Спустя пару часов, выходя от Аро, Элис полна невероятных противоречивых чувств. С одной стороны, она эмоционально возбуждена, почти счастлива и довольна. Случилось то, чего, оказывается, она хотела уже долгое время, и теперь на нее сошло удовлетворение от получения желаемого и спокойствие. Но, и это с другой стороны, спокойствие быстро испарилось, стоило ей вспомнить, что в комнате ее ждет муж. Муж, который здесь из-за нее, ради нее. Муж, который читает эмоции.
Вот тут Элис столкнулась с ужасом и стыдом. Конечно, стыда была меньше, да, и того, что случилось, уже не воротишь. К тому же, она хотела этого, в чем ей тогда себя винить?
Но вот чтобы Джаспер обо всем узнал, вовсе не входит в ее планы. В конце концов, не виновата же она, что полюбила сразу двоих мужчин: они слишком разные, чтобы суметь выбрать кого-то одного. Она любит, честно любит их обоих, ну, кто же знал, что так получится?!
Элис еще некоторое время побродила по замку, успокаиваясь и смиряя свои мысли: Джаспер ни о чем не должен узнать. А вообще, было бы хорошо, если бы он куда-нибудь ушел на время. Но, увы, это вряд ли.
Когда девушка вернулась в комнату, ее любимый, конечно же, учуял необыкновенно сильный запах Аро на ней (хоть она и принимала душ), но Элис постаралась его заболтать.
- Я приму душ и буду только такой, как ты любишь, любовь моя, - прошептала она, поцеловав Джаспера в губы так страстно, как совсем недавно делала это с Аро, а затем моментально испарилась в ванной комнате.
Там Элис долго терла тело мочалкой и вылила на себя целую кучу ароматических средств. Результат, кажется, оказался именно таким, как она и предполагала, - отличным.
Стоя под резвыми струями душа, она проигрывала в воображении сцены их с Аро дня и страсть возвращалась к ней с новой силой. Девушка еще раз порадовалась, что Джаспер читает эмоции, а не мысли.
Элис вышла из ванной обнаженной. Джаспер, если и удивился, то не подал виду: от жены так и фонило тем, чего Джасперу уже давно хотелось. В последние дни их близость стала редкостью, но сейчас… Парень не собирался отказываться.
Элис отдалась и ему.
========== Часть 2. Глава 6. ==========
*
спустя месяц,
Форкс,
pov автор.
Уже два месяца прошло с тех пор, как семья Калленов уменьшилась в половину. Вместо восьми жизнерадостных вампиров в доме оставалось всего четыре. И они были морально убиты.
Сегодня был важный день для этих вампиров, омраченный, тягостный, но важный и нужный.
Они переезжали. Вернее, собирали свои вещи, чтобы покинуть этот дом надолго, а возможно и навсегда. Слишком много воспоминаний, слишком счастливы они были здесь, чтобы когда-то, даже чисто теоретически, можно было вновь вернуться в Форкс, и, тем более, поселиться в этом доме.
Разве не будет преследовать их на каждом шагу смех Элис, разве не будут раздаваться возмущения Эдварда, уловившего в чьих-то мыслях нечто хулиганское и провокационное, разве не будет слышаться спокойный голос Джаспера, фильтрующего чужие эмоциональные бури, но стойкого и надежного как скала и, наконец, разве не будет вспоминаться еще одна потерянная дочь семейства, самая молодая, самая безрассудная, но все еще любимая большинством оставшихся Калленов … - Белла.
Увы, все произойдет до обидного именно так, а потому каждый из четверых вампиров в доме занимался одним и тем же делом – паковал вещи.
Эсме несла две любимые вазы из своей комнаты вниз, чтобы упаковать их вместе с теми, что стояли на кухне. Ее взгляд невольно выхватил из окружающего мира висящий на стене странный стенд с огромным количеством шапочек выпускника. Конечно, ее дети так часто оканчивали школу, что это даже становилось смешно. Но все имеет свойство заканчиваться. И именно в этот момент Эсме вдруг поняла, что отдала бы многое ради того, чтобы эта привычная рутина, которую каждый из них порой ругал, вернулась на место. Женщина села на ступеньку, обнимая вазы руками и печально глядя на стену. Она смотрела неотрывно, погружаясь в свои мысли все глубже и глубже. Когда-то так же глубоко и без всякой надежды на спасение погружалась в воду прыгнувшая со скалы Белла Свон. Но кому в голову придет сейчас такое сравнение?
Эсме сидела и думала о том, что ей так хотелось бы провожать Карлайла на работу каждое утро, разнимать спорящих детей, ругать Розали за слишком открытый для школы, по ее мнению, наряд. Да столько всего на самом деле!
