Том и сам не думал, что однажды расстанется со своими друзьями так. Просто одно событие перечеркнуло в корне всю его жизнь — родной отец отправил его в психиатрическую клинику только потому, что он мешался ему на дороге и с детства имел проблемы с головой, которых никто не понимал.

Они не знали. Они ничего не знали. Альфредо младший до сих пор удивлялся, как ему удалось скрыть от друзей тот факт, что отец не постеснялся пройтись по всем, даже по его голове, и просто подставить его, выбросить, как ненужного щенка. И еще больше ему было непонятно, как он нашел в себе силы вернуться домой и сделать вид, что ничего никогда не происходило.

Том вытер мокрые щеки и с силой сжал руль.

Фиби была права. Он был просто жалким трусом, который даже не мог постоять за себя.

***

Промаявшись некоторое время нервным расстройством и посоветовавшись с братьями, Билл все же решил поступить разумно. Он не сказал ничего Фиби, которая, как и все, была на эмоциях, но решил подстраховаться. Он долго сидел, изучая свою телефонную трубку, словно впервые видел, и с трудом решился на первый за эту неделю звонок родителям. Он уже представлял, что это будет за диалог.

«— Привет, пап. Я облажался. Ты не мог бы одолжить мне три лишних тысячи долларов?» — скажет он.

«— Пип-пип-пип», — тут же донесется оттуда, поскольку отец потеряет сознание от счастья.

Билл покрутил телефон. И все же набрал давно знакомые цифры.

— Да, дорогой, — раздался на том конце приветливый мамин голос. — Ты там как?

— Нормально! Привет, мам, — натягивая безбашенную улыбку, соврал Билл. Он не хотел пугать маму страшными историями и старался, чтобы его голос звучал бодрее.

— Я сейчас позову отца.

— Нет-нет, я как раз лучше с тобой поговорю. Не надо отца, — парень сжал пальцами переносицу.

Голос миссис Кернер моментально изменился.

— Зная тебя, это значит, что ты во что-то влип.

Билл устало опустился лбом о стол, проклиная на чем свет стоит материнское чутье как явление.

— Ну, как сказать. Попортили дверь. Попали на деньги, — коротко объяснил он, не особо вдаваясь в подробности.

Голос на том конце начал шептать.

— Ты так и не нашел себе работу?

— Нашел, — соврал Билл. — Хорошую. Но зарплата еще очень нескоро.

— Ясно. Сколько нужно?

— Мам, ты же знаешь, я все отдам, да?

— Сколько, спрашиваю?

— Три тысячи.

— Билл. Из чего была сделана эта дверь? Чистое золото с гравировкой ручной работы?

— Нет. Дуб. Просто тут очень неприятный домовладелец. Я не ожидал, что столкнусь с таким.

— Дорогой, никто не делает двери из дуба в многоэтажках, я бы на твоем месте проверила эту информацию, — посоветовала миссис Кернер. — Я тебе переведу деньги со своего счета, сегодня к вечеру устроит?

— Да. Это не к спеху. Может еще удастся с ним договориться.

— Эх, малыш, — на том конце провода послышался тяжкий выдох. — Лучше бы ты побыл с нами еще годик-другой. Тебе бы удалось избежать подобных проблем.

— Да. И столкнуться с внешним миром во сколько? Лет в сорок? — невесело усмехнулся парень.

Мама ничего ему не сказала.

— Ладно, я пойду. Ты только… Не говори ничего папе? И, да, спасибо за совет. Мы вызовем профессионала, который мог бы точно сказать стоимость, — грустно закруглился Билл.

— Не буду ничего говорить. У него и так в последние дни давление. Но и ты там береги себя, хорошо?

— Хорошо. Спасибо. Ты у меня солнце, мам.

— Солнце. Лучезарное, — хмыкнула женщина и повесила трубку.

А Билл так и остался сидеть, мысленно ругая себя на чем свет стоит за то, что все еще не поднял свой зад и не нашел хоть какую-нибудь мало-мальски оплачиваемую работу. Так уж получалось, что всегда находились причины, которые отвлекали его от этого процесса. Но теперь-то Кернер твердо пообещал себе не останавливаться.

Внезапно раздался звонок в дверь. Билл удивленно повернулся в ту сторону. Они с Фиби никого не ждали.

