- Ладно, ладно, не бойтесь. Только своей смертью , мне кажется, вы не помрете...

Тюкин и Дарья поднялись в офис и включили магнитофон. С каждым словом, прозвучавшим из динамика, лица их становились все мрачнее и мрачнее. На кассете был записан разговор Коренева со Струйкиным в машине после посещения ресторана, а потом его разговор в ресторане после убийства. Магнитофон выключился.

Дарья обхватила голову руками.

- Какая сволочь! Ну и что же нам теперь делать?

- Во-первых, успокоиться. А во -вторых...

- Ну и что во-вторых?

- А во-вторых, надо попытаться найти этого Аривонду Пустикоросху. Из- под земли достать!

Дарья почесала нос кончиком ухоженного налакированного ногтя. Потом подняла свои глубокие, сильные, прекрасные глаза на своего мужа.

- Аривонду мы начинаем искать немедленно. Но у меня есть иной ход....

***

Повара Вадима выбросили из машины посреди леса на какой-то проселочной дороге. Он с трудом поднялся на ноги, голова раскалывалась, страшно хотелось пить. Уже забрезжил рассвет, и Вадим решил осмотреться. Повсюду, насколько хватало глаз, простирался лес. Определить, в какой стороне город и как долго повар провел в машине, не представлялось возможным. Вадим принял единственно правильное решение - идти по дороге в сторону, куда уехала машина. Номера Вадим не разглядел. Ему даже показалось, что и не было на машине номеров. А, может , и машины не было. Через некоторое время Вадим дошел до небольшой речки и яростно припал губами к воде. Он пил долго и жадно. Потом он разделся и бросился в холодную освежающую воду. Искупавшись, повар выбрался на берег и сразу почувствовал себя намного лучше. Он, не спеша, оделся и продолжил путь по сухим, наезженным колесами и голыми от травы следам - все, что представляла из себя лесная дорога. Раз есть хоть какая-то дорога, значит есть и место, куда эта дорога ведет, скорее всего, какая-нибудь деревня. Вадим не ошибся. Пройдя пару километров, он увидел несколько заброшенных деревянных домов, возле которых дорога обрывалась. Вадим подошел к домам поближе. Это были срубленные из цельных бревен строения, с небольшими, проделанными прямо в стене, оконными проемами без стекол. Дома казались давно заброшенными. Не без опаски Вадим ступил на крыльцо ближайшего к нему дома, протянул руку к входной двери и отпрянул. Во всю ширину двери зияли отверстия от пуль, как будто дверь была прошита автоматной очередью. Вадим замер и прислушался, все было тихо, только птичий гомон нарушал тишину. Повар осторожно положил ладонь на шершавую поверхность двери и надавил. Дверь с тихим скрипом открылась, впуская посетителя в затхлый полумрак помещения. Вадим медленно, с опаской зашел внутрь и осмотрелся. Интерьер избы состоял всего из одной комнаты без малейших намеков на то, что здесь кто-то когда-нибудь жил. Как снаружи, так и изнутри стены представляли собой грубые необработанные бревна. Не было никакой мебели кроме одиноко стоящего в углу убогого стола. Не было даже ни одного стула. На , похоже, никогда не мытом полу валялись обрывки старых газет придавленные сухими комьями грязи от чьих-то, давно побывавших здесь сапог. По помещению гулял сквозняк. Вадим потоптался на пороге и решил выйти наружу, но неожиданно входная дверь за его спиной пришла в движение и с громким стуком захлопнулась. Вадим от страха всем телом бросился на дверь, но та оказалось крепкой, как будто сделанной из железа. От страха повар начал из всей силы барабанить по двери. Поняв, что это бесполезно, он постарался сосредоточиться и не поддаваться панике. Ведь выход все равно был. Даже целых два. Угрожающим дыханием сквозняка Вадима холодили мрачные насупленные оконные проемы...

***

- Даже такое возможно? - Руков зачарованно смотрел на Пашота

- В Круге нет почти ничего невозможного... Почти ничего. Поэтому многие так туда и стремятся. Это абсолютно другой мир, другое измерение. Там по-другому течет время. Оно может ускоряться или замедлятся. Может отматываться назад, может останавливаться...

- Ну и что же? Она вернулась в прошлое?

- Да она вернулась в прошлое. Но что там стряслось, я не знаю. Ее сестре это не помогло. Зато Ольгину хитрость раскрыли, и теперь она должна вернуться в Круг навсегда. Поэтому в этом городе и находятся люди из Ордена Синей Горы.

