– Этот колокольчик первобытный человек динозавру на шею вешал…
А что, ходят же по полю коровы… И колокольчиками звенят.
Мы с Женей посмеялись немного, а потом в дом пошли, потому что устали очень. А яму еловыми ветками прикрыли.
Вечером к нам папа приехал.
– Откуда у нас в саду западня для мамонта? – спрашивает. – Надо в эту западню что-нибудь посадить. Пока в неё не упал кто-нибудь.
Бабушка очень обрадовалась и говорит:
– Мне как раз саженец яблони обещали. Хорошего сорта «Штрифель».
И теперь у нас на том самом месте яблоня растёт. Правда, яблок мы пока не видели, яблоня только на седьмой год их даёт, так бабушка сказала.
Поскорей бы прошли семь лет! Очень интересно, какого цвета будут яблоки. Всё же яблоня «на костях динозавра». Папа до сих пор так её называет.
Татьяна Демидович
Заболел
Я вот подумал однажды: зачем мне с Катей Косичкиной за одной партой сидеть? Она весь урок в зеркало смотрит и заколки на голове поправляет. Достала уже!
Вот я и решил себе зелёнкой лицо измазать и в школу прийти.
– Ромашкин, что с тобой? – спросила Косичкина.
– Ветрянка у меня! – сказал я.
– Ой-ёй-ёй, – заорала Косичкина, вещи свои похватала и на последнюю парту к Саше Ивашкину перебралась.
Там она с ног до головы влажными салфетками обтёрлась, с учебников пыль сдула, из шарфа себе повязку на лицо сделала. Мол, дезинфекция!
А мне что? Мне хорошо! Рядом со мной двоечника Лёшу Пряникова посадили. Весело! Мы с ним и в морской бой втихаря поиграли, и в висельницу и ещё собирались из ручки плевательные трубочки сделать. Но тут объявили контрольную по английскому языку, и я приуныл. Стал на Косичкину поглядывать. Та на последней парте уверенно строчила что-то себе в тетрадку. Да и Сашка не отставал, шею, как гусь, вытянет, посмотрит в чужую тетрадку и рад стараться: быстро-быстро задания выполняет. А я – так совсем пропадаю. Короче, получил я свою двойку по английскому и на следующий день Косичкиной шепчу:
– Пошутил я, Косичкина, можешь назад возвращаться!
– Ни за что! – говорит она и подальше от меня пятится.
И не знаю, чем бы закончилась для меня вторая четверть. Но только Сашка Ивашкин через неделю заболел… Сашкин братишка, на моё счастье, из садика принёс ветрянку!
И Катя Косичкина вернулась ко мне! Ура!
Заходите через годик…
Эх, Ромашкин!
Мне Ромашкин нравится… Вернее, мне он совсем не нравится, но я хочу, чтобы он в меня влюбился.
Моя бабушка, когда дедушке обед варит, обычно говорит, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. И я ей поверила!
Однажды я говорю Ромашкину:
– Угощаю тебя, Ромашкин, конфетами!
– Правда?! С чего бы это? – разволновался Ромашкин, но конфету взял.
На следующий день я угостила его домашним пирогом.
– Вкусный! – облизывая пальчики, сказал Ромашкин.
А сегодня Ромашкин сам крутится у моей парты!
«Неужели бабушка права?» – подумала я.
– Чем сегодня угощать будешь? – в конце концов поинтересовался Ромашкин.
И я достала бутерброд с селёдкой и луком.
– Вот селёдка, – говорю, – дедушка в обед не доел!
И тут Ромашкин расстроился!
– Ты что, Лампочкина, издеваешься, что ли? Я ненавижу селёдку! – сказал он.
– Ну, может быть, красный борщ… завтра принести, – с надеждой сказала я.
– И красный борщ я ненавижу! Моя мама каждый день заставляет меня борщ есть, – пробурчал Ромашкин, развернулся и ушёл.
И я поняла, что желудок у Ромашкина очень вредный… Впрочем, как и весь Ромашкин.
