Литмир - Электронная Библиотека

Не нужно думать, что Евгений Яковлевич был математиком-дилетантом, бившимся над пустяковыми для профессионала задачами. Я, например, увлекался в то время теорией вероятности и высшей геометрией неэвклидовых пространств. Таскал с собой книги, пытался вникать и делать выводы. Стоило в чем-то споткнуться или запутаться, Ольшанов моментально замечал, приходил на подмогу и без особых усилий распутывал узлы. А над своими "задачками" он бился годами. Уж такими непростыми оказывались мучавшие его "пустяки".

Наконец, обретя статус "стреляного воробья", я решил, что в МИХМе мне делать больше нечего. Жизнь завертелась водоворотом. Не только моя, всех нас, кто жил и трудился в Союзе ССР, а затем в президентской России. Прошло десять лет.

Нежданно-негаданно почта принесла скромный конвертик. Это было письмо из полузабытого прошлого. Писал Евгений Яковлевич:

"Здравствуй, Вячеслав Борисович!

Не удивляйся письму, поскольку в наше малопонятное время, когда математики замаливают старые грехи, СНС-ы метут улицы, а доктора наук караулят коммерческие склады, ты для меня остался тем единственным человеком, по крайней мере для меня , который не потерял интереса к произведению рядов, интегралу по контуру и вращению координат.

Признание в любви сделано, и теперь можно говорить серьезно. Борисыч! Не знаю, чем ты сейчас занимаешься, но по некоторым агентурным данным ты связан с научной работой, но не с нашей блудливой приспешницей начальствующих бездельников, а с той строгой Уранией, которая дарит свою улыбку лишь бескорыстным ее почитателям.

Случилось так, что одна из ее улыбок досталась мне, причем именно сейчас, когда со мной нет рядом многочисленной роты алчущих "соавторов" моих изобретений.. Но, к несчастью, со мной нет рядом и тех, кто мог бы подарить эту улыбку дельным людям, чтобы она не поблекла в альбоме.

Сознаюсь честно. Мне удалось построить систему комплексных чисел, минуя общепринятую абстракцию i2 = -1. В системе выявился параметр, который меняется в зависимости от координат, а при общепринятых комплексных числах он просто обращается в нуль, и потому незаметен.

Способ построения системы настолько прост, что ясен даже школьнику, знакомому с квадратом суммы двух чисел, и потому вот уже более двухсот лет это построение не обнаружено. Ох, уж эта наша гордыня, одна из злейших смертных грехов! - "Это же таблица умножения, а в ней давно все понятно!" (Вот этот самый способ я и нашел в таблице умножения)

Я мог бы еще долго рассказывать и об обобщенных комплексных и других обобщениях, а ведь я даже не знаю, дойдет ли до тебя это письмо, не сменил ли ты адрес. Поэтому

УМОЛЯЮ,

если это письмо дойдет до тебя, дай о себе весточку, а лучше заезжай, когда будешь в Москве, и мы посидим, как когда-то в гололедь, перед полетом в Тбилиси.

С уважением и надеждой, Ольшанов.

P.S. Если будешь писать, пиши "До востребования". Наши толстосумые вандалы громят урны, мусоропроводы и, конечно же, почтовые ящики. Мой адрес прежний. Жду!"

Я не мог не приехать, хотя на самом деле давно уже обретался в частных коммерческих организациях. Ольшанов был бодр, весел, но выглядел плохо. Узнав, что ни к какой науке я отношения не имею, расстроился и поник. Разговор ушел в сторону, на многомерные многогранники, кристаллы и, наконец, на елочные игрушки.

Сидели мы весь вечер, говорили задушевно, но к науке Ольшанов больше не возвращался. Только один раз, в полемическом порыве, он начал набрасывать схему своего преобразования. Не закончил, прервался. Листок этот хранится у меня, но на нем самая главная информации дана лишь общими намеками. Сохранилась ли она вообще, не знаю! Докапываться в дальнейшем у его близких посчитал неприличным, а затем они переехали.

Сам Евгений Яковлевич скончался в 2002 году.

Повторюсь еще раз, Ольшанов был весьма подготовлен для того, чтобы принять за неизвестное-новое какую-то свою неприметную ошибку. Был добросовестен и очень придирчив. Возможно, его материалы хранятся в семье, может быть, он успел их кому-нибудь передать. Во всяком случае, если не успел, его щепетильность порукой, что их стоит разыскать. А если они все-таки пропали, навсегда останется тайной, в чем состояло фундаментальное открытие Евгения Яковлевича Ольшанова.