- Ну а вы, Пашот, вы то что тут делаете? Чем вас так привлек наш город? И почему у вас нет никаких помощников? Где же ваша Коллегия Причастных? И потом, что значит ваша загадочная фраза о том, что есть доля правды в вашей заинтересованности во мне? Рассказывайте тогда уже все.

Взгляд Пашота на мгновение стал жестким и колючим, он насторожился, как будто услышав какие-то посторонние звуки. Потом снова улыбнулся

- Ах, Семен Иванович, Семен Иванович. Как много вопросов. И ни конца им и ни края...Знаете что? Коль уж мы так хорошо сидим, у меня по этому случаю есть в запасе бутылка очень хорошего коньяка. Как, не возражаете?

Семен усмехнулся. - Я- то нет. А как на это посмотрит ваша гора?

Пашот снова исчез на кухне и через мгновение появился, держа в руках небольшую пузатую бутылку с импортной этикеткой, пару рюмок и банку черных оливок.

- Итак, что я делаю в этом городе, - начал Пашот, быстро и умело расставляя посуду и открывая оливки и коньяк.- Надо снова начинать издалека. Дело в том, что господин Мышигин тоже был в Круге и украл карту. Мою карту.

- Опять Мышигин! - Семен схватился за голову.

Тем временем Пашот аккуратно разлил коньяк и поднял рюмку.- Давайте, Семен Иванович, выпьем, сразу полегчает, как говорится у вас, у русских.

Они выпили. Коньяк действительно оказался на редкость вкусным и ароматным. Семен даже некоторое время подержал напиток во рту, наслаждаясь букетом, потом медленно проглотил.

- Господин Мышигин в молодые годы служил в десантных войсках, - тем временем продолжал Пашот, разжевывая сочные оливки. - Ваша советская армия принимала участие во множестве самых разнообразных конфликтов по всему миру. Только вам, обычным гражданам, это знать было не положено. Отдельный разведывательный батальон, в котором служил Мышигин, был заброшен в Африку, в места, расположенные совсем рядом с Кругом. В те времена местные племена подняли восстание против режима одного негодяя, который корчил из себя социалиста и сумел заручиться поддержкой Советского Союза. Восстание было подавлено. Мышигин даже получил орден за действительно мужественный поступок. Он сумел спасти жизнь двум офицерам регулярной армии. Кроме того, что они были офицеры, они были члены очень богатых и влиятельных кланов и были к тому же очень хорошо осведомлены о Круге. Мышигин к тому времени уже лет двадцать оттрубил в армии, но так и не имел ни своего угла, ни семьи, ни какого- нибудь приличного достатка. В Союзе полным ходом шла перестройка, все рушилось, люди обогащались и нищали. А потом вообще десантников отозвали из Африки, так как Советский Союз приказал долго жить. И Мышигин решился. Он проник в Круг. Его друзья отказались пойти с ним, потому что уже побывали в Круге и боялись остаться там навсегда. Но в Круге нужна карта, без нее находиться там очень опасно и проблематично. Конечно, были и такие, которые перемещались в Круге и без карты, но большинство из них до сих пор там бродят. Мышигину удалось найти меня, и он рассказал свои проблемы. Мы договорились, что я ему дам свою карту, и что он мне ее сразу же вернет, как только покинет пределы Круга. Он мне дал слово. Но не сдержал. Я знаю, что он нашел Кляксу, успешно вернулся в свою часть и улетел в уже несуществующий Союз....

Пашот снова наполнил рюмки. Семен наморщил лоб

- А что, эта карта такая редкость? Да в любой типографии их можно напечатать миллионы.

- Так, да не так. - Пашот неторопливо вытащил из кармана связку монет и положил их на стол. - Узнаете?

***

Коренев уже немного успокоился. В тот момент, когда он увидел Октавиана в проеме открываемой двери, ему захотелось вцепиться тому в горло и не отпускать, пока тот не скажет, что произошло недоразумение, все можно исправить, живой Струйкин, как всегда в легком подпитии, на секунду отлучился в туалет, а место нахождения клада уже давно нарисовано на куске ватмана и лежит у Струйкина в дипломате. Но Октавиан не развеял отчаянных сомнений Коренева. Более того, когда Коренев ему все рассказал, Октавиан помрачнел, молча раздал всем пузатые фужеры и плеснул туда коньяка. Потом внимательно рассмотрел присутствующих.