Я пересекла коридор и вошла в нашу с Эдвардом спальню. Мне хотелось побыть в одиночестве.
Да, я виновата, я ужасно виновата в том, что произошло, но должен же быть выход, хоть какой-то. Я так не хочу умирать!
Я вовремя оборвала свои размышления, потому что входная дверь скрипнула, и в дом вбежал Эдвард. К сожалению, он направлялся ко мне. Я быстро запрятала свои сомнения и мысли вглубь себя и села на кровать.
Думай о покрывале, Бри! Покрывало… Оно такое мягкое. Розовое с черными разводами. Немного безвкусно, как по мне… Мягкое и розовое. Так приятно обволакивает мою жесткую вампирскую кожу.
— Бри, почему ты одна?
— Мне хочется поразмышлять… — ответила я и отвернулась к окну, заставляя себя думать о покрывале.
Про себя и по нескольку раз я повторяла каждую фразу, чтобы наружу не вырвались мои настоящие мысли, Эдвард бы их не оценил.
— Может, поделишься? — прошептал он мне на ухо, обняв со спины.
Я передернула плечами.
— Извини, извини… Я не могу, я не хочу, Эдвард! — не стерпела я. — Ты что, не видишь, меня завтра придут убивать ваши Вольтури! И вы, вы все не спасете меня, потому что вам это не под силу. Я могу побыть одна в последний раз в своей жизни? — закричала я и выпрыгнула в окно.
Я побежала как можно быстрее, чтобы оторваться от него, если он вздумает преследовать.
Чуть позже я остановилась и обернулась назад. Дом уже давно скрылся из виду. Это хорошо. Я втянула воздух поглубже и поняла: никто не ищет меня. Видимо, я обидела мужа своими словами. Ну и пусть. Скорее всего, я действительно живу свой последний день. Моя вечность оказалось до печального короткой. Явно не этого я ждала от жизни. Останься человеком, я прожила бы дольше.
Я села на поваленное дерево и стала размышлять. Теперь, в одиночестве, и вдали от любителей подслушать мысли, я могла основательно подумать, и решить, что же мне делать…
Я и сама не заметила, как погрузилась в воспоминания…
Когда меня обратили, мне было почти шестнадцать. Без двух месяцев, сущая ерунда. Я жила обычной жизнью обычного подростка. Не скажу, что представляла из себя что-то особенное. Я и постоять-то за себя не могла: слишком маленькая, слишком слабая. Даже когда я стала вампиром, мне всегда было тяжело. Все другие были слишком сильны и не обращали на меня внимания. Райли жалел меня и иногда заступался. Именно так я и научилась более-менее сдерживать свою жажду. Мне просто доставалось самой последней, и я разумно не лезла, опасаясь за свою жизнь. Я поняла, что стала вампиром, но умирать из-за этого вовсе не торопилась. Жить хотелось, как никогда.
Мне было шестнадцать. Я не знала жизни. Я была слишком глупа, чтобы грамотно сбежать, заметя следы. И мне несказанно повезло, что Каллены не стали меня убивать. Скорее всего, они и так не убили бы меня, ведь я сдалась. А тот факт, что их сын полюбил меня вечной любовью лишь добавил бонусов в мою копилку.
Каллены очень быстро взяли меня в оборот. Я и опомниться не успела, как стала невестой Эдварда. Собственно, в тот же день и стала. Как я поняла по разговорам, которые от меня тщательно скрывали (да, я подслушала, к тому времени я поняла, что не имею ни особых талантов, ни силы, ни гениального ума, и я предпочла вести себя очень осторожно), не составило труда догадаться, что у Эдварда уже была невеста и она — человек. Это немного удивило меня, но, как выяснилось, Эдвард принял интерес к ней за вечную любовь. Как бы там ни было, но он меня любил и любит, действительно любит. Меня поставили перед этим фактом и как-то сами решили за меня, что раз Эдвард любит меня, то и я, разумеется, обязана отдать ему руку и сердце.
Сначала, как только все улеглось, и мы переехали в другой город, все к тому и шло. Эдвард был невероятно обходителен, красив и интересен. Мне было приятно проводить с ним время. Он мне нравился. Парень заботился обо мне, помогал на охоте, играл на пианино, читал стихи, мы проводили вместе романтические вечера и ночи, любуюсь закатом или разглядывая созвездия. Мне было шестнадцать. Самый романтический и нежный возраст, и я сдалась. Мне нравилось отношение Эдварда ко мне, и я сама уверила себя в том, что люблю его. Он клялся мне в любви, и вскоре я стала отвечать ему тем же. И я не лгала, я верила в то, что говорила. Я считала, что мы созданы друг для друга.
