– Белеет…

Что белеет и где белеет, Димка не знал и с надеждой уставился на своего соседа по парте Пашку Свиридова.

– Парус, – одними губами прошептал Пашка, – одинокий…

К сожалению, Димка подсказку не услышал, зато подняла от журнала голову и подозрительно огляделась Елена Ивановна. Пашка сокрушённо вздохнул и тут увидел на голове у Катьки Ивановой прикольную заколку с белым бантиком, по форме напоминающим парусник.

Он выразительно показал на бантик пальцем. Долгушин, казалось, всё понял, потому что перевёл взгляд на Катьку и произнёс:

Катька, смутившись от пристального взгляда одноклассника, стала поправлять причёску. Это не ускользнуло от Димки, и он выдал следующую строчку:

В классе раздались смешки, и это ещё больше вдохновило юного поэта. Димка продолжал:

Пятиклассники засмеялись громче, а Катька густо покраснела. Пашка Свиридов решил исправить ситуацию и громко прошептал:

Димка тут же отреагировал:

Класс хохотал. Пунцовая Катька встала из-за стола и, вооружившись увесистым пеналом, двинулась на Долгушина.

продолжал юный поэт, пятясь к двери.

кричал он, удирая от Катьки по коридору.

отряхивая с пиджака пыль, продолжал Долгушин.

закончил Димка, спасаясь от разъярённой одноклассницы в… кабинете директора.

Через пять минут директор, успокоив Катю Иванову и Елену Ивановну, обратился к Димке.

– Ну что, обидел двух женщин сразу. Рассказывай, как всё было. С самого начала.

И Димка начал:

У одного ученика в дневнике поселилась двойка. Обычная такая двойка по истории, довольно жирная. Только говорящая.

– Ну что, – говорит двойка, – будешь меня изводить: ластиком стирать, скоблить острыми предметами?

– Зачем? – отвечает мальчик. – Живи себе спокойно, я тебя не трону.

Но двойке никак не жилось спокойно. Она всё время ныла, просила развлечь её как-нибудь, сводить в музей, показать интересную передачу.

– Я же не простая двойка, а историческая! – важничала она.

Делать нечего. Ученику пришлось пропустить футбольный матч во дворе, драку в подъезде, сериал по телевизору и экспедицию с друзьями на Северный полюс. Повёл он её в музей, а она совершенно вести себя не умела: из дневника выглядывала, всюду совала свой длинный нос и спрашивала:

– Кто высушил мумию? А где у рыцарских доспехов застёжка?

Ученик замучился за экскурсоводами бегать, всё у них выспрашивать. Пришёл он домой уставший и лёг спать.

Но у двойки была противная привычка: любила, чтобы ей почитали на ночь какую-нибудь историю.

– Иначе, – говорит, – сама не засну и тебе уснуть не дам.

Каждый вечер, вместо того чтобы в компьютерные игры играть, ученику приходилось читать двойке вслух. Наконец она разрешила ему поиграть в компьютерную игру, но с одним условием – чтобы та была на историческую тему.

Ученик так увлёкся, что уже без исторических рассказов жить не мог. Заодно и в учебник по истории заглянул – всё ли там правильно написано.

«Наверняка учитель всего этого не знает, – подумал ученик однажды. – Надо ему рассказать. Заодно и проверить, правильно ли он нас учит. Может, он сам историю не учил».

На уроках ученик стал рассказывать не только то, что было в учебнике, а ещё и добавлять разные интересные факты из прошлой жизни. И всё норовил учителя подловить на том, чего тот не знает. Ради такого дела пришлось ещё в библиотеку сходить.

Учитель, видимо, испугался, что ученик стал такой дотошный, взял да и поставил в дневник гигантскую пятёрку. Пятёрка поглядела на двойку с таким победным видом, что двойка побледнела и даже немного похудела.

Однажды папа ученика заглянул в дневник и встал по стойке «смирно». Не привык он к такой страшной картине: в дневнике, как солдаты на параде, стояли пятёрки в красных мундирах и дерзко смотрели на папу. Ученик поглядел в свой дневник и тоже сначала испугался. Потом присмотрелся – ничего, красиво даже. Стал он свою двоечку искать и не нашёл.

«Наверное, пятёрки её извели», – догадался он.

Вот такая история с двойкой. Жалко было её, но что поделаешь – сама виновата. Сидела б себе спокойно, не совала нос в чужие истории, до сих пор была бы жива и здорова.

Посмотрел я в очередной раз фильм про Шерлока Холмса и твёрдо решил: буду сыщиком. Самого высокого класса, как Шерлок Холмс. Главное в этом деле – наблюдательность, умение мыслить логически и специальные знания. Прямо сейчас и начну тренироваться.

Тут в комнату вбежал Кирюшка. Рот у него был перемазан свёклой. Я пристально посмотрел на братишку, и мысль моя заработала.

«Кирюшка весь в свёкле. Значит, он её ел. Логично. Но одну только свёклу Кирюшка есть не станет – не любит. Зато он обожает свекольник и винегрет – вот и специальные знания пригодились. – Я довольно потёр руки. – Поехали дальше. Свекольник исключается – Кирюшка обязательно облился бы этим самым свекольником. Остаётся винегрет! А я его, между прочим, тоже люблю!»

Я кинулся на кухню к бабушке:

– Можно винегретика?

– Как ты узнал, что я его приготовила? – удивилась бабушка.

– Элементарно, Ватсон! – я пожал плечами. – Метод дедукции!

– Дедукция, говоришь? – заглянул в кухню дед. – А ты мою газету можешь найти? Ума не приложу, куда она подевалась. Всю квартиру обыскал! – дедушка начал было сокрушённо вздыхать, но неожиданно заметил комара, севшего ему на руку. – Ух, мерзавец! – дедушка хлопнул комара. – Ни днём, ни ночью нет покоя от этих кровопийц!

– Дедушка, – я прищурил глаза, как Шерлок Холмс, – ты ночью бил комаров?

– Ещё как! Столько их за день налетело! Весь потолок облепили!

– Отлично! – разгадка была близка. – А чем ты их бил?

– Газетой!

– Значит, твоя газета на шкафу, – заключил я. – Ты комаров на потолке бил, затем газету на шкаф положил!

Дедушка бросился в комнату и через минуту вернулся сияющий, с газетой в руках.

– Точно! Хорошая штука – дедукция! Спасибо!

Потом я решил поупражняться во дворе.

Вышел на улицу и тут же встретил Владика Гусева.

– Привет! – говорю. – Спорим на миллион, что ты идёшь из больницы! А маму твою ещё не выписали!