И я решила, что нравиться Ромашкину очень скучно и даже убыточно. Потому что я сама люблю пироги и конфеты.
Друг
– В общем, я говорю ему: «Отстань! Уроки делать надо. Не могу я больше играть. Нет времени! И мама ругается, и папа злится».
– А он что? – спрашивает у меня Ивашкин.
– Что-что… – передразнил я Сашку. – Он так на меня смотрит, прямо жалко… Особенно себя жалко! Секунда – и уже танки стоят наготове! Не будешь же в самый разгар битвы уходить. Несолидно.
– Вот нахал! – говорит Ивашкин. – И что? Никак не отпускает? Может, объясни ему как-то, мол, занят я до вечера.
– Да неудобно обидеть! Он ведь мой лучший друг!
– Да… – разочарованно сказал Ивашкин. – Мне казалось, что я твой лучший друг…
– Я когда-то тоже так думал, – горько вздохнул я. – А теперь получается он.
– А может быть, ну его – этот компьютер! Выключи его из розетки, попроси маму, чтобы новые игры не покупала и за Интернет не платила, а мы лучше в футбол сыграем во дворе, как раньше…
– Думаешь, поможет? Надо попробовать, – нерешительно сказал я.
Бальные танцы
В нашей школе организовали кружок бальных танцев. Однажды к нам на урок физкультуры пришёл учитель по танцам – хореограф. Он и выбрал из всего класса в свой кружок меня и Ромашкина. Я, конечно, сильно обрадовалась. Это ведь так здорово в длинном платье вальсировать по залу в паре с мальчиком! Только Ромашкин надулся и не захотел идти на бальные танцы.
– Ромочка, пожалуйста, один раз только сходим, и всё! – просила я. – А то ведь получается, у меня пары не будет. А я так хочу танцевать!
Но Рома упрямился, и мне пришлось пожаловаться его родителям!
– Ладно, Лампочкина! Твоя взяла! – согласился Ромашкин… Но только после того, как родители пригрозили ему, что не пустят больше на футбол, если он будет обижать девочек. – Завтра идём на твой балет! Только имей в виду – утром у нас игра! Так что после футбола…
И вот я утром взяла чешки, надела красивое платье и отправилась на футбольное поле за Ромашкиным.
– Эй, Лампочкина! – заприметив меня у забора, закричал Ромашкин. – У нас вратарь получил травму, а запасных игроков сегодня нет – постой немного на воротах!
– Не хочу я в бальном платье у ворот стоять! – обиделась я.
– Чем быстрее доиграем, тем быстрее танцевать пойдём! – пообещал Ромашкин.
И я согласилась! А дальше понеслось со всех сторон:
– Эй, Лампочкина, держи мяч!
– Выше прыгай…
– Да не оглядывайся назад!
– Лампочкина-а-а-а-а, пригнись!
– Лампочкина-а-а-а-а, лови-и-и-и!
Ну а потом:
– Кристинкааааа, ты молодееееец! Мы выиграли!
После футбола я своё платье еле отстирала от пыли… Да и чешки порвались…
Зато все мальчишки во дворе мне пожали руку, и вот уже неделю я вратарь нашей дворовой футбольной команды!
А бальные танцы? Ну, пожалуй, Ивашкина надо попробовать пригласить. Думаю, на свой кружок по шахматам он меня точно не потянет. Там я уже ему ничем не смогу помочь!
Лилия Тимофеева
Белеет бантик одинокий
Пятиклассник Дмитрий Долгушин считал себя непревзойдённым поэтом. Сочинить для Димки какой-либо стишок было всё равно, что раз плюнуть. Придумывать-то стихи Долгушин любил, а учить их ненавидел. Сегодня учительница литературы Елена Ивановна вызвала Димку к доске. Стихотворение, которое нужно было выучить, называлось «Белеет парус одинокий». Единственным словом, запомнившимся Долгушину из стихотворения, было «белеет». Но и этого ему хватило, чтобы смело выйти к доске, надеясь на свой талант рифмовать и помощь одноклассников. Оказавшись у доски, Димка прокашлялся и с чувством произнёс:
