- Не маловата невеста-то? - едко спросила Фахраса, понимая, что возразить тут нечего, - Зеленоглазка красивая девочка, не спорю, но больно мала для такого парня, как ты. Недалеко от трех лет ушла. Разврата в этих стенах не будет.
- Не будет, - согласился принц, - у моей невесты глаза серые. И она разврата... боится.
- Не помню такой, - подозрительно сказала Фахраса, которая на память, в общем-то, никогда не жаловалась.
Она не могла припомнить среди постояльцев сероглазой девушки брачного возраста. Это ее неожиданно обеспокоило.
- Тебе и не надо. Я хочу жить здесь, вместе с девочкой. И ты не возьмешь с нее платы, и с меня не возьмешь тоже, но обслужишь по первому классу. Тогда я посчитаю твой долг заплаченным.
Фахраса замерла на миг, а потом медленно кивнула. Звякнули серьги, браслеты отозвались согласным звоном.
- Так и будет. Но я хочу учить девочку.
- Что?
Впервые за весь разговор принц выглядел удивленным. До этого он изо всех сил пытался казаться спокойным и уверенным хозяином положения, однако Фахраса взяла и перевела разговор в свою колею, заставив его обнаружить свое истинное лицо: сбитого с толку, бесконечно усталого и могущего рассчитывать только на себя мальчишки.
- Девочка - Ведина. Ты не дурак, мальчик, ты это видишь. Этого только слепой не увидит... Такие глаза, будто листья на просвет. Да и кто еще, как мог тебя расколдовать? Она еще не созрела для возраста невесты, традиционным способом не для нее, - Фахраса вздохнула, и заглянула принцу в глаза, - Веда поручила мне учить ее. Я не могу ослушаться.
Принц с деланым безразличием пожал плечами.
Фахрасе все больше нравился этот принц. Он не забегал по комнате, не замахал руками, подобно наседке, не испугался... он просто принял Силу Фахрасы как данность. Как что-то, с чем, возможно, придется считаться. Он действительно был сыном Джокты в самом удачном для Фахрасы смысле. Этого спокойного джоктского отношения к Вединой Силе Фахрасе очень не хватало вдали от родины.
- Я не могу решать за нее. Это будет ее выбор, ее и ее... друзей. Думаю, этот пункт можно обговорить потом. А теперь верни аванс. На том и разойдемся. До тех пор, пока не решим обговорить обучение.
- Аванс?
- Ли... Алка должна была оставить аванс за комнату. Зеленоглазка, - скопировал он тягучий выговор Хос, - Зеленогла-а-аз-с-ска говорила, что тебе дали кошелек. Отдай.
- Кошелек?
Принц сказал нетерпеливо;
- Девочка сказала, ты убрала его в правый ящик стола. Открой и посмотри, тетушка. Заодно можешь заглянуть в регистрационную книгу, может, вспомнишь чего-нибудь.
Фахраса послушно отперла ящик. Там, среди кучи других ценных вещей лежал и потертый кошель. Она помнила, что там колечки, сережки и прочая бижутерия. Но вот лица владельца вспомнить не могла, только лицо пришедшей с ним или ней девочки.
Ей это не понравилось. Очень не понравилось. Она решила обязательно заняться этим вопросом, как только выдворит из кабинета принца.
Очень уж не любила, когда на ее территории появлялся кто-то неопознанный.
- Забирай, - сказала она, протягивая кошель, - может, хочешь убедиться, что все цело?
Фахраса потянула завязки и высыпала на стол все содержимое. Жалобно звякнули кольца, одно из них покатилось к краю, но она прихлопнула его ладонью.
Она подняла взгляд на принца.
Лицо его не выражало ничего. Глаза были холодные, злые и колючие. Как снег.
Это был не просто растерянный и недоверчивый мальчишка. Это был очень злой на кого-то мальчишка, злой и обиженный. Фахраса перевела взгляд на всю эту ювелирную мелочевку. Ей очень не хватало памяти, а Веда не спешила помогать.
- Сложи все обратно, тетушка, - сказал он бесстрастно, протянув ладонь, - только колечко, которое поймала, мне отдай, будь добра.
- Зачем? Ты же вернешь все зеленоглазке. Как ее зовут, скажи, раз уж случай представился. Ни разу не слышала ее имени... А ведь ученица будет.
- Колечко я оставлю себе, - непреклонно сказал принц, - Не спорь со мной, тетушка. Я все еще могу тебя раздавить. Это не шантаж, это факт.
