- Алетейя, — машинально повторил целитель. Тёплое имя резануло как осколок зеркала. А последняя фраза девушки подействовала на Юстиэля как волшебная палочка. Трудно сказать, какими методами Ренмур добился такой преданности, но жрец принялся детально, с мельчайшими подробностями рассказывать о миновавшем полёте.

- …а потом нам нужно было доставить рюкрогов к… в… ну, в общем, к заказчику, — повествовал жрец, — не представляю, как эти твари вырвались на волю, но когда мы их всех переловили и закрыли обратно в клетку, то выяснилось, что сломаны рычаг скорости и штурвал. У нас не было планов громить Маргос… тем более, собой.

Юстиэль помолчал.

- И ещё. Этот сопляк… как его… М… Ма… Матиз? Умф… — он тщетно пытался вспомнить имя юного стража. — Он пропал с той попойки в таверне Элизиума, а вот на днях вернулся жив-здоров.

Девушка внимательно слушала, запоминая каждую деталь. Казалось, будь в её руках перо и пергамент, свиток был бы уже заполнен полностью с двух сторон.

- Вот оно что. Контрабанда, значит, — губы Теи дернулись в усмешке. — Ясно, ясно.

В глазах Алетейи мелькнуло удивление, но в тот же миг девушка тщательно скрыла его полным безразличием.

- И что? Вы редко забываете о… «своих»? При чем тут он ко всему этому? Тем более, если он, как ты выразился, сопляк.

«Матиас… интересно, надо будет расспросить малыша… что это он забыл на Эскадроне?»

- Гораздо интереснее, что за асмодианин был у вас на борту.

- Я хочу сказать, что забытые редко возвращаются по своей воле, — невозмутимо продолжил Юстиэль, пряча под больничным покрывалом колотящую его дрожь. Страх вместе с волнением и отголосками злости смешались в противный коктейль.

- А тут «здрасьте», явился, не побоялся. К дезертирам и пропавшим у нас… м… особый подход, — целитель недобро улыбнулся и серьёзно посмотрел на Тею: — Тебе… то есть Вам, Алетейя, стоит допросить мальчишку. А я ручаюсь, что ни легат, ни его зам не взяли бы на борт асмодианского офицера.

- Что мне делать, решать не Вам. Но, разумеется, я учту, — холодно кивнула Тея.

Кто бы мог подумать, что ещё лет двадцать назад эти двое нежились друг у друга в объятиях и порой по несколько часов не вылезали из постели, словно не могли насытиться. Кто бы мог подумать, что эти двое безумно и горячо признавались друг другу в любви, читали мысли, заглядывали в душу и переживали множество испытаний, лишь бы быть вместе.

Кто бы мог подумать…

- Однако, скорее всего, Юстиэль, Вам не поверят. Слишком у многих ваш легион словно кость в горле.

- То есть мы захватили в плен асмодианского офицера, сломали управление на корабле и умышленно впаялись в охранные вышки?! — вспылил целитель, повысив голос. Действие успокоительного и одновременно обезболивающего в повязке на голове сходило на нет, и теперь в его лихорадочно блестевшем глазу прекрасно читались все эмоции. Хотя Юстиэль и не пытался их скрывать. Одёрнув самого себя, он умолк и вперил бездумный взгляд в койку.

- Что сделают… с ним? — упавшим до шёпота голосом спросил жрец.

- Рабочая версия — торговля военнопленными, — пожала плечам Алетейя, снова отворачиваясь к окну, чтоб Юстиэль не видел дрогнувших губ. Девушка часто заморгала, а потом и вовсе опустила ресницы, смаргивая непрошеные слёзы. — Не знаю. Скорее всего, запрут в темницу, будут допрашивать и… Он офицер пятого ранга. Это ценный пленник. Его не убьют. Но и не выпустят.

- Проклятье, — сквозь зубы простонал Юстиэль и с силой, до дрожи в руках, вцепился в покрывало. «Ты приносишь беды всем в радиусе пары сотен миль, приятель», — невесело подумал жрец.

- Я сдеру с сопляка шкуру, — прошипел он, чувствуя, как гнев упругой волной формируется в глубине груди. — А потом повешу на…

Но тут Юстиэль осёкся, вспомнив, что мачты для повешения, как и корабля в целом, больше не существовало.

- Мы не торговали пленными. Зверями, редкостями - да. Но не асмодианскими офицерами, — чуть совладав с собой, пробормотал целитель. Он выглядел по-настоящему подавленным, сломленным.

