Бранфорд вздохнул, а затем рассмеялся.

— Александра, это было просто невероятно.

Он убрал прядь волос со лба.

— Ты думала, что мне не понравится?

— Я не знала, — сказал я, пожав плечами. — Я никогда не была с мужчиной таким образом.

Бранфорд играл с прядью моих волос, пойманной между своими пальцами, и его губы сложились вместе, заставляя меня задуматься, не был ли он каким-то образом зол на растрепанную прядь волос. Бранфорд отпустил её и тяжело вздохнул.

— Я доволен, что буду единственным, кто когда-либо тронет тебя таким образом, — сказал он внезапно. — Если бы кто-то взял тебя передо мной, я бы не обратил на это внимания, но я очень рад, что это не так. Я думаю, что тогда я был бы склонен искать того, кто мог тронуть тебя, и, по крайней мере, убедиться, что я был единственным живым человеком, который был с тобой.

Я повернулась и посмотрела ему в глаза, пытаясь определить, всерьёз ли он говорил или шутил. Я сразу поняла, что он не шутил, и вздрогнула. Бранфорд поднял мой подбородок вверх и посмотрел на меня сверху вниз.

— Я знаю, что твоя девственность принадлежит мне, — сказал Бранфорд, но его голос становился всё более отчаянными. — Но скажи мне: кто-нибудь когда-нибудь клал на тебя руку? Прикасался к тебе? Целовал? Что-нибудь?

Я покачала головой.

— Только ты.

— Хорошо, — пробормотал он. — Будь уверена, что это так и останется.

Я была смущена, но лишь мгновение, пока не поняла, что он подразумевал. Ужасаясь, я снова схватила его за плечи, широко раскрыв глаза.

— Я бы не... я бы даже никогда не подумала об этом, — закричала я, молясь любому Богу, чтобы он поверил мне. — Ты мой муж. Я принадлежу тебе одному.

— Если бы я знал, что другой человек посмотрел на тебя, мне бы это не понравилось.

Я могла только кивнуть в ответ, имея довольно хорошее представление о том, какая реакция могла бы быть у моего мужа. Он убил бы за гораздо меньшее. Это было не то зрелище, которое я когда-либо хотела увидеть.

— На самом деле, — сказал Бранфорд, — у меня такое чувство, что я могу сильно рассердиться от ревности только при самой мысли об этом.

Я повернулась к нему, его глаза были прищурены.

— Я бы никогда не посмотрела на другого. Никогда, Бранфорд.

— Я знаю, что ты не будешь, — быстро сказал он. — Но если другой человек осмелится приблизиться к тебе, ты должна немедленно сказать мне.

— Я сделаю это, — пообещала я.

Бранфорд посмотрел на меня, и, наконец, кивнул в знак признания моих слов. Он отвернулся от меня, но я успела заметить его пылающие глаза. Он что-то пробормотал, но я не разобрала слов.

— Я твоя, Бранфорд, — сказала я ему снова.

— Я знаю, — быстро сказал он.

Бранфорд оглянулся на меня, и его глаза смягчились.

— И я твой, Александра. Я буду тебе верен.

Моё сердце быстро забилось в груди. Я по-настоящему не задумывалась об этом, но одно я знала точно: я не хотела, чтобы Бранфорд проводил ночи в компании другой женщины. Я смутно помнила слова, которые он говорил мне перед алтарем в отношении верности, но весь день трудно было помнить в любом конкретном смысле. Но теперь супруг давал мне обещание там, где никого нет, чтобы судить его за слова, за желание оставаться верным мне, его простолюдинке жене. И я хотела этого. Я хотела, чтобы он был только мой.

Бранфорд прикоснулся к моей щеке ладонью и наклонил голову, посмотрев на меня сверху вниз. Он сосредоточился на руке, когда его большой палец коснулся подбородка и потянул мою нижнюю губу.

— Мы не можем иметь то, что Камден и Суннива имеют сейчас, — сказал он спокойно, и его глаза быстро вернулись ко мне. — Но мы могли бы когда-нибудь. Я знаю, что мне никогда не будет легко жить, но я буду добр к тебе. Я постараюсь контролировать себя с тобой, и, видит Бог, у меня будут... будут к тебе чувства... со временем.

