Толстяк схватил её, как ящерица хватает муху!

Привалившись спиной к двери номера изнутри, я подумал, что толстяка мучают огнедышащие блондинки, и бедняга до сих пор тушит внутренний пожар. Или, как наша компашка, он полночи шлялся по кабакам, и его мучает банальный "сушняк".

Сказав нецензурные слова, я запер дверь, разделся, лёг и твёрдо решил не покидать номер до утра. Но ещё не рассвело, а меня разбудил громкий истерический плач. Мои глаза широко открылись, при этом я никак не мог понять, во сне что-то слышал или наяву. Часы показывали полтретьего.

Отчаянные всхлипы повторились, плач был женский, доносился из коридора, звучал жутко и неприятно. Мне пришло в голову, что кто-то испугался, как и я недавно: велосипедиста или стены, или блондинки. Я зажёг бра, вскочил, натянул штаны. Отпер дверь, осторожно выглянул из номера. По коридору мимо меня двигался… длинный махровый халат в крупные розы… под ним шагали розовые шлёпанцы…

— Простите, это не вы плакали? — машинально сказал я, потому что именно это собирался спросить у плачущей.

— Я, — всхлипнул халат, а один из шлёпанцев сильно топнул по полу.

— Почему? — спросил я. Мне было интересно, от чего может так отчаянно рыдать махровый халат.

— Я забыла, что сегодня среда, — ответ был унылым до икоты.

— А что в этом плохого?

— У меня сегодня свидание! — отчаянно прорыдал голос.

— Ну и что?

— Я совсем забыла, что среда. А по средам я не видна! Вам понравилось бы, если бы на свидание явилась не девушка, а одежда и обувь?!

— Э-э-э… — я не знал, чем тут помочь, но тут мне кое-что пришло в голову. — А вы позвоните и скажите, что у вас разболелся зуб, и вы идёте к врачу. Пломбировать или вырывать. Какое тут свидание?

— О! — халат и шлёпанцы подпрыгнули. — Здорово придумано! Вот спасибо, вы умница!

И невидимка вприпрыжку и весело напевая удалилась в один из номеров. Я улыбнулся: приятно, когда тебя благодарят и хвалят даже такие непонятные существа.

Утром мы сели в машину и двинулись дальше. Так как в странных заведениях я не заливался спиртным, а ночью спал, то меня усадили за руль. Трое моих сотрудников (которые вернулись в гостиницу, когда я уже проснулся) дрыхли на заднем сидении, как говорится, без задних ног. Рядом со мной старательно пристёгнутый ремнём безопасности спал наш спутник в экскурсии по местной ночной жизни — рыцарь-эльф в поношенном спортивном костюме и кроссовках. Ему оказалось с нами по пути. Я же тайно надеялся, что он, расставаясь с нами, прихватит с собой Инну.

Дорога была несложная, машин на трассе почти не было, я то и дело сверялся с электронной картой и ехал так удачно, что мог разбудить спящих, когда припарковался на стоянке перед филиалом нашей фирмы. Мог разбудить. Но пожалел бедняг. Пусть поспят ещё немного. Если бы я знал, что из-за этого произойдёт, то… Но всё по порядку!

Я выбрался из машины и огляделся в поисках какой-нибудь еды. Мне повезло: мимо целеустремлённо промчался плотный, чтобы не сказать, толстый тип лет под тридцать, а за ним другой примерно такого же возраста, но худой и тонкий.

— Сколько ты жрёшь, — возмущался тонкий, — просто невероятно!

— Там сегодня пирожки с ливером и с клубникой, — ответил толстый. — Знаю, что ты давился бы диетическими отрубями. Но сам ответь: разве жизнь мага не должна быть сытой и сладкой?

Меня привлекли упоминание о пирожках и странная профессия этих бегунов. Я поспешил за ними. Но возле киоска с горячими пирожками толстый и тонкий обменялись только обыденными словами, набрали полные руки пирожков и ушли. Я тоже купил пару пирожков и решил для разминки прогуляться по скверику вокруг здания филиала. Доедал последний пирожок с клубникой, одновременно вдыхая не менее приятный запах цветущего кустарника, как вдруг услышал голоса только что виденных магов.

— Зубришь? — спросил толстый маг. — Зануда!