Сама девушка вышла из своей комнаты с мешочком льда, прижатого ко лбу. Ото всей этой истории у нее дико болела голова. Билл ее очень понимал, он и сам был на грани катаклизма. Но открывать все равно пошел.

— Кто там?

— Хрен в пальто, — убито донеслось из-за двери. — Открывайте.

Кернер удивленно моргнул. Этот голос совершенно определенно мог принадлежать только одному человеку. Билл повернул ключ в замке.

Томас Альфредо, черный, как грозовая туча, влетел в их прихожую и в один широкий шаг подошел к девушке, отпихивая с порога Билла.

— Ты хочешь знать, почему я уехал, Соммерс? Ты ни хрена обо мне не знаешь, — он ткнул пальцем в ее плечо. — Ни хрена. И у тебя нет никакого права мне названивать, чтобы заявлять такое.

— Ты ему звонила? — удивленно переспросил Билл.

Фиби машинально кивнула, отходя на шаг назад от такого напора.

— А знаешь, что? Я тебе расскажу, — гневно продолжал Том. — Возможно, не получится за чашкой дружеского чая. Но ты должна знать, раз ты так просишь. Чтобы у нас не было недопониманий.

Билл напрягся. Беседа между этими двумя явно переходила некоторые границы. Он начал опасливо коситься на дверь и подозревать, что самое время звать силовые структуры в виде близнецов.

— Твои родители умерли, когда тебе было восемнадцать, правильно, дорогая? Тебе очень повезло, что они любили тебя. И тебе не пришлось наблюдать, как твой отец часами не обращает на тебя внимания. Как он втягивает тебя в свои грязные аферы, потому что тебе нет восемнадцати и с тебя взятки гладки. Как он смотрит на тебя с презрением и никогда не бывает доволен ничем, что бы ты ни сделал. Как ты медленно превращаешься в шизика и начинаешь замыкаться в себе. И в довершение всего, ты понятия не имеешь, каково это, когда во всем виноват он, а расплачиваться за это должен ты. Когда тебя отправляют на содержание в лечебницу просто потому, что ты предпочитаешь парней и иногда испытываешь нестандартные психологические трудности. Ты это хотела услышать? Ну так получай, — выплюнув все это девушке в лицо, он развернулся и в мгновение ока оказался у двери. Обернувшись напоследок, он добавил: — Я надеюсь, что мы прояснили наше небольшое дружеское разногласие. Прошу прощения, что не послал тебе е—мейл с курорта. В психушку забыли провести Интернет. А теперь извините меня, я иду ночевать в свою машину. Если я тебе понадоблюсь, я буду там. Жалко трусить и бояться посмотреть в лицо окружающей действительности.

Дверь хлопнула так громко, что и у Билла, и у Фиби завибрировали барабанные перепонки.

С минуту оба не могли проронить ни звука. И только спустя некоторое время Билл смог заставить себя перевести взгляд на девушку. Она стояла ни жива, ни мертва, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

— Господи, — Билл в шоке сжал виски ледяными пальцами. — У меня от него кровь в жилах застыла.

— Это не может быть правдой. Мы бы в любом случае узнали, что с ним что-то не то… — как замороженная, забормотала Фиби.

В помещении снова повисла гнетущая тишина.

— Знаешь, что, Фиби? После этого не говори мне, что вам не о чем говорить, — задумчиво изрек Билл. — Я думаю, он просто не может найти себя. Его слова шокируют, но я ему верю.

По щекам Фиби побежали прозрачные дорожки слез. Она опустила глаза, ища в коврике у двери хоть какой-нибудь ответ на свои вопросы.

— Я ничего из этого не знала. Правда, — продолжала повторять она.

Билл закатил глаза. Все же это было очень нелегкое дело — общаться сразу со столькими людьми. Он уже был не уверен, что готов был справиться со всем. Однако одно он усвоил точно: что бы ни случилось, ни в коем случае не стоит избегать разговора и откладывать его надолго.

— Фиби? Ты согласна, что вам надо поговорить? — только повторил он, задумчиво покусывая губу.

Девушка неуверенно посмотрела на него.

— Не знаю. Я не знаю, что нам надо делать, Билл. Столько всего произошло, что голова кругом.

Тот кивнул.

— Значит, у меня есть предложение. Только, пожалуйста, пообещай мне, что ты не будешь брыкаться и выкидывать с балкона вещи, хорошо?