Портал осыпался ворохом искр. Стало темно и тихо. В окно пробивался свет от ледяного Ока. Тея молчала несколько мгновений, стоя напротив Юстиэля, а потом наотмашь ударила его по лицу. Юстиэль резко выдохнул, как если бы до этого пребывал под водой. И отшатнулся, нетвёрдыми руками пряча лицо под капюшоном.

- Тея… — пристыжено пробормотал он, силясь изгнать шум и хмель из головы. Но даже капюшон плаща уже пропах выпивкой и куревом, что уж говорить о трезвости разума.

- Живая, невредимая, — уже пряча страшную улыбку, более внятно проговорил жрец.

- Невредимая?! — истерично осведомилась жрица, — Да ты знаешь, сколько я провалялась овощем?!

По щекам девушки потекли злые слёзы. Давая волю эмоциям, она снова ударила мужчину, на этот раз по плечу. А потом отодвинула несколько прядей волос со лба.

- На, любуйся! — как оказалось, Маору удалось свести не всё клеймо. Пусть особо не заметное, оно дико нервировало обеих девушек, и было решено немного подправить прическу, пока шрам не сойдет полностью. Жрец в привычной уже манере искоса глянул на девушку. Не говоря ни слова, он шагнул к ней ближе и обеими руками притянул к себе, крепко-крепко обняв. А там уже пусть бьёт сколько захочет. Несколько мгновений он как заведённый, едва касаясь, гладил её по волосам и спине.

- Это я виноват. Я не должен был тащить тебя на корабль. Идиот, нет мне прощения, но там… в крови на осаде… едва остановив смертельный удар, я просто растерялся, — обречённо прошептал Юстиэль. Жрица стукнула мужчину ещё несколько раз по груди, сколько позволяли объятия.

- Ты сделал хуже и мне, и себе, — горько отозвалась девушка, — Наверное нам было бы лучше не встречаться… снова…

Обе руки плетьми повисли вдоль тела. Некоторое время Тея, стояла так, без движения, уткнувшись носом в грудь целителя. А потом обняла его за шею, привстав на цыпочки. Остатки совести внутри Юстиэля кричали, что он должен сказать ей: «Да, ты права» и отвернуться. Не мучить больше ни жрицу, ни себя.

- Хотел бы я вернуться в те дни, когда решения за нас двоих принимала ты, — вместо этого прошептал он и чуть склонил голову, по-прежнему не выбираясь из-под капюшона. А после коснулся губ Теи осторожным и нежным поцелуем. Таким, чтобы девушка не почувствовала шрамов, пересекавших его рот. В голове вихрем пронеслись далекие события прошлого. Знакомство, постепенно сближение, расставания и воссоединения… Наполненные боевым азартом дни и огненной страстью ночи. Как давно это было. Алетейя ответила на поцелуй, плавясь в объятиях жреца.

«Мне тебя не хватало…» — мысленно потянулась она к Юстиэлю, не желая прерывать поцелуй словами. Правой рукой девушка осторожно потянула за край капюшона, стягивая его с целителя. Тея хотела видеть его лицо.

«И мне тебя не хватало, Тея», — знакомым мягким теплом разума девушки коснулся шёпот Юстиэля. Увлёкшись моментом, он даже не обратил внимания на движение её правой руки. Тоскливая романтика рухнула в миг.

- Не надо, не смотри, — уже вслух сипло пробормотал жрец и ссутулился. Больших усилий ему стоило не отшатнуться от Теи. Мертвенный свет ледяного ока подсветил незаживающую «улыбку», резанную магическим ножом. Она шевелилась в такт движению губ, будто и впрямь была их естественным продолжением. Юстиэль замер и склонил голову, чтобы под сползшей чёлкой было не видно и широкую борозду шрама, шедшую вдоль правой щеки, и повязку на пустой глазнице.

Но руки девушки уже коснулись лица целителя, ощупывая, изучая. Повязка полетела на пол. Тея стояла, молча глядя на Юстиэля, но её эмоции было легко прочесть по глазам — сожаление, переживание, участие… Мелкими и глупыми показались жрице её собственные претензии.

- Почему ты не ушёл? — с тоской спросила девушка, гладя целителя по щеке. Тонкие пальцы были холодными, словно она долгое время пребывала где-то в Асмодее или на просторах Бездны.

- Потому что… — Юстиэль накрыл своей рукой ладонь Теи, гулявшую по его щеке, — трус. Выход был только один: вниз головой с корабля.

Он помолчал, собираясь с духом. Даже вспоминать до сих было страшно.

- Меня лишили связи с эфиром. Наш маг на такое способен… и ещё на многое, — жрец качнул головой. По лицу скользнула тень улыбки. Не страшных шрамов, а настоящей эмоции. — Но всё позади.

Алетейя испуганно глянула на жреца.

- Он тоже целитель душ? Вроде только они это могут…

Теперь Тея понимала поведение Юстиэля. И ей стало мучительно стыдно за устроенное.

- Прости меня… — девушка низко опустила голову, пряча предательские слёзы.

«Что-то я много плачу в последнее время» — отстраненно подумала она.

- И ты… не вернешься на корабль?

- Я не стою ни одной твоей слезы, — Юстиэль снова обнял Тею и осыпал её макушку невесомыми поцелуями. Ответ на её вопрос повис в воздухе. «Вернусь. Потому что… хочу?» — внезапная догадка прошила сознание колючим разрядом. Жрец уставился в пустоту и порывисто вдохнул воздух. Он никогда не задавался вопросом, но теперь понял, что действительно забыл, что бывает и другая жизнь, без погони за спиной и рук по локоть в чужой крови. Все происходящее за долгие годы стало настолько привычным, что мыслей о сопротивлении или побеге даже не возникло.

«Трус», — хмыкнул внутренний голос, а обе ладони целителя замерли на спине Теи, рассеяно поглаживая между лопаток. Но Алетейе более не нужен был ответ. Затяжного молчания было вполне достаточно.

- Уходи, — девушка опустила руки и толкнула ладонями Юстиэля в грудь. — Лжец… Если бы ты хотел вернуться в те времена, ты бы не раздумывал.

Целительница сделала шаг назад, вырываясь из объятий и отворачиваясь к окну. Ледяное око подсветило тонкий силуэт, скользя по блестящим звеньям кольчуги. Тея выглядела хрупкой статуэткой, чуждой этому миру. Медленно, словно продираясь сквозь паутину, Юстиэль протянул руки и надел капюшон. Прошлая жизнь, о которой он часто грезил во сне, теперь столкнулась с его текущей реальностью. Жрец очертил взглядом хрупкий серебристый силуэт у окна и почувствовал себя каким-то монстром, выбравшимся в живой мир из страшной сказки.

- Прощай…

Лишь очутившись снаружи цитадели, под высоким синим куполом ледяной Бездны, он запоздало понял, что своими же руками поставил крест на прошлой жизни.

Расправив крылья, Юстиэль взмыл в небо и бездумно полетел куда-то. Он провёл в Бездне несколько часов и только с рассветом вернулся в столицу. Разгромленная таверна выглядела пустой и тихой. Шустрые шиго наводили порядок после ночного беспредела. Судя по всему, в их загребущие лапки перекочевало не мало кинар. Там же обнаружилась и часть команды, оставшаяся ночевать прямо на прогретых дневным солнцем каменных плитах. Легионеры изнывали от головной боли, и вернувшийся целитель оказался как нельзя кстати. Ему, как центуриону, предстояло ещё вытащить попавших за решётку буянов, но Юстиэль был уверен, что это не займёт много времени, и вскоре Эскадрон снова отправится в полёт.

Тея дождалась, пока останется одна и с громким криком ударила по окну. Стекло осыпалось ворохом осколков. Жрица заторможенно посмотрела на ладонь, окрасившуюся в алый. Боли не было. Вернее, физическая боль не смогла заглушить боль душевную.

Алетейя покружила по комнате, сея хаос, переворачивая мебель, горшки с фиорами и ломая хрупкие сувениры, доставшиеся из походов. Разгромив комнату полностью, Тея бросилась к сфере телепорта, не отдавая себе отчета, и переместилась в первое место, которое пришло на ум. Им оказался дом Маору.

Разбудив брюнетку, Тея сбивчиво рассказала ей, что произошло и остаток утра провела, рыдая у неё на коленях. Маору утешала её, как могла, но никакие слова не спасут разбитого сердца.

====== Трофей ======

Собрать загулявшую команду оказалось в разы сложнее, чем рассчитывал Юстиэль. Мыслями он всё ещё витал где-то в облаках, потому вытаскивание легионеров из-под обломков мебели таверны заняло больше часа. А потом был забег до камер временного заключения. Более-менее вменяемые легионеры сопроводили центуриона. Так что в итоге к посту стражей явился небольшой отряд эскадронцев. На такие случаи легат всегда оставлял определённую сумму кинар из казны легиона адъютанту и центуриону, дабы те не раскошеливались самостоятельно и потом не трепали тому нервы. Помятые, заспанные, с разбитыми губами или носами, ночные буяны всё равно выглядели весьма довольно. Ну оно и понятно – ночь удалась на славу, и даэвы всласть почесали кулаки.