- Вам не поверят, — равнодушно отозвалась Алетейя. — Неужели ты сам не понимаешь этого? А что до «сдеру«… Матиас — курсант академии Силы Злата. И если посмеешь поднять на него руку, тебе придется иметь дело со мной. Я достаточно ясно выразилась?

Жрица резко развернулась. В кобальтовых глазах сверкнул гнев.

- Я всё понял, — кивнул Юстиэль, не поднимая взгляда. Этого и не требовалось: он прекрасно чувствовал гнев Теи, направленный на него.

- А теперь с Вашего позволения, госпожа офицер, — жрец аккуратно улёгся на бок так, чтобы не вызвать очередное головокружение. Но тошнота уже комом стояла у горла, придав лицу сероватый оттенок.

- Если допрос окончен, я бы хотел отдохнуть, а то потерял много крови, пока из меня вытаскивали куски корабля, — в противовес гневной целительнице едва не равнодушным тоном проговорил жрец. Хотя внутри бушевала настоящая буря из сомнений, страха и робкого, ещё не до конца оформившегося чувства вины.

«Я тебя вытащу». — мысленно дав клятву, Юстиэль поразился, как быстро напускная усталость оказалась настоящей. Он уже не мог открыть глаз и посмотреть на Тею, а все тело словно опутала тяжелая липкая паутина.

- Конечно, — Тея наконец перестала изображать ледяную статую.

Девушка прошагала к выходу, не глядя более на лежащего на койке целителя. Но проходя мимо, легким движением набросила на него едва ощутимое регенерирующее заклятие. Магия мерцала светлыми огоньками и казалась тёплой, в отличии от магии остальных лекарей, колдовавших над Юстиэлем. И пусть она была совсем слабой, почему-то грела, где-то в глубине души.

Выйдя за дверь, Тея привалилась к стене, закрывая глаза, и сползла по ней на пол. Усталость и ответственность тяжким грузом висели на плечах, склоняя к земле. А ведь предстояло ещё поговорить с множеством легионеров Эскадрона и выслушать от них огромное количество оскорблений и грязи.

«Маору? — жрица коснулась эфирным импульсом разума коллеги. — Как там дела?»

Брюнетка отозвалась не сразу, видимо, была занята.

«Да в норме всё, спит твой мальчишка. Ему не очень-то досталось, латы спасли. Парочка ожогов, ссадин и сотрясение мозга. Ерунда, встанет на ноги за две недели, если не дергать его».

Тея едва заметно улыбнулась. Хоть что-то радовало…

«Славно. Скажи, чтоб к нему никого, кроме тебя и меня не пускали. Всё подождет».

«Да без проблем. Я отключусь, подлатаю заодно тут парочку ваших, всё равно делать нечего…»

«Спасибо! Даже не знаю, что бы я без тебя делала».

«Расплатишься натурой!»

В эфирном канале растаял смех. Темноволосая жрица и правда замолкла, более не реагируя ни на чьи призывы. Алетейя встала, отряхивая кольчугу, и велела себе собраться. В конце концов, ничего страшного не случилось. Ничего страшного.

*

Юстиэль, не открывая глаз, вытащил из-под одеяла руку и устроил ладонь на том месте, где зарождались исцеляющие чары, наложенные Теей. Губы дрогнули в неуверенной улыбке. Заклинание казалось таким… ласковым, если это вообще возможно.

Мечущиеся мысли постепенно свелись к одному ясному образу: белокурой даэве в сияющей серебром кольчуге и её глубоким кобальтовым глазам. Когда-то давно она смотрела на него иначе, не хмурясь и не гневаясь. Когда-то давно…

Юстиэль сам не заметил, как начал проваливаться в сон. Чуткий и зыбкий, но такой желанный для пострадавшего тела. Однако успокоения он не приносил, шепча на десяток голосов и мешая элийскую речь с асмодианской.

Спустя несколько часов беспокойного вздрагивания и ёрзания на койке Юстиэль как наяву ощутил ласковое прикосновение к своей щеке. Светловолосая жрица склонилась к нему и мягко улыбнулась. Мучившие целителя голоса умолкли, будто отступая перед сиянием её кольчуги.

«Я люблю тебя», — в унисон с девушкой вслух шепнул Юстиэль. На лице спящего снова появилась улыбка. Но тут видение вздрогнуло, подёрнулось рябью. За спиной жрицы с оглушительным грохотом рухнула стена, осыпаясь ворохом камней.