ШЕЙН: А дальше чего?
МИШОНН: (пожав плечами) Как это обычно бывает. Поступили в разные колледжи, и расстояние все убило. Гарет, читай дальше.
ГАРЕТ: Никто не хочет узнать, как звали мою первую любовь?
ШЕЙН: (поддевая краешек следующего письма) Там про меня, кажись.
ГАРЕТ: Ее звали Эмма, и на выпускном балу она меня бросила ради капитана футбольной команды.
МЕРЛ: И даже я ее понимаю!
МИШОНН: Грустно... Но не верю.
ГАРЕТ: Это правда.
МИШОНН: Все равно не верю. Сегодня ничему нельзя верить.
ШЕЙН: Ну не обсуждаем голосование же! Сто двенадцать дней без карцера – мой рекорд на шоу, не смейте его ломать!
ГАРЕТ: (берет следующий конверт) “Привет всем участникам и персонально Большому Брату! Мерл, болею за тебя с первого сезона, на этой передаче ты самый яркий персонаж, не согласна с многими твоими действиями, что не делает их менее зажигательными. Так держать, сила Диксонов!”
МЕРЛ: Да, цыпа!!
ГАРЕТ: “...Гарет, друг, тебе пора домой, отбивать малышку Бет у Зака”. (подняв глаза) Зака?
ШЕЙН: Тот пацанчик, что увел твою девчонку – так его зовут.
ГАРЕТ: А, ясно. Я уж подумал, там и второй нарисовался.
МЕРЛ: Держите меня семеро, тощий на ревность исходит!
ГАРЕТ: Я? Нет. Мне-то что? Те мои слова ничего не меняют. Я говорил и буду говорить, что жизнь на шоу и жизнь за его стенами – две разные вещи. (читает дальше) “Мишонн, сложно тебе с мальчишками? Признайся честно, кто самый большой свин?”
МИШОНН: (задумавшись) Не знаю даже. Если так подумать, Шейн не любит убираться, но он и свинячит редко. Гарет аккуратист. Так что... извините, ребята. Мерл и Дэрил что в доме, что на природе.
МЕРЛ: Дай отдохнуть от фюрера-то!
ДЭРИЛ: Хватит уже так Кэрол называть!
МИШОНН: А вообще с того дня, как все решили не стесняться пукать на людях, я уже ничему не удивляюсь.
ШЕЙН: Ну знаешь, мы тебя тоже приглашали. Не надо теперь делать вид, что самая приличная.
МЕРЛ: (оглушительно пукает)
МИШОНН: Проблема не в звуках, а в запахах, и вы все это знаете!
ГАРЕТ: “Шейн, трогает твоя любовь к Лори, но скажи, смог бы ты жить с ней на шоу? Удачи тебе, ты на втором месте после Мерла!”
ШЕЙН: Где? В рейтингах?!
МИШОНН: Я думаю, в сердце автора письма.
ШЕЙН: Черт... В смысле, спасибо. Это тоже круто. С Лори на шоу... Не надо ей на шоу. Лори слишком...
МЕРЛ: Склочная!
ШЕЙН: Нет. Волнительная. Не надо ей столько нервничать.
ГАРЕТ: “Дэрил, последний в письме, но не последний по симпатиям. Не задумывался о том, что за маской зайца прячется [цензура]? Всем добра, не ссорьтесь, Мерлу победы!”
Дэрил настороженно сверлит взглядом письмо.
ДЭРИЛ: Прячется кто?
ШЕЙН: Кэрол, что ли? Не, а зачем еще цензурить?
МИШОНН: Это точно не девчонка. Голос мужской. Хотя мне сначала казалось, что это Гленн и Мэгги меняются.
ШЕЙН: Да тот голос через чертову маску хрен различишь!
МЕРЛ: Давно уж понятно, кто сидит под этой маской.
Делает торжественную паузу.
ШЕЙН: (не выдержав) Ну?!
МЕРЛ: Наемный, сука, рабочий Большого Брата! Не, ну хорош везде заговор искать. Засранцу платят за то, чтобы он нас доставал.
ДЭРИЛ: Он нас знает. Разговаривает так, как будто нас знает.
МЕРЛ: Узнаешь ты, что под этой маской мистер Панамка или черный бро, и что? Легче станет? БэБэ только и хочет, чтобы ты велся на его подколы. Вперед, че. Ублажай козлину.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Мерл, у тебя ко мне что-то личное? Ты все утро себя странно ведешь.
МЕРЛ: (хлопнув ладонями по столу) Да, бля, у меня к тебе что-то личное, скользкая ты скотина! Я всю ночь тут кое о чем думал...
ГАРЕТ: Ох, умоляю. Всю ночь храпел, как паровоз.
МЕРЛ: ...Ты ж, сука, знал, что я безделушку губеровскую потырил. Подсмотрел, извращенец проклятый. И сестренку мою нарочно выселять кинулся. Хрен бы ты так просто от него избавился, у тебя ж там рейтинги-хуейтинги. Тебе нужно было, чтобы старина Мерл Диксон прогнулся так, как тебе хочется. Драмы тебе не хватило за эту неделю, да?
