– Схватить-то они его схватили, а переправить в Киев не смогли. По дороге в Иванков, Андрей, вырубив водителя, устроил аварию, машина интерполовцев упала в кювет. Андрей при аварии не пострадал, ушел лесом от преследователей и добрался до Гарринчи. Неделю он прятался у Гарринчи, а тем временем «контора» прислала с курьером для него новый комплект документов. Предполагалось, что военные и полиция организуют ему коридор, прикроют от Интерпола, и он выедет в главную штаб-квартиру «конторы».

– Однако машина Гарринчи, на которой Андрей выехал, в дороге взорвалась. Я думаю, «контора» не захотела прикрывать Андрея, но и отдавать его Интерполу она была не намерена – ему в машину подложили бомбу. Только вот Андрея в машине не оказалось, либо ему повезло, либо он догадался, что такое может случиться. Короче, с этого момента на Андрея охотились все: и Интерпол, и «контора», понимая, что Андрей такое им не простит, а следовательно, и военные с полицией.

– Я задал себе вопрос, куда, собственно, мог податься Андрей? Отлёживаться долго в какой-нибудь берлоге на Украине он не может, ему надо будет выходить, хотя бы за продуктами, а это опасно, ведь, в угоду Интерполу, он разыскивается полицией. Маловероятно, чтобы он пошел в зону – «контора» его там рано или поздно разыщет. Сомнительно, чтобы, воспользовавшись своими связями на границе, он рванул в Европу – там его будет караулить Интерпол. Остается Россия, Пермь, там у него старые кореша, они могли так укрыть его в тайге, что и с собаками не сыскать. Значит, мне надо возвращаться в Подгорицу и ждать весточки от Андрея в письме до востребования или с «курьером».

– Возвращаться надо, но я не хотел посвящать Гарринчу в свои планы, я не был в нём стопроцентно уверен. Я заверил его, что Андрей, без сомнений, ушел в зону, и попросил Гарринчу организовать мне туда безопасный проход. Я надеялся, что в связи со сложной обстановкой, он мне просто откажет, но он, неожиданно, ухватился за эту идею. Оказалось, что некий сэр Джон Макгрегор, геронтолог, получивший международный грант на посещение зоны, ищет проводника.

Я глянул в сторону сэра Джона, тот утвердительно кивнул в ответ. Поняв его по-своему, я поднял чайник и снова наполнил кружки. Сделав приличный глоток, я продолжил:

– Я удивился, что это в зоне могло заинтересовать геронтолога? Я спросил об этом Гарринчу. Тот ответил, мол, сэр Джон намерен разыскать посёлок Люсдорф, в котором, якобы, проживает старик-долгожитель. Тут я понял, что сэр Джон никакой не геронтолог. Я подумал тогда, что Ватикан не ограничился только обращением в Интерпол, они наняли профессионала сыска, и вы, падре, в опасности. Я согласился на встречу с сэром Джоном Макгрегором.

– На встрече я окончательно убедился, что сэр Джон очень опасен и ищет он не только вас, падре, он разыскивает ещё и гоблина, то есть Теди. И ещё я понял, что вряд ли Интерпол в курсе миссии сэра Джона. И тогда у меня родился «хитрый» план – я поведу сэра Джона в зону, а потом натравлю на него Интерпол. Пока они будут разбираться, кто на чьей стороне, я успею добраться до вашего селения раньше их и спрятать вас где-нибудь в зоне.

Я приложился к кружке, обдумывая, как не обидеть сэра Джона, как бы поделикатнее изложить последующие события. Пауза затягивалось, падре терпеливо ждал, а сэр Джон, ухмыляясь, искоса поглядывал на меня. Наконец я нашел нужные слова:

– Я планировал завести сэра Джона на завод ЖБИ, что за карьером «Огненных бабочек», и там его бросить. Всю дорогу до карьера я слал на телефон Андрея СМС с оскорбительными смайликами и позволял позиционировать свой. Я не сомневался, что Интерпол, приложивший столько усилий, чтобы захватить меня в Сутоморе, непременно решится на спецоперацию по моей поимке в зоне. Однако, волей случая, я узнал, что сэр Джон – сам «горец», «бессмертный», наполовину дварф. Никакого отношения к ватиканской разведке он, разумеется, не имеет, конкретно вас, падре, он не ищет, а разыскивает он Теди потому, что тот приходится ему родственником, двоюродным внучатым племянником и к тому же законным наследным принцем шотландских пиктов. Вот, пожалуй, и вся история, падре, – подытожил я.