В коридоре раздался частый перестук каблучков. Принц не мог его слышать, и Фахраса заторопилась. Смахнула все обратно в кошелек, сунула ему в руки, и чуть ли не вытолкнула его из комнаты.
Не успела.
Лима ворвалась в комнату, разъяренная и красивая.
- Я тебя ищу, ищу, ма, а ты где-то... - Она осеклась, когда ее взгляд наткнулся на принца.
Фахраса отловила слово "принц" в своих мыслях и поспешно его выкинула из головы. Мальчик вроде назвался Куцианом? Вот пускай и будет Куцианом, Лима слово "принц" даже в мыслях учует, может, уже учуяла, а Фахраса пока морально не готова ко второй внучке...
Куциан однако лишь мазнул по девушке рассеянным взглядом.
- Здравия, - отстраненно-вежливо сказал он, - Тетушка, я думаю, я тут лишний?
И шагнул к двери. Однако Лима будто бы случайно оказалась на его пути. Пышная грудь ее часто вздымалась, она играла кончиком светлой косы, теребя его в тонких пальчиках, и неотрывно смотрела Куциану в лицо. Будто пытаясь загипнотизировать. При этом она еще полузаметно улыбалась.
Фахраса уставилась на дочь в недоумении. Обычно той было плевать на представителей мужского пола. Неужели и вправду почуяла принца каким-то непонятным чутьем?
- Здравия! - Уже громче сказал Куциан и попытался Лиму обойти.
- И вам здравия, - пропела Лима настолько сладко, что у Фахрасы заныли зубы, - А как вас зовут? Я не видела вас здесь раньше...
- Может, не будем стоять на пороге? - обреченно спросил Куциан, - Мне вообще-то очень надо идти...
- Конечно, не будем! - согласилась Лима и ногой закрыла дверь, - Я - Лимисса... Лимисса Хос. А вы...
Фахраса, бросив короткий взгляд на раздраженное лицо Куциана, поспешила вмешаться. Она пару раз намекающе кашлянула и поманила дочь к себе ладонью. Браслеты на ее запястьях угрожающе звякнули.
Лима неохотно подошла, а Куциан тут же выскользнул за дверь, бесшумно, как будто его и не было. Фахраса угрожающе нахмурилась, глядя на дочь. Впрочем, Лима не была бы Лимой, если бы понимала намеки, или, того невероятнее, то, что ей говорят прямо.
Лима всегда жила не головой, а фантазиями, и Фахраса не знала, как вылечить ее от этого. Иногда ей казалось, что Лима вообще не слышит того, что она говорит, подменяя ее слова какими-то другими, воображаемыми. Вот и сейчас:
- Что это было? - Холодно спросила Фахраса, - Что за приставание к незнакомым людям?
Глаза Лимы наполнились слезами. Иногда Фахраса спрашивала себя, каким образом Лиме удается настолько красиво плакать. Явно не материнская черта.
А Лима часто-часто заморгала, задрожала длинными ресницами, покраснела:
- Ма... он мне... ну, в общем, я не знаю, как оно получилось, я просто взяла и оно само... губы разъезжаются, пальцы косу теребят, и я себя такой дурочкой чувствую, и так страшно, а еще неуверенность. И кровь в висках стучит... Ма, я точно заболела. Дай чего-нибудь жаропонижающее... ты нашла лягушку?
Фахраса потерла виски.
- Да. Нашла, - сказала она, - и выпустила в лес.
- Что? - Недоуменно воскликнула Лима, - Как это, в лес?
- Очень просто. В лес.
- В лес?
Фахраса едва подавила желание расхохотаться.
- В лес.
- Но он же принц!
- В лес.
- Но... Юсенька...
- В лес. Прости, дочь, но стоило мне твоего принца-лягушку увидеть, как появилось непреодолимое желание послать его лесом. Вот в лес я его и отнесла, дочь, а если еще хоть раз этакую пакость в дом притащишь...
Играть словами чужого языка было неудобно; Фахраса сделала значительную паузу. Врать Лиме было легко, эта поверит даже в розовых единорогов, и совсем не стыдно: вон, как она на Куциана отреагировала, даже не зная его статуса. А если узнает, что принц здесь... У Фахрасы же сердце изболится, за этим цирком наблюдать!
Воистину, Вефий жестоко шутит.
Или это Веда постаралась?