— Интересная история, — ответил его тонкий приятель. — Некий Эгберт сначала исчез среди друидов, потом через тысячу лет возник в королевском замке где-то в Йорке, устроил там скандал, а погиб ещё через… Что ты ржёшь? — Он был неточен: по-моему, толстый не ржал, а квакал, как десяток лягушек-переростков.

Мне стало интересно, и я подошёл поближе. За цветущими кустами увидел открытое окно. На нём висели занавески, и можно было подобраться так, чтобы незаметно заглянуть в комнату.

Тонкий сидел возле окна в кресле, заложив пальцем страницу толстой старинной книги, перед ним на подоконнике лежали пирожки в пакетике и стояла банка с водой. Толстый ковырял в зубах острием зловещего чёрного стилета, пожирая глазами пирожки коллеги, на столе перед ним лежала странная палочка, наверное, волшебная, и несколько непонятных, скорее всего магических, вещичек из серебра.

— Если тот Эгберт смылся от друидов, то вряд кто-то смог бы его убить. Мы-то знаем какие крутые ребята эти друиды!

— Я тоже так считаю, — ответил тонкий. — И мы можем его поискать. Спросить демона, да?

Толстый охнул и поперхнулся воздухом, но выдавил из себя:

— Не можем! Не имеем права!

— А ты что, дрейфишь? Подуть тебе в паруса? Через неделю получим дипломы — вот и будут права!

— Только через неделю, — прокашлялся толстый, а тонкий постучал себя по лбу:

— Болван, одна подготовка займёт нам четыре дня.

— Но у меня нет главного, — трепыхался толстый.

— Если ты о моих пирожках, то можешь сожрать их и… Так чего у тебя нет?

— Самого важного.

— Ума?

— Нет, остряк-недоучка, не ума. Какой-нибудь вещи этого Альберта…

— Эгберта!

— Ну, пусть себе…

— Лопух! В музее есть его перстень.

— Но это же реликвия! — толстый выпучил глаза. — Из-за кощунства нас вобьют в землю!

— А кто узнает? Никто не учует.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что я изучал фолианты, пока ты исследовал киоски со жратвой.

— Надо же! — толстый оглядел комнату. Как оказалось, в поисках воды, потому что подскочил к подоконнику, схватил банку с водой, провозгласил: "За защиту и успешные поиски!" и залпом выпил всё. Тонкий закрыл открывшийся было рот, хмыкнул и сообщил:

— Тут Мартын держал своих улиток.

— То-то отдаёт рыбой, и песок скрипит на зубах. Ну, ничего. Птички тоже иногда клюют песок. Им он не вредит, правда?

— Тебе не повредит и гравий, — тонкий отложил книгу и достал из кармана небольшую коробочку.

— Зачем тебе пудреница? — заинтересовался толстый. — Поправляешь макияж перед свиданием?

— Верблюд ты одногорбый! Это суперски магомедийный коммуникатор.

— Где спёр?

— Ты ещё и баран! Я выиграл вчера в карты.

— У наших???

— У нас все телепаты, осёл. Ой, с твоими причудами я совсем забыл поговорить с братишкой.

— Откуда у тебя братишка?

— Это сын второй жены третьего мужа моей мамы, непонятливый ты бегемот.

В теле толстого тонкий видел целый зверинец?

Но сейчас всматривался в зеркальце магомедийного коммуникатора, бормоча непонятные слова. Я насторожился: опять заклинания? Поверхность зеркальца затуманилась, потом появилось какое-то лицо… а тонкий так загорланил, что я попятился в кусты.

— Ванька! Эй, Ванька!

Но оказалось, что кричит он не мне:

— Привет, Ванька! А? Что? Тьфу, ни гремлина ж не слышно! То есть, ни демона… А? Доброе утро, говорю!

— Чего ты орёшь? — заквакал толстый.

— Ванька, — не обращая на него внимания, горланил тонкий, — ты чего такой красный?

— Я загораю, — ответил юношеский голос.

— Где? Ты должен сидеть в хижине и сторожить яблоки.

— Я сторожу… вместе с Тиной.

— Какая может быть тина у нас в саду? Там же нет пруда!

— Тина — это я, — прочирикал девчоночий голос, и в зеркальце появилась веснушчатая мордашка с курносым носиком. — Здрасьте!

Толстый опять заквакал, а тонкий покраснел, побелел и хмуро сказал::

— О сжальтесь, грем… демоны! Надеюсь, вы не ели эти яблоки? Они ещё зелёные!