– Всё ясно. Ладно, вы тут можете оставаться, – падре, поднимаясь, кивнул в сторону бутыли на столе, – А мне пора на боковую, у меня завтра утром служба в кирхе.

Я глянул на бутыль. Нет, с этим настоем бабы Мани надо быть поосторожней, не хотелось бы ударить в грязь лицом перед этим сэром, или, как говорят там у них – «фейсом об тэйбл».

– Не, я пас, падре. Не знаю, как сэр Джон, а я с превеликим удовольствием прилёг бы, – сказал я.

– Я бы тоже не прочь лечь, – сказал Макгрегор поднимаясь.

– Вот и хорошо. Ваши комнаты я вам показывал, разбирайте свечи, идёмте спать – сказал падре.

Поднялись очень рано, рассвет едва-едва брезжил. Полчаса на завтрак и прочие нужды, можно выходить. Тепло попрощавшись с падре и бабой Маней, а я еще и с таксом Фреди, мы с сэром Джоном двинулись в обратный путь. Прогноз погоды, как обычно, был мутный и расплывчатый: переменная облачность, временами дождь, возможна гроза. Облачность – это подходяще, а вот дождь с грозой – это перебор, идти по раскисшей земле будет трудно, да и болота могут стать непроходимыми. Светает. Глянул ввысь, небо затягивалось слоисто-дождевыми облаками. Пожалуй, сегодня с синоптиками я мог согласиться: облачность – вот она, налицо, и дождь, скорей всего, будет, а вот грозы бы не хотелось. Надо спешить, надо за день дойти до «Пьяного леса» и проскочить до темноты проход меж аномалий. И без грозы можем не успеть, а уж с грозой – точно придётся куковать на бывшем хуторе бабы Мани.

Я как-то раньше не обращал внимания на разницу в формулировках синоптиков: «временами дождь» и «местами дождь». Нет, конечно, для тех, кто сидит где-то под навесом у костра или дома у камина – это почти одно и то же, а вот для тех, кто в пути – это «две большие разницы». Почти от самого селенья падре и вплоть до «Пьяного леса» дождь был везде, хотя и временами. Несмотря на это, я, не давая продыху ни себе ни Макгрегору и не заходя на хутор бабы Мани, упорно шёл вперед.

К «Каменной речке» мы вышли к вечеру, но сразу за рекой нас ждал облом, войти в «Пьяный лес» нам не удалось – проход закрыла блуждающая аномалия «Трамплин». Зря спешил, ведь понимал же, что можем не успеть. Эх, не надо было зависать на день в селенье падре.

– Сэр Джон, проход закрылся, откроется он теперь не раньше, чем дня через три-четыре. Придется вернуться и пережидать в бабы Манином хуторе, – сказал я.

– Мистер Бирюк, трое суток – это слишком долго. Интерпол может не дождаться и отменить спецоперацию в зоне. Может, есть другие проходы через «Пьяный лес»? – спросил Макгрегор.

– Проводит Интерпол спецоперацию в зоне или нет – это ещё вопрос. А другие проходы через «Пьяный лес», конечно же, есть и намного короче этого, но этот самый безопасный, – ответил я.

– Ничего себе, «безопасный», сплошная мешанина аномалий, некоторые из которых ещё и разгуливают! – воскликнул Макгрегор.

– Сэр Джон, аномалии, за редким исключением, ни на кого не охотятся и притом всегда предупреждают о своём присутствии. Люди, конечно, гибнут в аномалиях, но гибнут они либо по незнанию, либо по собственной глупости, когда пренебрегают предупреждениями, – ответил я назидательно.

– И всё же другие проходы есть. Насколько они опасней этого? – не унимался Макгрегор.

– Тут совсем недалеко есть «Волчий вражек» – извилистый, глубокий и узкий овраг длиной километра четыре, по дну которого протекает мелкая речушка, или, скорее, ручей, под названьем Волчанка. Овраг отсекает большой лоскут, «язык», от основного массива леса. В самом овраге, на удивление, никаких аномалий нет. Весной и осенью по этому оврагу шастают монстры, мутанты всех мастей. А летом и того хуже – ещё и люди, чаще – бандитские шайки, устраивающие засады на сталкеров-одиночек, – ответил я.

– На сталкеров-одиночек, говорите? Но нас же – двое?! – с какой-то странной интонацией в голосе сказал Макгрегор.