Иногда Джаспер или Элис вспоминали о Белле, бывшей невесте Эдварда. Меня смущало это, но я понимала, что виновата в том, что с ней произошло, в последнюю очередь. Эдвард вообще отказался говорить со мной на эту тему. Но я вновь подслушала (причем, чисто случайно) и узнала, что Белла лежит в коме после того, как Эдвард бросил ее. Это было неприятно. Сам факт. Словно я навредила ей. Я вовсе не желала ей зла, мне было жаль эту девушку. Но жизнь шла, я быстро забыла о Белле.
Затем ушел Джаспер. Мы мало общались с ним и с Элис. Я вообще мало с кем общалась, кроме Карлайла, как главы семьи, и самого Эдварда. Я была очарована, все мое время занимал только он. К тому же, я готовилась к свадьбе. А потом у нас состоялся медовый месяц. Так что ухода Джаспера я почти не заметила. С Элис, но несколько позже, произошла та же ситуация. Зато Эмметт мне понравился. Он был веселым, смешным и очень позитивным. Все плохие мысли сразу улетучивались рядом с ним.
Но время шло. Я была уже миссис Каллен и поначалу искренне наслаждалась этим фактом.
А потом туман любви спал. И я с ужасом стала понимать, что Эдварда слишком много. Его забота обо мне, как о младенце, душила. Я не могла пойти и самостоятельно поохотиться, я не могла посидеть в лесу и поразмышлять, я не могла иметь какие-то свои тайны и секреты. Все это стало раздражать, я не заметила, как начала сторониться его. Да, Эдвард был по-прежнему красив, умен и обходителен, но я хотела быть не копией Эдварда и не приложением к нему, а просто Бри, женой, именно женой взрослого мужчины. Мне нужен был муж, а не нянька! Эдвард не давал мне ни минуты покоя, ни метра личного пространства… И все стало только хуже. Эдвард зверски ревновал к Эмметту, с которым было легко и приятно общаться, к Карлайлу, которого я уважала, но на месте любовника и представить себе не могла.
Постепенно я обнаружила, что не только Эдвард не воспринимает меня всерьез, но и остальное семейство тоже. Моего мнения часто не спрашивали, считая, что оно должно совпадать с мнением Эдварда, подчас неуместная забота Эсми стала раздражать, шутки Эмметта повторялись из раза в раз и стали скучны, а Карлайл заботился только об одном ребенке, и это был Эдвард.
История Беллы, Розали, Джаспера и Элис перестала быть тайной, и, мало-помалу, я вызнала многое из того, что, как считали Каллены, знать я была не должна. И мне не понравилось то, что я узнала. Мне не понравилось, как отнеслись к Белле, как к ней вообще относились, и я обнаружила, что моя ситуация в точности повторяла ее: забота, нежность и защита, много внимания, преувеличенные опасности, запрет на общение с другими… И еще много-много совпадений. И если Белле все объясняли просто: «ты — человек, и я за тебя боюсь», то со мной такое объяснение не прокатывало, и придумали другое: «я же так люблю тебя, и не могу находиться без тебя и минуты…». Просто Белла не успела войти в их семью в качестве постоянного члена, ее заменили на меня, и история повторилась, только с некоторыми вариациями.
Меня стало раздражать абсолютно все! Наверное, это и стало той причиной, почему я не влилась в семью Калленов. Я не чувствовала себя «своей», я не доверяла им до конца, я была в постоянном напряжении, потому что мне не нравился тот факт, что Эдвард читает мои мысли. Но и этого ему было мало. Когда я просила его об уединении, он не позволял мне этого, он контролировал меня, он хотел знать каждую мою мысль. Постоянно. Это было ужасно. В моей жизни не было ничего такого, что нужно было бы скрывать, но Эдвард любил цепляться к случайно проскакивающим неудобным мыслям, и тогда он надумывал такого, что проще было вообще не думать в его присутствии! Так, я стала откровенно сбегать от него. Я старалась делать это как-то незаметно, чтобы не обидеть его и семью, приютившую меня.