Я смотрела на сильного, красивого мужчину, лежащего на мне, и слушала его версию брачного обета, пытаясь понять, что на самом деле это значило для меня. Бранфорд просил меня по-настоящему быть его женой, предполагая, что когда-нибудь мы могли бы жить в любви друг с другом. Я не могла отрицать этого желания, и, несмотря на нашу текущую позицию, я так мало знала о человеке, который взял моё тело. Некоторые из вещей, которые я знала о нём, пугали меня ужасно, но я так же видела его более нежную сторону и то, что он знал много боли и страданий.

Могла бы я иметь чувства к этому человеку, моему мужу? Могла бы я когда-нибудь вырастить любовь к нему?

Я хотела детей. Я даже хотела детей от него, хотя причины в моей голове были неясны. Они были бы красивые. Я была в этом уверена, но я не могла быть уверена, что других причин не было. Возможно, потому, что они привяжут меня к нему так, как никто другой никогда. Мои дети с моим мужем.

Мой разум вспомнил чувства, которые он вызвал внутри меня, когда вошёл в меня в первый раз. Я вспомнила ощущения распространения тепла в своём теле, когда Бранфорд нашел своё удовольствие внутри меня. Я вспомнила чувство его рук в своих волосах и на моём бедре, когда, держа меня за него, он закричал, и странный, непонятный смысл его слов, когда муж вонзался в меня.

— Хотел бы я знать, что творится в твоей голове, — сказал Бранфорд.

Я испугалась и посмотрела ему в глаза. Он, похоже, не взволнован, просто любознателен.

— Мне было интересно, что ты сказал.

Я прикусила губу, задаваясь вопросом, не спросить ли мне. Что, если он не хочет, чтобы я спрашивала? Я сделала глубокий вздох и попыталась дать Бранфорду возможность отказаться от моих расспросов. На данный момент мы не были в нашем кресле, и я всё ещё не был уверена, когда мне можно задавать ему вопросы, а когда нельзя.

— Ты не должен отвечать, если не хочешь.

— Что ты хочешь знать?

— Ты сказал, хм... когда ты был… — я прикусила губу, не уверенная в своём вопросе. — Ты, эм, ты сказал: «Он был прав». И я хотела спросить, что ты имел в виду. Тебе не нужно говорить мне, если ты не хочешь.

Бранфорд молчал, а потом вдруг издал низкий смешок.

— Кое-что Отец Такер много раз рассказывал мне, — Бранфорд застенчиво улыбнулся.

— Отец Такер?

— Он священник в часовне у замка, — объяснил Бранфорд. — Я... признался ему. Он знает о моих прошлых преступлениях, и всегда говорил мне, что если я буду ждать женитьбы, пока акт не освятится в глазах Бога, то моё удовольствие будет намного лучше.

Я продолжала смотреть ему в глаза, пытаясь понять, что он имел в виду.

— Отец Такер был прав, — наконец, сказал Бранфорд. — Гораздо лучше быть внутри тебя, чем когда-либо раньше. Я, честно, не верил ему до этой ночи, но был с тобой...

Бранфорд гладил мои скулы костяшками пальцев, медленно вёл их по моей коже и следил за движением глазами.

— Это было правильно, — голос мужа был мягким, и я продолжала смотреть на его лицо, купаясь в свете свечей вокруг нас. — Мне казалось, что я должен быть в тебе.

Это казалось правильным, и теперь я почувствовала себя странно опустошенной, когда он больше не был внутри меня. Я вспомнила некоторые его слова на лугу. Бранфорд сказал, что у него есть аппетит к таким действиям, и я подумала, когда он возьмет меня снова. Супруг сказал раньше, что захочет меня утром, но я всё ещё не была уверена, серьёзен он или нет. Если он действительно такой ненасытный, то думаю, что до конца лета я, скорее всего, буду с ребёнком, его ребёнком. Тогда я поняла, что возможно, но маловероятно, что его ребенок во мне уже прямо сейчас.

— О чём ты думаешь? — спросил Бранфорд.

Он убрал прядь волос от моего лица за ухо.

— Я думаю... я знаю, что это маловероятно...

— Что маловероятно?

— Я просто задавалась вопросом, что, если ты... если бы ты мог, гм... зачать ребенка.

Глаза Бранфорда мгновенно сфокусировались, а затем он взглянул на мой живот. Он переложил свой вес и упал на кровать рядом со мной. Бранфорд вытащил руку из-под моей головы и положил тёплые пальцы на мой гладкий, плоский живот. Уголки его рта растянулись в улыбке, пока его пальцы скользили по моей коже.