– Тро-ога-ай!

Рванулось вперед все торжественное шествие. Впереди вооруженные всадники разгоняли толпу, двое «детей боярских» едва успели вскочить на запятки царской кареты; вокруг кареты и позади нее скакала сотня стремянных стрельцов...

Артамон Матвеев с оседланной лошадью возвратился к крыльцу смотровой палаты. Тут царило смятение. Народ плотной стеной окружал место происшествия, но стрельцы и солдаты никого не подпускали близко к лежавшему на земле мертвому человеку...

Артамон отстранил солдат, подошел к убитому. В правой руке у него был какой-то свиток. Матвеев поднял бумагу и развернул.

«Его величеству, государю, царю и великому князю всея Великия, Малыя и Белыя Руссии», – прочел Артамон.

Первая буквица челобитья была хитроумно, с большим искусством разрисована киноварью и золотом...