Девушка с интересом посмотрела на Семена, хмыкнула.
- Ну как хотите. Не болейте, вобщем...
Бабушка вцепилась в Семена мертвой хваткой.
- Молодой человек, не надо так шутить с сердцем. Я вот вам расскажу, я сама сердечница. Вы даже не понимаете, насколько все у вас серьезно...
Руков отстранил бабушку, оглянулся и быстрыми шагами пошел в сторону своего дома.
Бабушка покачала головой, шамкая беззубым ртом.
- Неблагодарный. Я тут ему жизнь спасаю, а он даже спасибо не сказал...
Подходя к дому, Руков почувствовал странную тревогу, граничащую с беспричинным интуитивным страхом. Внезапно он осознал, что стены домов, мимо которых он проходил, стали как будто тоньше, кирпичная кладка расплывалась и вместо нее из стен выступила колеблющаяся туманная дымка, за которой угадывались силуэты мебели , ковров, картин, вообщем всего, что находилось в квартирах. Семен растерялся. Он остановился и посмотрел по сторонам. Ничего не изменилось. Деревья по-прежнему шумели листвой, мимо проезжали машины, солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и начинало припекать. "Чудеса продолжаются",- подумал Семен. -"Ну и ладно... Будь, что будет". За последние двое суток он уже немного пообвыкся со своим нынешним положением и уже устал чего-то бояться или чему-то удивляться. Сработала защитная реакция организма. Семен был нацелен только на одно - вернуться в нормальную привычную жизнь. А чем за это придется заплатить, его уже мало беспокоило.
***
Василий Какуркин медленно поднялся на восьмой этаж. Дверь в квартиру Пашота была открыта, на пороге стояли понятые, а в квартире работали оперативники. Бица успел убежать вместе с Ганнибалом, но беспорядок и кровавые пятна на стене и полу привели милиционеров в замешательство. По всему было видно, что в квартире происходила смертельная драка. На полу валялась окровавленная шпага, которую оперативники еще не успели приобщить к делу. Какуркин застыл на пороге, снял фуражку и вытер платком потный лоб.
- Во дела! - только и смог он сказать.
Неожиданно из-за его спины появился невысокий сутулый человек в застиранной футболке. Это был Иван Федосеевич, директора заводика, который нашел Руков. Он вежливо остранил Какуркина и прошел в квартиру. Василий подвинулся и снова начал наблюдать за работой оперативников. Самое интересное, что милиционер как будто и не видел вошедшего. Не видели его и оперативники, копашащиеся в квартире. Они смотрели как бы сквозь Ивана Федосеевича, который уверенно прошел к письменному столу, выдвинул ящик и вытащил оттуда связку монет и папку с бумагами. Не спеша Иван Федосеевич просмотрел бумаги, сложил их в небольшой кожаный портфель, потом поднял с пола шпагу, вложил ее в узкий черный футляр и деловито удалился. По его морщинистому лицу текли слезы.
***
Семен уже почти подошел к подъезду своего дома, когда под сенью раскидистой липы в двух шагах от подъезда рассмотрел милицейский УАЗик. Руков замедлил шаг и непроизвольно посмотрел по сторонам. Все, вроде, было в порядке. Мамы прогуливались во дворе с колясками, пенсионеры забивали козла, потягивая пиво из зеленых стеклянных бутылок, людей во дворе было немного, время было рабочее. И все- таки, Семена насторожила милицейская машина. Он не мог знать о том, что вся милиция города, поднятая на ноги неуемным Кореневым, разыскивает гражданина Рукова в связи с убийством. Семен замедлил шаг, неуверенно остановился.
В милицейском УАЗе сидели два сержанта с заспанными глазами. Они еще не сдали смену, когда их направили сюда следить за входом в подъезд. Ориентировка была на молодого тридцатилетнего мужчину, подробное описание которого со слов соседей находилось в папке под прозрачной пленкой, а папка, в свою очередь, покоилась на торпеде автомобиля. Один из сержантов, сидевший за рулем, невольно задремал, закинув голову на спинку сиденья. Второй сержант курил сигарету за сигаретой, стараясь не заснуть. Сменить их должны были с минуты на минуту. По рации уже сообщили, что наряд выехал. Внезапно второй сержант хлопнул по плечу дремлющего коллегу и указал пальцем на лобовое стекло.
