- Молодец, старик! - громко крикнул верховой в железной шапке. Он выехал через ворота, которые открыл староста.

Турд казался меньше ростом и глядел в землю перед собой. Он молча поклонился, что-то тихо сказал, и прикоснулся лицом к упрятанным в грязную перчатку пальцам.

Вот из ворот появилась хозяйка с отчаянно визжащим мешком в руках. Серолицая и испуганная. Потом Млан, сын старосты, вынес молчаливые мешки, оказавшиеся поперёк сёдел.

- Телегу отправлю к вечеру, - тихо сказал Турд.

Но страшные гости не спешили уезжать.

- Девка! - вдруг громко сказал один, - Подь сюда!

И направил коня к двору Мраны, в котором кто-то ойкнул и метнулся.

Торп до боли вцепился в забор пальцами. Заозирался и вздрогнул староста.

Ворота затрещали и распались. Стоявший за ними Квер, отец девушки, попятился с нелепо занесённой рукой.

Всадник надвигался, и его рука тянулась к клинку на боку. Чужаки замолчали.

- Почтенный вожак!

Прутья захрустели у Торпа под пальцами, а всадник во дворе повернулся.

Перед домом старосты стоял заморыш, и казался ещё меньше прежнего.

- Возьмите меня к себе! - продолжал непутёвый брат, - Научите своему искусству! Я готов работать на вас, сражаться с вашими врагами! Воровать за вас! Творить тёмные дела! Иначе вам придётся отступить - ведь это село находится под моей защитой!

Вожак глядел на него, как на двухголовую лошадь.

А потом засмеялся.

Через мгновение зарычали, зафыркали, засмеялись остальные.

Новый брат стоял, вскинув лохматую голову с невидной отсюда свежей шишкой от отскочившего полена.

Его заслонили, закружились в хороводе веселящиеся всадники. Лошади всхрапывали и танцевали, взлетали и опускались руки, словно у Знака Солнца уже начался праздник первой травы.

А потом круг вдруг разомкнулся.

Мрум висел меж двух лошадей, подхваченный под руки. И его голова бессильно моталась.

С гоготом всадники направились мимо солнечного столба, каждый со своей стороны, и брат между ними. Солнечный диск качнулся от удара, уронив торчащую стрелу.

А лихие гости всё смеялись, будто в жизни не видели ничего веселей.

Брат упал, но его тут же ухватили за ногу петлёй, и помчали прочь из Кашек.

Брат волочился за ними, подпрыгивая и колотясь о землю.

Торп побежал следом. Изо всех сил. Мимо домов, ворот, по пологому натоптанному спуску, по мелькающей в траве колее.

В груди колыхался огонь. Торп остановился, хватая воздух.

Солнце ласково грело землю за чередой облаков. Под небом кружили коршуны.

Пять тёмных пятен скрылись за холмом. Лишь пятеро. И они шли неспешным шагом, сберегая силы коней.

Торп с трудом пошёл, оглядываясь по сторонам. Но он прошёл бы мимо, если бы не стон.

Скособоченный тёмный комок лежал среди травы далеко от дороги. Брат больше не был серым.

Торп оказался рядом, повернул, и одёрнул руку, когда плечи смялись под его пальцами, будто в них не осталось костей. Рубаха глубоко вбилась в правый бок, на левом выпирал бугор под кожей.

Мрум выдохнул, и тёмная влага хлынула из рта.

- Держись!

- Я... - Мрум засучил ногами, - Я...

- Держись! Молчи!

- Я...

И затих.

Торп негромко завыл без слов.

Ветер перебирал траву, в небе пели птицы. И солнце светило по-прежнему, ласково и тепло.

- Что же ты, брат, - прошептал Торп.

Заморыш долго не протянул. Как он и загадывал.

Парень встал и пошёл за людьми. И пусть староста спустит с него шкуру.

Когда они вернулись с волокушей, Мрума не было. И даже залитую кровью траву Торп не нашёл, сколько не рыскал.

- Здесь же лежал, - растерянно бормотнул парень. Заморыш будто растворился.

Отец с Квером хмуро почёсывали бороды.

Они прошли до холма, огляделись оттуда, но увидели лишь любопытного зайца на пригорке.

- Значит, вернулись за ним, - хмуро заключил отец.

Они вернулись в Кашки молча. Торп сам ткнулся в старостов двор. Отворил сорванную с навеса калитку, шагнул, склонив голову.