Эсме и сама не заметила, как начала плакать. Она не заметила и то, как Эмметт, шедший в эту минуту из гаража мимо холла и лестницы, подошел к матери и обнял ее за плечи.
- Мы справимся, - негромко сказал он.
Эсме очнулась. Женщина чуть улыбнулась сыну, а потом ответила:
- Мы попробуем научиться жить снова.
- Нет, мы не попробуем, мы сможем, мы все преодолеем, потому что мы – одна семья, мы есть друг у друга, - твердо сказал он.
Эсме посмотрела на сына и кивнула:
- Да, ты прав, мы сможем все.
А потом они оба встали и отправились каждый – по своим делам. Эмметт – в кабинет Карлайла, помочь отцу, а Эсме – вниз, упаковать вазы.
И это было правильно: жизнь продолжалась.
Уже справившись со своим делом и поднимаясь обратно наверх, Эсме еще раз окинула взглядом стенд с шапочками:
- Было, было и прошло. Он прав – никто не виноват.
Кто именно этот «он», женщина не уточнила и нам остается лишь догадываться, имела она ввиду Джаспера, защищавшего не так давно Беллу, или Эмметта, только что развеявшего страхи матери.
Эсме попыталась улыбнуться самой себе, но пока у нее получилось плохо. Ну и пусть, она верила, что в следующий раз выйдет лучше.
Тем временем, единственный сын в этой семье помогал отцу собирать книги. Всю библиотеку было решено перевозить, в конце концов, книги – вещи действительно ценные. И запредельная стоимость некоторых экземпляров была тут совершенно не причем.
Карлайл и Эмметт провозились с библиотекой и некоторыми особо важными вещами действительно долго – до самого вечера. Когда они оба вышли в просторный холл и прошлись по первому этажу, то ощущение переезда и тягостное ощущение неотвратимости накрыло их. Дом был почти пуст. От этого, комнаты, конечно, казались еще свободней и просторней,… и пустей. Их следующий дом не будет таким большим, такой большой он им больше просто не нужен.
Наступила ночь. Последняя ночь в этом доме и, хотя никто из них не озвучивал вслух, каждый провел ее в прощании с прошлым, которого не вернуть.
Карлайл и Эсме сидели, обнявшись, на кровати в их спальне на втором этаже. Они иногда переговаривались, но в большей степени – молчали.
Розали и Эмметт отправились на охоту. Девушка действовала на автомате, все больше отдаваясь размышлениям о том, какая новая жизнь ждет их и смогут ли они вообще ее построить. В эту ночь она впервые, пожалуй, признала, что в произошедшем есть лишь малая доля вины Беллы Свон. Она не разрушала их жизнь, нет, конечно, нет, и вовсе не задавалась такой целью. Она просто поступила так, как считала нужным, собственно как и все остальные: Белла ушла с оборотнем, это был ее выбор, так же, как выбор Эдварда – убить в Вольтерре, выбор Элис – обменять свою жизнь на его, пусть и неудачно, выбор Джаспера – последовать за любимой, а тем, кто остался, пришлось лишь мириться с последствиями такого выбора.
Ничего уже не изменить.
Разумеется, Розали пришла к осознанию не сразу, и у нее было два долгих и тяжелых разговора с Карлайлом и с Эсме, но кое-что она уже осознала.
- Эсме, я не понимаю, как ты можешь?! Она же предала нас, всех нас, а ты все равно ее прощаешь, более того, ты ее любишь!
- Конечно, ведь она все равно моя дочь, и, что бы она ни сделала, она ею и останется, - печально, но с уверенностью в голосе ответила женщина.
- Но, Эсме, разве так можно? Я… у меня нет слов, я не понимаю, не могу понять и принять, - растерянно, чуть взволновано, но негромко проговорила Розали.
И она не лгала, она действительно не могла понять ни Беллу Свон в ее нелогичных поступках, ни Эсме в ее стремлении все простить. Для Розали сам факт супружеской неверности казался чем-то настолько неправильным и диким, что у нее волосы вставали дыбом, когда она, чисто теоретически, разумеется, думала о том, что могла бы изменить мужу. Розали понимала, что есть такая вещь как любовь, понимала, что любовь начинается и проходит, но, ведь Белла (хоть Розали и была всецело против обращения) показывала вполне определенные чувства к Эдварду, но, с точки зрения блондинки, если чувства были, то они не могли бы пройти за пару недель, ведь так? А если так, как считала она, то, выходит, что чувств-то и не было! Или Джаспер прав, и любовь у Беллы была?
