С этим листком она вышла на крыльцо. Мимоходом заглянула в цветочный горшок, куда вчера уронила сигарету. Конечно, там было пусто.

Ждать долго не пришлось: толкающий перед собой коляску Карл появился перед домом и улыбнулся:

– Доброе утро! Кэрол, можешь посидеть сегодня с Джудит? Папа и Мишонн едут на вылазку, а я обещал помочь Гленну кое с чем.

На бумаге появилась первая галочка. Через час листок был исписан полностью. Кэрол записала все, что могла вспомнить, и теперь с нетерпением поглядывала на ползающую по ковру Джудит. Малышка, наигравшись со стаканами, схватила валяющийся рядом пластиковый молоточек и с силой бросила его перед собой. Молоточек срикошетил об диван и отлетел в сторону, сбив сразу три пластиковых стаканчика. Джудит засмеялась, а Кэрол заглянула в список.

“Молоток. Стаканы. Страйк”

Она не была уверена, что это произошло в первые два дня - не уследила. Но вчера Джудит проделала точно такой же фокус, и Кэрол поставила галочку возле второго пункта. Следующий пункт был таким:

“Карл. Все бросает”

После обеда Карл вернулся домой и подхватил Джудит на руки. Цепкими пальчиками она потянулась к повязке на его глазу.

– Нет, – строго сказал Карл. – Знаешь, что нельзя.

Тогда Джудит ловким движением сорвала с него шляпу, но не удержала, и шляпа полетела на пол.

– У нее сейчас такой период, – пояснил Карл. – Все бросает.

Кэрол улыбнулась и поставила третью галочку.

Она продолжала делать пометки, даже когда не осталось никаких сомнений, что этот день копирует предыдущий во всем.

“Дениз. Разобрать лекарства

Коробка с чеками

Арахисовые батончики”

Когда Дениз вытащила из чашки заварочный пакетик и шлепнула его в блюдце, капля чая брызнула ей на рубашку, и Кэрол вспомнила это пятно, хотя в списке его не было. Сегодня никаких разговоров с Дениз про дежавю она не заводила, но ей пришла в голову новая мысль.

– Спала как убитая, – сказала она, размешивая сахар.

– Везет! – Дениз рассмеялась. – Меня Тара в пять утра так пнула во сне, что я с тех пор уснуть не смогла.

– А я как в коме… – Кэрол сделала вид, что вспоминает о чем-то. – Ты же знаешь эту историю, да?

– Какую?

– Рик… Его кома.

Дениз покачала головой.

– Первый раз слышу.

– Он пропустил начало конца. Лежал в коме, его подстрелили на работе. Очнулся в пустом городе.

Выслушав ожидаемые ахи и охи, Кэрол еще немного поболтала про Рика, упросила Дениз не выдавать ее, и проронила напоследок:

– Я вот думаю: когда в коме лежишь, видишь что-нибудь?

– А вот спроси у Рика, - хмыкнула Дениз.

– Он говорил, что голоса слышал, но из реальности…

Дениз задумчиво протерла очки бумажной салфеткой.

– Бывает, – сказала она, – что люди выходят из комы и рассказывают, что прожили там целую жизнь. Потом им очень трудно адаптироваться.

Кэрол покачала ногой, зевнула, демонстрируя, что не так уж ей эта тема интересна, и хлопнула по столу ладонью:

– Ладно, давай заканчивать. – Но через пару секунд словно вспомнила: – Нет, а все же… Целая жизнь. А если бы они в этой жизни пришли к психологу и сказали: кажется, со мной что-то не то, и психолог бы помог им осознать, что эта жизнь ненастоящая?

Дениз удивленно посмотрела на Кэрол.

– Сложно сказать. Ведь этот психолог будет порождением его собственного сознания. А сознание может не допустить такой стрессовой ситуации. Ты не помнишь, куда мы складывали антисептик?

– В ту корзину. Нет-нет, вон в ту, которая слева…

Кэрол открыла новую коробку, заранее зная, что найдет там запасы берушей. Если Дениз – порождение ее сознания, как это можно определить? Спросить у нее чего-то, чего Кэрол знать никак не может? Но как проверить, что этот ответ правильный, а не придуман сознанием на ходу?