- Чего печалишься, брат?

Торп шарахнулся, и едва не упал в яму. На куче земли, с котом на коленях, сидел Мрум. Грязный, в крови, но живой.

- Но ты же... Ты... - пробормотал парень.

- Отлежался, - сверкнул прежней щербинкой пришелец.

Раздался осторожный стук в забор.

- Ну ты пока тут посиди, - легко поднялся с места заморыш, - А мне тут надо сходить кой-куда, договориться.

Он подмигнул, и выскользнул за двор. Послышался шёпот, девичье хихиканье.

- Ээээ...- протянул вслед Торп.

Нет, с него точно спустят сегодня шкуру.

++++++++++++++++++++++

Колдун

Он вздрогнул и проснулся. Тонко пели комары. Злая сестра сияла тёмным детям через прореху облаков. В ночном безветрии плыла далёкая волчья песня.

Торп присел в шуршащей траве, потирая затёкшую руку. Напротив блеснули жёлтые глаза.

Парень дёрнулся. Схватился за солнечный знак.

- Черныш!

Пёс следил за ним, положив голову на лапы. Луна как раз вошла в силу. Плохое, тёмное время.

Он огляделся.

- Мрум!

Встал, обошёл спрятанную под навесом копну, споткнулся о палку.

- Мрум! - позвал он ещё раз вполголоса, чтобы не разбудить родных. Теперь они спали в копне за домом. Поближе к людям, но подальше от подзатыльников. Лихие люди ещё могли рыскать неподалёку.

А ещё мог рыскать его непутёвый брат.

Торп вздохнул, и пошёл через двор.

Черныш неслышной тенью двинулся следом.

Где ты опять терзаешь телеги, неуёмный?

Парень прошёлся, пригнувшись, у заборов, и почти сразу услышал мерный тележный скрип. Ну вот, опять за своё. Уже вчера две телеги пошли вразнобой, потому что переставленные колёса были больше или меньше прежних. И быть бы в селе большой сваре, но всё заслонили разбойники. Повезло Мруму.

И имя у него... До чего дурное, прости свет.

Торп откинулся у забора и зевнул. А потом понял, что к скрипу добавились вздохи, перешёптывания, хихиканье, возня.

- Ну, хватит, иди, - услышал он, сжался за кустом, и рядом через забор перекинула ногу гибкая фигурка в белой рубахе. Шикнула ещё раз через забор, и побежала, ловко ступая босыми ногами, на Кверов двор.

В косе моталась лента, серая в лунном свете, но Торп и так знал, какого цвета она днём.

Чуть позже через забор прыгнул ещё один человек. Мягко и ловко, натягивая рубаху. Сладко потянулся, огляделся на куст и сказал:

- А, проснулся.

Сел рядом с потерявшим язык парнем, и довольно вздохнул.

- Ты, - выдавил из себя Торп наконец.

- Я, - легко согласился щербатый оборванец. В лунном свете он терялся, сливался с листьями, землёй, забором, но сверкал бесстыжими зубами.

- Ты. Шкуру спустят, - добавил Торп и понял, что шкуру спустят не только приёмышу. Запнулся, и беспомощно продолжил:

- Но она. По любви. До свадьбы.

- Свадьбы, гулянки, - проворчал Мрум лениво, - Будет осень, и попросим.

Торп сжал кулак и вдруг вспомнил, как хрипел и плевался кровью брат. Пальцы разжались.

- А как ты с ними? С девками? - неожиданно для себя спросил он вдруг, - Слово какое знаешь?

- Пикап и политес, прокачен плут, - вздохнул Мрум, и печально добавил, - Вот бы и в реале так...

Торп схватился за солнце. Нет, ему такого не повторить. Его даже бить не будут. Просто сожгут.

- Но почему в телеге? - вдруг спросил он, - Вдруг увидит кто?

Подобравшийся ближе к деревне волк подал голос, визгливо отозвались собаки.

- Пробовал и на сене, - потянулся ещё раз горе-братец, - Баллов меньше дают. Ну, давай, отдыхай, а у меня ещё две встречи. Надо квест закрывать!

Заморыш легко вскочил, перебрался в гванов двор, и чуть позже оттуда тоже донеслись скрипы и перешёптывания.

Торп остался сидеть, где сидел.

У него не было слов.