Рыжий вздрогнул, медленно вернувшись к реальности. Сном его бредовое состояние было трудно назвать, поскольку мутные образы, которые видел с закрытыми глазами, теперь лениво плавали под потолком. Снова кружилась голова, и горела вся кожа. И что самое странное — ужасно хотелось есть.

- Н-нет, — шёпотом ответил северянин и даже не повернул головы, чтобы ухмыльнуться или хотя бы посмотреть на вошедшую жрицу. Всё его внимание поглотил потолок. — Не сплю. Я, кажется, схожу с ума, — честно признался он, когда один из иллюзорных анвайтов под потолком оторвал свою голову и кинул её собрату, а тот повертел её в руках как мяч. Корунд коснулся ладонью левого бока и, поморщившись, добавил: — И опять болит вот здесь.

- Давай посмотрю, — Маору села на постели, откидывая одеяло. В нос ударил специфический запах. Подобный душок девушка ощущала неоднократно, когда проходила практику в Интердике. Гниль. Жрица уже знала, что увидит под повязкой, и отодвинула её только для того, чтобы убедиться в своей правоте.

- У тебя большие проблемы, — посерьёзнев, произнесла девушка. — Заражение пошло вглубь. Затронуты кожные покровы, мышечная ткань. Нужно вырезать это прежде, чем оно захватит тебя полностью, и ты превратишься в гниющий труп. Только всё ещё живой…

Прямо в лицо асмодианину с потолка слетела дико хохочущая банши. Обдав его ледяной волной, морок исчез. Убийца напрягся и снова вздрогнул, а по виску скатилась капелька пота.

- Режь, — согласился он, не сводя взгляда с плясавшей наверху нежити. Ему начало казаться, что ослабь он внимание — вся компания ринется в атаку.

- Глюки тоже из-за этого могут быть? — всё же скосив шальной взгляд на жрицу, поинтересовался Корунд.

- Глюки у тебя из-за жара, — холодные пальцы коснулись лба. - Ну, а он из-за гнили. Будет больно. И надо подготовить кое-что…

Девушка резко поднялась с постели, направляясь к камину. Направленная в него молния подожгла поленья, помещение озарилось рыжими отблесками. Маору принесла в комнату уже ставшую неотъемлемой частью антуража миску с аделлой и бинты. А ещё — тонкий и явно очень острый нож.

- Как у тебя с восприятием боли, м? — положив его острием в камин, целительница вернулась к постели и посмотрела на асмодианина. — Потому что резать я буду по живому, раскаленным ножом. Иначе толку не будет.

Рыжий медленно выдохнул и проглотил ставший поперёк горла тяжёлый ком.

- Потерплю, — коротко ответил он и вдруг махнул рукой. Со стороны выглядело нелепым жестом, а по факту же убийца отвесил оплеуху бакмайку, пытавшемуся усесться на край постели.

- Лучше уж так, чем стать одним из них, — асмодианин нервно усмехнулся и ткнул когтем под потолок, показывая на парочку ползавших безногих зомби.

- Подними руки, — скомандовала целительница, выуживая два ремня. Ими она плотно обхватила запястья асмодианина, стягивая их, и привязала к обрешетке кровати. Металлический каркас убийца вряд ли выдернет, максимум погнёт. А вот если в приступе боли он дёрнется и полоснёт её когтями — худо будет обоим. — Как тебя зовут-то хоть? Конечно, звать тебя криворуким идиотом очень удобно, но всё же…

Маору пыталась всячески отвлечь внимание следопыта на себя. Сейчас это было бы лучшим выходом, нежели он станет и дальше охотиться на глюки.

- Никогда не попадал раньше в такие переделки, да? Зато будет, что рассказать потомкам. А ты, конечно же, выживешь и обязательно расскажешь… Не смей дохнуть, понял? Не в моем доме и не под моими руками.

Под бока раненого жрица подложила множество полотенец. По опыту она знала, что из взрезанной раны хлынет не только кровь, но и гной. Миска с аделлой была поставлена на расстоянии руки. Маору мысленно прокручивала в голове свои действия, припоминая давние события обучения. Надрез, выдавить гной, смазать аделлой и снова срезать остаток… потом опять аделла… повязки…

Всё осложнялось тем, что мужчина был иной расы и на него не действовали зелья. Хотя, оперировать людей с непереносимостью эфира, девушке тоже доводилось. «Я справлюсь…»

- А ты любишь поиграть? — попытался усмехнуться Рыжий. — Можешь ещё глаза мне завязать.

