Через мгновение ее взгляд зафиксировал лесок, за парковкой у супермаркета. На краю леса Лилли увидела с дюжину ходячих, которые были связаны и до сих пор окутаны синевой оружейного дыма.
Где-то на задворках сознания все обнаруженные детали сложились и выстроились в картину нападения.
Те, кто вторгся в город, вероятно, пришли с северо-востока, используя ходячих, шатавшихся по ближайшим лесам сегодня утром. Оценив устроенную бойню – большинство убиты одиночными выстрелами в голову и аккуратно выстроены вдоль сосен, – Лилли пришла к выводу, что нападавшие были очень организованы, очень опытны. Но с какой целью? Зачем тратить ресурсы и энергию на столь дорогостоящее предприятие, как нападение на город?
Паника комком стояла в горле, пока Лилли шла по Фолк-авеню до ворот. За последний год город вырос и стал способен полностью себя поддерживать – сбылся один из долгосрочных планов Лилли – как за стеной, так и во внутренних пределах. Небольшие одноэтажные дома вдоль Фолк-авеню были модернизированы самодельными солнечными батареями, огромными цистернами для фильтрации воды из пруда, которую использовали для мытья и стирки, а также добавились массивные компостные зоны на заднем дворе для удобрений. Несколько месяцев назад Дэвид Стерн начал собирать лошадиный навоз для компостных ям, в попытке использовать каждую толику природных ресурсов с максимальным эффектом.
Лилли остановилась у ворот и быстро прошептала, но достаточно громко, чтобы ее могли услышать, несмотря на ветер.
– Держитесь вместе, внимательно следите за всем, не болтайте, если в этом нет необходимости, и берегите боеприпасы. Напоретесь на ходячего – используйте холодное оружие. Не разбредайтесь. Я не хочу, чтобы кто-то из вас попал в засаду.
Все еще не веря в происходящее, Томми спросил:
– Что, если это ловушка?
Лилли свысока посмотрела на него, передернула затвор «ругера», проверила обойму и убедилась, что все в норме. После этого, еще раз бросив взгляд на Томми, ответила:
– Если это ловушка, то мы должны сражаться, чтобы из нее выбраться.
Перехватив пистолет двумя руками, она повела их через пролом в баррикаде.
В первые годы чумы оставшиеся в живых узнали горькую правду друг о друге. Хотя ходячие, безусловно, и создавали серьезные проблемы, печальнее всего было то, что реальная угроза исходила от живых. На какое-то время мир людей превратился в тигель, в котором переплавлялись межнациональные конфликты, варварство, корыстные устремления, бессмысленные территориальные проблемы. Однако в последнее время казалось, что конфликты между выжившими стали все более и более редкими. Неспровоцированные атаки почти прекратились. У тех, кто выжил, сложилось другое отношение к конфликтам: противоборство выживших – это разрушительный, трудоемкий и нелогичный процесс. Человечество столкнулось с угрозой неотвратимого исчезновения. Энергию стало выгодно тратить лишь на оборону. Поэтому Лилли и остальные и были озадачены этим необъяснимым нападением на город. Еще больше их озадачило то, что они нашли лежащим на земле, около лестницы, ведущей в здание суда.
– Тормози! – прошипела Лилли, подняв руку вверх, а затем указала на тело у стены в соседнем переулке, напротив небольшого здания причудливой архитектуры.
Здание суда в романском стиле с декоративными колоннами, облупленной белой краской и куполом медного цвета уже более ста лет являлось центром города, его нервом. Различные власти, которые существовали в городе, в том числе тиран Филипп Блейк, использовали это здание для разных целей: проведение торжественных встреч, неофициальных мероприятий, в качестве штаба или как место хранения общественных ресурсов. До сегодняшнего дня совет из пяти деревень собирался в одной из задних комнат здания. Но теперь двойные двери здания стояли нараспашку, и ветер гонял мусор по лестнице и вестибюлю. Место выглядело разграбленным. Но не это сейчас беспокоило Лилли. В жуткой тишине, которая охватила города после нападения, пожары почти полностью прекратились, а задымление рассеялось, не было видно никого из людей. До сих пор.
– Боже милосердный, – прозвучал за спиной Лилли сдавленный голос Нормы Саттерс. – Это Гарольд? Лилли, это Гарольд?
– Норма, держи себя в руках! – Лилли бросила взгляд на остальных. – Всем держать себя в руках и оставаться на месте!
Майлз Литтлтон подошел поближе к Норме и попытался ее успокоить:
– Ничего страшного, сестренка…
– Отвали! – с яростью в голосе вскрикнула Норма и вырвалась из его объятий. – Это же Гарольд!