ШЕЙН: Мужик, вот хрен ли ты переживаешь? Молчал бы – и рейтинги как раз у тебя бы росли.
МЕРЛ: В жопу такие рейтинги. Мне от Большого Брата подачки не нужны. Вздумал из меня героя насильно делать, да? Если кто там (тычет пальцем в камеру) уссывается от умиления, то вот вам мое послание.
МИШОНН: О нет. Он сейчас покажет задницу.
МЕРЛ: (встает на табуретку)
ГАРЕТ: Мы же завтрака...
МЕРЛ: (спуская штаны и поворачиваясь задом к камере) Че как, зрители?!
Дэрил молча хватает сковородку с недоеденной овсянкой и хреначит Мерла по заднице.
МЕРЛ: (чуть не падая с табуретки) Нахер я тебя вытащил оттуда, не пойму!
ДЭРИЛ: Успокойся. Истеричка, бля.
МЕРЛ: Истеричка на нас щас через камеры смотрит и кумекает, что бы ему такого придумать, чтобы все разрыдались. Помяните мое слово, завтра лысого утопят в озере, лишь бы шоколадка поплакала.
МИШОНН: Не стану я плакать. Хотя будет не очень весело, конечно.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Мерл, мне жаль, если я тебя расстроил. Хотя в этом и состоит моя работа. Но конкретно эту твою обиду я не планировал. Мне просто хотелось, чтобы все вы стали немного ближе друг к другу.
МЕРЛ: (молча показывает фак в камеру)
ГАРЕТ: Концерт окончен? У нас тут еще одно письмо. Держи, Шейн, это тебе.
Шейн хватает конверт.
ШЕЙН: “Привет, ребята! Это письмо прошу прочитать того, у кого сейчас находится слабо. Привет, Большой Брат! У меня вопрос непосредственно к тебе. А слабо тебе исполнить одно любое желание каждого из оставшихся участников? P. S. Шейн, ты крут! Не унывай. Дерил, ты нужен группе! Мерл красавчик, Мишонн, держи всех в узде! Гарет, как настроение? Всех люблю!”
ГАРЕТ: Какое может быть настроение после задницы Мерла Диксона, воссиявшей над моей кастрюлей с овсянкой?
БОЛЬШОЙ БРАТ: Большого Брата нельзя брать на слабо.
ШЕЙН: (почесывая затылок) Так-то нечестно. Даже если бы можно было. “Слабо” – мое, я им распоряжаюсь как хочу. И если я что вслух прочел, это не значит, что я кого-то на слабо беру.
Задумывается.
ШЕЙН: А чего тебе стоит, Большой Брат?
МИШОНН: Да, БэБэ, после того, что ты нам устроил, одно желание – это мелочь.
БОЛЬШОЙ БРАТ: И вы не боитесь, что потом “слабо” окажется у меня?
МИШОНН: Ты и так придумаешь, как над нами поиздеваться. Что с ним, что без него.
ДЭРИЛ: Гляньте.
Показывает в сторону гостиной. Народ поворачивается и видит Бусинку, которая пытается войти в дом через дыру в стене.
МИШОНН: (стонет) Только коровьего дерьма на полу нам не хватало. Кто не привязал?
ДЭРИЛ: Ну я, хм, возможно, забыл.
ГАРЕТ: Дэрил бесполезен в цивилизации.
ДЭРИЛ: (снова хватает сковородку)
ГАРЕТ: Фу, она же побывала на заду Мерла.
ДЭРИЛ: Вот именно.
Шейн выдворяет Бусинку из дома и, привязав ее к дереву, закрывает дыру в стене двумя досками.
ШЕЙН: В понедельник закажем стройматериалы и подлатаем.
Однако две доски, конечно, не решают проблемы погрома, и весь день участники вынуждены проводить за генеральной уборкой. Все доски и щепки складывают в одну большую кучу, туда же отправляются распиленные на куски деревья. Со двора выметают стекла и мусор, но что делать с останками робо-Дрюни – никто не знает. Большой Брат не дает по этому поводу никаких указаний, поэтому ребята просто относят их в лес и бросают там, чтобы не мешались. Впрочем, Шейн складывает в коровнике несколько кусков металлической обшивки, мотивируя это тем, что завтра Большой Брат устроит метеоритный дождь, и все пожалеют, что не были готовы.
Гостиную все обходят стороной со вчерашнего дня. После взрыва эта часть дома пострадала сильнее всего. И только когда перед голосованием Большой Брат просит расчистить путь к комнате-дневнику, народ уныло рассаживается на корточках, собирая мелкие стекла с пола.
БОЛЬШОЙ БРАТ: Окей. Если представить, что меня и правда взяли на слабо... Что бы вы пожелали?