Часть 3. Падение Икара

Между двумя крайностями всегда существует умеренная серединка. Так и между теми, кто бросил всё и ушел без оглядки, и теми, кто отдал МИХМу и своим исследованиям всю жизнь, находилось немало людей со средней позицией. Эта позиция упрощенно выражалась фразой с циничным привкусом: "Ты получи кандидата, а потом делай что хочешь, и где хочешь". Прагматически такой подход был самый верный и грамотный. Так сказать, соответствующий существующей реальности.

Оговорюсь сразу, у меня нет желания и намерения замалчивать или принижать реальные достижения кафедры "Процессов и аппаратов". Да это и невозможно, так как то, что сделано хорошо, говорит само за себя. Самым простым и очевидным примером служит, если обратиться к первой половине 80-х, многократное применение при интенсификации производства тогдашних предприятий - различных моделей гидроциклонов Терновского; просечной тарелки, разработанной группой Соломахи; спиральной сушилки Муштаева.... Всё это есть - в статьях, отчетах, патентах и я не собираюсь их пересказывать. Мне хотелось иного - правдиво передать дух того времени, атмосферу на кафедре и в институте. То есть, проще говоря, в стране вообще.

И если говорить, положа руку на сердце, кафедра "Процессов" не была единым научно-исследовательским коллективом. То есть очень далеко отстояла от того идеала, который любил озвучивать сам Кутепов, во время своих критических выступлений. "Сотрудники работают увлеченно, потому что они видят перед собой увлеченно работающих руководителей". Это, к сожалению, к большому сожалению, было сказано не про нас. ПАХТ была и оставалась в первую очередь учебным подразделением. Ее достижения мерялись не научными свершениями, а количеством выпущенных студентов и подготовленных кандидатов.

Вот тут, казалось бы, и неувязка. Кому, спрашивается, плох подобный подход. Наоборот - красота, берись за дело, работай над темой, пиши и защищайся. И находились великолепные воплотители подобного подхода. Взять того же Кудрявцева, Шарикова или пресловутого "Трижды Вэ". Они-то как раз великолепно отдавали себе отчет, зачем пришли и для чего. Главное качество диссертации - что она защищена, а про всё остальное болтайте, что хотите. После драки кулаками не машут.

Но стоит заметить существенную особенность. Эти, только что перечисленные мною, вместе с иными неперечисленными, не входили в число молодых сотрудников большого набора. Они превосходили их и возрастом, и опытом жизни, а потому некорректно их и сравнивать со всеми нами. Ведь я не видел их молодыми. Кто знает, через какие душевные потрясения прошли те же Шариков, Левин, Вешняков, Соловьев прежде чем определились, что им нужна в первую очередь не наука, а именно кандидатская степень. "Мы не Ньютоны, - говорил Трижды Вэ, - обойдемся без открытий!".

К такому выводу постепенно приходили и мои ровесники. Причем именно те, кто изначально "шел в науку". Другие же, кто исповедовал его исходно, чаще выезжали прочь на веских объяснениях, почему этот подход не имеет смысла воплощать в практику. Но наиболее целеустремленные, как раз из тех, кому он давался мучительно, делали этот невзрачный лозунг своей программой на ближайшие годы. Я имею в виду, ребят типа Сергея Трифонова, Андрея Пахомова, Виталия Тарасова, Бориса Кабака, Сергея Макареева. Кутеповцев опять же не касаюсь, там всё было чуточку по-другому, хотя общая картина сохранялась и у них.

Программа на ближайшие годы! Именно годы, в этом собственно и состоял главный выбор. В конце концов защититься бы дали любому, но какой бы крови это стоило. И чем больше души человек вложил в работу, тем дороже бы она ему обошлась. Характерен пример Виктора Васильевича Ломакина, научного сотрудника МИХМа с двадцатилетним стажем. Ломакин был еще из того поколения соискателей и аспирантов, которое предшествовало нашему, причем самым старшим среди них. Все они прошли через предзащиту на наших глазах как раз в период "реконструкционной паузы". Борис Кожевников, Олег Ершов, