Лицо Аскольда и его разметавшаяся по полу светлая шевелюра подёрнулись мутной пеленой. Картинка мира утратила свою чёткость, оставив только дрогнувшее от оргазма тело и горячую влагу под бельём.
Асмодианин распахнул глаза, разбуженный собственным стоном, и обнаружил себя на постели в бинтах. Произошедшее было всего лишь сном, а вон испытанные ощущения — вполне реальными.
Почти через мгновение в комнату ввалился Аскольд. Сонно моргая, он вперился взглядом в Рыжего и тревожно спросил:
— Чего с тобой? Болит что-то? Ты так стонал. Раны вскрылись что ли? — юноша нахмурился и сделал шаг к постели асмодианина. Рыжий непонимающе уставился на Аскольда. Асмодианин часто дышал, а его глаза лихорадочно блестели. Он не глядя стал щупать кровать в поисках одеяла и торопливо укрыл очевидные признаки своего возбуждения.
— Приснилось… — хрипло каркнул убийца. Во рту у него ужасно пересохло. — Что-то… не помню.
Теребя край одеяла, Рыжий проклял всё на свете. Его лицо пылало жаром, а по виску скользнула прозрачная капелька пота.
— Ааа… — протянул Аскольд и широко зевнул. — Тогда ладно, а я уж думал, что ты тут подыхать собрался.
Юноша заметно расслабился и махнул рукой.
— Спи, значит, дальше. А то на дворе четыре утра. И я спать пойду.
Так и не дойдя до кровати Корунда, элиец развернулся и утопал обратно в гостиную, досматривать прерванный сон.
Рыжий облегчённо вздохнул и расслабился, уронив голову обратно на подушку. «Не думать, — мысленно приказал себе убийца, растирая обеими ладонями лицо. Движение не вызвало боли, а значит, раны под бинтами заживали хорошо. — Не думать…»
Когда эмоции улеглись, усталость навалилась на асмодианина с новой силой. Рыжий закрыл глаза и очень быстро провалился в сон. В течение него северянин снова стащил с себя одеяло, будучи непривычен к избытку тепла.
Элиец же добрёл до дивана и тяжко вздохнул. Ему снилась какая-то муть и сейчас она отзывалась в висках тугой болью при попытке вспомнить хоть что-то. Укрывшись пледом, он сполз на ковер и уставился в почти погасший камин. Стоило бы развести его снова, но сил не было ни на что. Словно только сейчас его настигли все последствия драки с отцом.
====== 365 дней ======
Юстиэль кубарем выкатился из портала. Коврик в прихожей слегка смягчил падение и был тотчас вымазан кровью. Целитель влетел в комод, едва не опрокинув того на себя. Окровавленные когти на перчатке бессильно проскребли деревяшку, оставив четыре розоватые царапины. И только тогда мужчина дал волю эмоциям, выплеснув их глухим рыком. Громко затрещала лампа под потолком, грозясь лопнуть и осыпаться даэву на голову.
Юстиэль медленно выдохнул и прикрыл глаза. Левая ладонь снова сползла на раненый бок, хотя кровоточили и все остальные порезы, оставленные кинжалом Аскольда. Но этот ныл сильнее всего.
Однако всё меркло на фоне безысходности, охватившей целителя. Родной сын отвернулся от него, встав на защиту асмодианина. Медленно истекая кровью и проклиная Корунда, Юстиэль не моргая смотрел куда-то в одну точку перед собой. Сознание было удивительно ясным, и разум вновь и вновь возвращался к перекошенному гневом и решимостью лицу Аскольда.
Алетейя, нарезавшая круги по комнате, выскочила на шум. Тихо охнув, она бросилась к супругу, на ходу припоминая весь доступный арсенал лекарских заклятий.
— Юстиэль, — позвала целителя Алетейя, не уверенная, впрочем, что тот её слышит. — Что произошло?.. Где Аскольд?
Руки девушки порхали над ранами жреца. Магия была слабой, Тея давно от неё отвыкла, но остановить кровь и стянуть края порезов она могла. Мужчина поймал её ладони и заглянул в глаза.
— Тея… — собственный голос не хотел слушаться, звуча глухо и подавленно. — Аскольд остался в Асмодее.
Фраза прозвучала как приговор. Что-то во взгляде Юстиэля дрогнуло, он зажмурился и запрокинул голову, упираясь затылком в многострадальный комод.
— Он остался с Рыжим, — продолжил целитель. — Это… его рук и кинжала дело.
Юстиэль умолк, делая несколько глубоких вдохов.