– Соберись, черт тебя побери! – рявкнула Лилли, держа пистолет наготове, спереди и сбоку, чуть ниже области периферийного зрения (как учил ее Боб). Она быстро осмотрела каменные ступени вокруг покореженного тела. Несмотря на тревожное молчание и звуки ветра – лишь они раздавались в этой тишине – Лилли чувствовала, что где-то здесь кроется ловушка.
Она быстро осмотрела крыши, от выбеленной солнцем водонапорной башни до такой же по цвету башенки на здании в северо-западной части площади. Никаких признаков снайперов. Нет даже признаков, что кто-то залег где-то в ожидании. Даже ходячие, которые, по-видимому, забрели в город через открытые ворота, были быстро и эффективно уничтожены неизвестными: много разорванных останков до сих пор лежали вдоль бульваров и канав города. Теперь селение погрузилось в тишину, сонную и буколическую, как это должно было быть в 1820 году, когда Вудбери впервые пророс из красной глины Джорджии в качестве крошечного городка у железной дороги.
– ОТПУСТИ МЕНЯ!
Норма Саттерс вырвалась из рук Майлза Литтлтона, затем, тяжело переваливаясь, побежала к перекрестку
– НОРМА! – крикнула Лилли и бросилась за ней, а следом побежали и все остальные. Норма добежала до лужайки у здания суда, и дальше – по траве. Сжимая револьвер в руке, она летела к телу на камнях. Остальные спешили за ней, не забывая осматривать окрестности.
– Боже, боже, боже, боже, – слова будто вырывались из глубины души бывшей руководительницы хора, эмоции по отношению к этому пожилому человеку, о которых она не догадывалась, переполняли ее, когда она опускалась перед ним на камни. Она ощупала его шею, пытаясь найти пульс, и поняла, что он мертв уже некоторое время, а причиной смерти стали три огнестрельных ранения в грудь. Судя по ранам, стреляли из чего-то крупного калибра. Но по тому, как были сжаты его кулаки, по выражению его морщинистого лица ясно, что он умер в мучениях. Кровь пропитала юбку Нормы, когда она притянула к себе тело и стала гладить седую голову. Тихо рыдая, она продолжала стонать:
– Боже, боже, боже, боже, боже, боже, боже…
Лилли подошла к ним, держась на почтительном расстоянии. Постепенно приблизились и остальные, держа оружие наготове на случай, если скорбь Нормы прервет пуля снайпера. Норма рыдала и качалась, обняв труп мужчины, которого она любила. Слезы бороздили пепел, покрывающий ее пухлое лицо. Лилли отвернулась и вдруг заметила нечто, что могло иметь… или не иметь значения.
Кровавые следы на камнях, позади тела Гарольда Стобача. Очевидно, что он заполз довольно далеко, прежде чем силы покинули Гарольда, и он умер от потери крови. Откуда он пытался убраться? Или он до конца пытался кого-то преследовать? Лилли смотрела на распахнутые двери, перекатываемый ветром мусор и размышляла обо всем этом. Затем, повернувшись, осмотрела остальную часть города.
Прозрение поразило ее, как удар ледорубом между глаз. Она повернулась к Майлзу и Джинкс.
– Так, слушайте меня очень внимательно. Я хочу, чтобы вы двое пошли и проверили дом Стернов, а затем станцию. Прямо сейчас. Томми и я пойдем проверим гоночное кольцо. Мы встретимся здесь через десять минут. Осмотрите ваши мертвые зоны. ДЕЛАЙТЕ ЭТО БЕГОМ!
Джинкс и Майлз недоумевающе переглянулись. Затем Майлз повернулся и спросил у Лилли:
– Что мы ищем?
Лилли уже неслась от площади к северу. Она прорычала через плечо:
– Детей! Надо найти детей!
Несколько десятилетий назад, задолго до того, что кто-то мог бы представить, что мертвые восстанут и будут пожирать плоть живых, кому-то пришла в голову блестящая идея: городу Вудбери просто позарез нужны автогонки. Не новая игровая площадка для средней школы, не новое оборудование в медицинской клинике… Больше всего Вудбери нужен гоночный трек. Пара местных бизнесменов возглавила усилия по сбору средств в течение зимы 1971 и весны 1972 года. Используя проверенные временем приманки, такие как байки о новых рабочих местах, туризме и экономическом развитии, комитет собрал скромную сумму в пятьсот тысяч долларов, которой хватило, чтобы подготовить землю и залить фундамент для массивного комплекса. Он должен был включать в себя подземные службы, места на семь с половиной тысяч болельщиков, сектор для прессы и новейшие – для того времени – гоночные боксы. Остальные средства были собраны в следующем году, а 1 июля 1974 года гоночная трасса открыла двери для зрителей.