- Смотри, Колян. Вот он!
Колян встрепенулся и схватил с торпеды папку.
- Точно. Он.
- Что-то он остановился. Почуял слежку, тварь. Ало, двадцать первый, это восьмой. Объект пришел. Попробуем его задержать, потому что кажется, что он учуял что-то...
Семён заметил, как из бобика вышли два милиционера и направились в его сторону. Он отступил
неуверенно назад, не зная, что ему делать.
В этот момент кто- то схватил его за локоть. Семен обернулся и увидел Ивана Федосеевича. Удивлению Рукова не было предела.
- Иван Федосеевич? Вы? Какими судьбами?
Иван Федосеевич деловито развернул Семена, взял его под руку и быстрым шагом повел прочь. Милиционеры тоже ускорили шаг. Сомнений не оставалось. Иван Федосеевич дернул Рукова за рукав, показывая, что надо сматываться. Оба рванули в ближайшую подворотню. Милиционеры припустили следом, один из них начал вытаскивать на ходу пистолет.
Иван Федосеевич затащил Семена под большое дерево и прижал к стволу, потом через воротник своей футболки извлек на свет какой-то странный амулет.
- Семен Иванович, ничему не удивляйтесь, но делать вам дома сейчас нечего. Вы, к сожалению, в розыске.
- Я? В розыске? Почему?
- Я еще сам всего не знаю, но связано это, я думаю, с убийством Мышигина.
- Опять Мышигин! Это уже становится бредовой идеей для многих людей.
Тем временем милиционеры зашли за дерево. Семен напрягся, видя, что милиционеры смотрят прямо на них.
- Почему мы не бежим? - хриплым голосом спросил Семен.
- Тихо вы... Смотрите, что будет.
Милиционеры в растерянности остановились, потом начали оглядываться
- Ничего не понимаю, - наконец сказал тот, которого звали Колян. - Ведь только сейчас тут были. Как сквозь землю провалились.
- Они нас не видят, - наконец сказал Иван Федосеевич.
- Как это не видят? Почему не видят?
- Семен Иванович, идемте куда-нибудь, присядем на рюмку чая. Я вам должен много рассказать.
Семен схватился за голову. - Иван Федосеевич, мне сегодня уже с самого утра рассказывают, рассказывают. И я должен успеть сегодня еще очень много сделать. Теперь вы мне сообщаете, что я в розыске.
- Идемте , идемте...
Оба вышли из-под дерева и пошли к выходу из подворотни.
Тем временем один из сержантов уже кричал в рацию. - Двадцать первый. Мы их преследуем. Они укрылись в жилом доме по адресу....
Этого уже ни Семен, ни Иван Федосеевич уже не слышали. Они зашли в уютное кафе на набережной и расположились под тряпичным зонтиком за пластиковым столиком. Иван Федосеевич заказал два бокала холодного свежего пива.
- Семен Иванович, Пашот меня попросил помочь вам...
- Пашот? Вы знакомы с Пашотом? Невероятно.
- Знаком и даже очень хорошо.
- Так, может быть вы еще и...
- Именно, я член коллегии.
Семен широко раскрытыми глазами смотрел на своего собеседника. - Вы все меня разыгрываете. Это какой-то жуткий розыгрыш. Только я не могу понять, кому он нужен. И как вам всем удалось заставить меня поверить, что я превращаюсь в Мышигина? Это что, испытания какого-то нового лекарства? А теперь я еще и видеть сквозь стены научился, перед глазами постоянно стоят какие-то лица, старинные географические карты, какие-то письмена.... Я сейчас пойду к Пашоту и все ему скажу прямо в глаза, а потом прямым ходом в психиатрическую лечебницу...
Иван Федосеевич хлебнул пива, облизнул губы. - Не пойдете вы сейчас к Пашоту. Пашот умер.
Семен подскочил на стуле. - Да я с ним час назад разоваривал с живым и здоровым!
- А теперь он умер. Вернее, его убили, и в его квартире сейчас копошатся следователи и милиция. Вы же видели только что, как за вами гнался наряд. Стоит вам только там показаться, вас тут же арестуют.
- Ну и что мне теперь делать? - Семен смотрел обреченным усталым взглядом на оседающую пену в своем бокале.