Нет, вариант с комой выглядел слишком фантастично. Никакой сон не может быть реалистичным настолько, чтобы чувствовались запахи, ощущалась боль. Получается, нужно смириться с тем, что она сошла с ума, и жить дальше. Вот только Кэрол не была уверена, что сумеет жить в бесконечных повторениях.

Дождавшись, пока Дениз отвернется, она заглянула в свой список.

“Миссис Косби”

Как и позавчера, старушка открыла дверь в веселом фартучке. Из дома пахло свежей выпечкой, и Кэрол, болтая о чем-то пустяковом, напросилась внутрь. Проверять, упадет ли миссис Косби, ей совершенно не хотелось: наоборот, Кэрол собиралась убедиться, что беды не произойдет. И когда миссис Косби, вынимая кексы из духовки, обожгла палец, Кэрол не дала ей подняться наверх за пластырем.

– Я сама, – успокоила она старушку. – Держите палец под холодной водой. Не сильный ожог? Сидите, сидите, я принесу.

Ее съедало беспокойство. У миссис Косби она провела так много времени, что ее присутствие уже начало становиться навязчивым. Но тут хозяйка сообщила, что хочет пойти во двор и заняться цветами, и Кэрол вздохнула с облегчением. Уж если старушка возилась на клумбах, то делала она это с фанатичным упорством, не разгибаясь до глубокой темноты. А вчера, когда Мэгги принесла страшную новость, было еще светло.

Они вместе вышли во двор, и Кэрол отметила в списке примерное время, когда должно было случиться – и не случилось, к счастью – падение. Оставалось проверить совсем немного. Рик, Карл и Джудит сидели у пруда. Карл щелкнул фотоаппаратом, и Кэрол не стала подходить ближе, чтобы ее не заметили. Красную шапочку деревянного клоуна она увидела издалека.

Розита плакала на крыльце. Она вытирала лицо ладонями, всхлипывала и плакала так горько, словно ей было все равно, видит ее кто-то или нет. И, в отличие от самого первого дня, сегодня Кэрол очень хотелось подойти к ней и узнать, в чем дело. Но ей нужно было проверить весь список до конца. Она не простит себе, если не убедится.

“Пруд. Фотоаппарат. Клоун

Розита”

Две галочки. Кэрол задумчиво занесла ручку над следующей строчкой:

“Эшли (Эмма?)”

– Кэрол! – послышался голос за ее спиной. – Я совершенно не чувствую себя в безопасности! Оливия опять сказала, что не выдаст мне оружие.

– О, – кивнула Кэрол и чуть не порвала бумагу, ставя галочку. К Эшли-Эмме она даже не обернулась.

– Я сказала Оливии, что ты научишь меня стрелять. Она обещала, что, если ты поручишься…

Задумчиво глядя в список, Кэрол отправилась вниз по улице. Вслед за ней зашаркали по асфальту резиновые подошвы теннисных туфель Эммы-Эшли:

– Кэрол, ну куда же ты!

– Завтра, завтра, – отмахнулась она.

– Завтра? Точно?

– Сто процентов.

Оставалась еще одна примета повторяющегося дня. Дэрил. Сегодня он должен был вернуться с охоты. Впрочем, особой приметой считать это было сложно: в последнее время Дэрил проводил в лесу почти все время, и Кэрол встречала его только по вечерам, уставшего, покрытого грязью.

Но проверить же можно?

Во сколько именно Дэрил возвращался, она так и не смогла вспомнить. Вчера он оказался рядом еще до появления Эшмы (пока что Кэрол решила про себя звать ее так). А вот в первый день… В первый день он был поблизости. Но и Эшма тогда нашла ее в другом месте.

Кэрол почувствовала, что, кроме списка, ей понадобится еще и подробный план города. Впрочем, какой в нем толк, если завтра он исчезнет так же, как кофейное пятно на джинсах?

– Эй, – вдруг позвал ее кто-то, и Кэрол подскочила. Дэрил стоял в шаге от нее, настороженно глядя.

– Привет, – сказала она. И повторила с облегчением: – Привет!

Она действительно чувствовала облегчение, хотя в ее страшном – на самом деле ведь страшном – списке можно было ставить жирную точку.