ослабленную армию захватчиков. Не армию даже, а так, один отряд. Воины в том отряде заморенные, кольчуги у них равные, оружье худое. Вот твоя защитная армия организма на этот слабом отряде и научится быть врага, узнает его ухватки да уловки, натренируется. А потом уже и полную армию захватчиков сама, без моей помощи уже сможет разбить. Уразумел теперь?

- Ну... так-то да.

- Ну, подставляй тогда руку.

- Не.

- Чего опять?

- Боязно.

- Вот ты ж бревно!.. Достался на мою голову...

Как ни странно, первым после объяснения Солнцедара на процедуру согласился Парфений. Истово троекратно перекрестившись, он оголил предплечье, Солнцедар поднесенный рукой Федора, клюнул его туда, отчего на руке образовался небольшой холмик. После такого, Федору уже было стыдно отнекиваться, и он скрепя сердце тоже подставил руку. Окассий отказался категорически. Поэтому на следующей ночной стоянке все проснулись от ужасного вопля достойного монаха - оказалось, что в ночной тьме, Солнцедар самостоятельно покинул ножны, прополз стальным змием, и преподло уязвил божьего слугу в таковое место, что тот потом целый переход не присаживался в седле. Рыцаря Фабиана с разрешения его меча Солнцедар тоже клюнул, но насколько понял из беседы клинков Федор, - в теле рыцаря подлая болезнь уже слишком укрепилась, поэтому речь шла не о излечении, а лишь о медленном сдерживании развития.

На том хлопоты не кончились. На бивачных остановках Федор периодически доставал меч, чтобы потренировать с ним ухватки да удары. Вытащив меч на одной из таких остановок, Федор аж охнул: - клинок меча покрылся рисунком сложнейшей протравленной пакетной ковки, будто самый дорогой булат.