— Зачем… зачем я дал ему такое имя?.. Мог ведь быть какой-нибудь Актеон или Адронис и собирать травы в Интердике, — повинно прошептал он, когда отдышался.
Алетейя замолчала, прервав очередное заклятие. Она словно мгновенно постарела на десять лет, так резко выделились сжатые губы с опустившимися вниз уголками, нахмуренный лоб и складка между бровями.
— Ты не виноват, — наконец ровно произнесла целительница, — От судьбы не убежишь. Раз это произошло, значит, так должно было произойти.
Помолчав, она внимательно посмотрела на Юстиэля.
— Можешь подняться? Тебя надо отмыть от крови и наложить повязку. Я не стяну эту рану полностью.
Целитель открыл глаза и опустил взгляд на свой бок, словно только что вспомнил о ране.
— Да, могу, — кивнул Юстиэль и, упираясь спиной в комод, попытался встать. Тело трясло то ли от слабости из-за кровопотери, то ли от переизбытка эмоций, которые целитель душ зачастую был не в состоянии контролировать.
— Могу, — упрямо повторил он, хмурясь, и всё-таки оказался стоящим на ногах. Правда прислоняться к комоду Юстиэль не перестал и сильно сутулился.
— А где… Сольвейг? — вдруг спросил он, вцепившись взглядом в супругу. — Не хочу, чтобы она видела меня таким.
— Забегала днём, отпросилась остаться у подруги ещё на сутки, — поспешила успокоить супруга Тея. Подойдя к нему, она осторожно обхватила его за пояс одной рукой, поддерживая и помогая стоять. — Давай вместе…
Юстиэль оказался довольно тяжёлым, но жрица не подала виду. Только дышала на удивление глубоко и ровно, стараясь не сбить дыхание и не устать раньше времени. Так они дошли до ванной. Церемониться с застежками Алетейя не стала, медлить было нельзя. Потому звеня оторванными заклепками, доспех полетел на пол.
— Моя любимая кольчуга, — заметил Юстиэль, улыбнувшись уголками губ. Без доспехов он показался ещё более сутулым и непривычно худым, как будто вся тяжесть была в металлических кольцах кольчуги. Тело было изрезано как негодный для рисования холст. Алые полосы бороздили руки, плечи, живот и даже бёдра. Аскольд постарался на славу. Да и судя по всему, Юстиэль не особо сопротивлялся.
— Стоять тяжело, — честно признался жрец, придержавшись ладонью за раковину.
— Прости, но ты мне дороже, не хочу, чтоб ты истёк кровью, — сосредоточенно отозвалась Тея. Мысленно ужаснувшись, она торопливо избавила целителя от остатков одежды. — Полезай в ванную, смоем все и пойдем в кровать.
Помогая Юстиэлю, девушка старалась не думать о том, что это все дело рук их сына. Она хотела верить, что в этом виноват рыжий асмодианин, но… До боли знакомым был стиль нанесения ударов.
Целитель кое-как перебрался через бортик ванны, из-за чего порез на левом бедре снова плеснул струйкой крови.
— Пффф… — вздохнул Юстиэль и включил воду, отправляя прохладные капли к себе на голову. Он закрыл глаза и привалился плечом к стене, позволяя прозрачному потоку стекать по голове и телу. Поначалу капли окрашивались насыщенным алым, потом — бледно-розовым, а затем стали практически бесцветными. Кожа от холода покрывалась мелкими мурашками, но от этого становилось не настолько больно. По крайней мере, Юстиэлю так казалось.
— Подожди меня, я быстро, — Тея выскользнула из ванной, чтобы вернуться туда спустя пару минут, вооружённой аптечкой. Выгрузив из неё зелья и вату, девушка протерла все пострадавшие участки кожи, мешая алхимию с магией. Под действием двойного исцеления дело пошло лучше. Выключив воду, жрица помогла Юстиэлю выйти из ванны и вытерла его полотенцем. Хорошо, что под раковиной стоял бак с чистыми домашними вещами, которые вечно было лень разбирать. Они сейчас весьма пригодились замерзшему целителю. Но прежде, чем тот оделся, Алетейя наложила на особо глубокие и не затянувшиеся от магии раны повязки.
— А теперь медленно, но уверенно топаем в спальню, — скомандовала девушка, поддерживая супруга. Хмурость Юстиэля невольно разгладилась, брови изогнулись на привычный манер — домиком, а на губах появилась едва заметная улыбка. Невзирая на всё произошедшее, такая забота на какое-то время отметала все тревоги на второй план.