Во его взгляде плясали смешинки. Но бравада была наигранной, он прекрасно представлял, что предстояло испытать. Даже высокий военный ранг не гарантировал полное отсутствие страха.

- Меня зовут Корунд, — уже более серьёзно произнёс северянин и сжал кулаки. — И да… — он скосил глаза на свой темнеющий бок, — такое со мной впервые. Хорошую месть придумал светлый.

Рыжий нервно облизал губы и закрыл глаза.

- Я не умру. Не от твоего ножичка, кошка. — шёпотом пообещал он.

- Маору, — улыбнулась девушка, доставая из камина нож. — Меня зовут Маору. А теперь на, закуси зубами и постарайся не орать…

В рот убийце насильно всунули кончик ремня, которым были стянуты руки.

Заранее смочив тряпку в аделле, целительница села рядом на постель, протирая почерневшую кожу. Лезвие вошло в тело, как в масло. Из раны брызнуло чёрным вперемешку с тёмно-красным, мгновенно заляпывая полотенца. Завоняло палёным мясом. Маору чуть прищурилась, пальцами надавливая вдоль разреза. Весь гной должен выйти, и жрица не собиралась жалеть следопыта.

Когда поток стал только алым, девушка обтёрла рану раствором аделлы. А после — стала медленно срезать почерневшие лоскутки кожи и мышц. Ошметки сбрасывались в стоящий рядом таз.

Дважды она давала Рыжему передохнуть — нужно было заново раскалить лезвие. Что-то говорила, негромко успокаивая, хотя и понимала, что толку мало. Не любую боль могут вытерпеть бессмертные. Даже те, кто провёл на войне большую часть своей жизни.

Корунд широко распахнул глаза и устремил взгляд в потолок, крепко стиснув зубами край ремня. Донимавшая его нежить закрутилась быстрее, окрасившись алым. «Больно…»

«Это место станет твоей могилой», — хихикнул один из бакмайков, уселся в изножье кровати и ухмыльнулся.

«Маору…» — Корунд слабо улыбнулся, усилием воли заставляя себя не выгнуться дугой. Иначе лезвие может соскочить, и разрез получится намного больше, чем нужно.

«Тебя похоронят в Элиосе, — банши наклонилась к убийце, обхватив его лицо ладонями. — Хотя скорее она просто наиграется и бросит тебя гнить на помойку как вшивого пса». Морок наклонился, смачно целуя северянина в губы. И тот сдавленно застонал, с силой впиваясь зубами в ремень во рту.

Скрипнуло стальное изголовье кровати, но выдержало, оставив Рыжего надёжно привязанным. Его грудь быстро вздымалась и тяжело опадала, вторя отчаянным попыткам вдохнуть побольше воздуха.

Потолок комнаты и проклятущая нежить поплыли перед глазами в белёсом тумане. Голова убийцы мотнулась в сторону, а глаза закрылись. В ушах Корунда зазвучал пронзительный смех умертвий под потолком, разбавленный слабеющим сердцебиением.

«Открой глаза. Открой, ну», — скомандовал он самому себе. Кончик ремня выпал из приоткрывшихся губ, и Рыжий на мгновение ощутил лёгкость во всём теле. Боль и все звуки куда-то исчезли. Обычно после такого он видел свет кибелиска.

«Посмотри на неё!» — мысленно заорал Корунд, цепляясь за образ темноволосой жрицы и стараясь открыть глаза. Он не знал, сколько прошло времени.

Удары по щекам не помогали. Маору не позволила себе паниковать, хотя где-то в глубине души завёлся червячок сомнения — неужели не вышло?

- Смотри на меня, ну же! — склонившись над следопытом она почти орала ему в лицо, — Ты обещал мне не сдохнуть!

Рана была крепко перебинтована, и даже не кровоточила. От черной гнили на теле не осталось и следа. Сейчас было важно не дать пациенту отключиться окончательно.

- Открой глаза, Корунд!

Веки асмодианина дрогнули. Но когда тьма сменилась мутным туманом, сквозь который можно было различить лицо Маору, то вернулась и боль в боку. Правда теперь она была уже не настолько невыносимой.

- Эй… скажи мне, что ты не глюк, — хрипло прошептал он, опять напрочь забыв балаурский.

Рыжий сделал несколько едва заметных вдохов и приоткрыл глаза, сразу же закрыв их. Даже на такое простое действие почему-то не было сил. Сердце лениво билось в груди, через раз забывая сделать удар. Убийца снова приложил усилие и распахнул глаза, сощурился, моргнул.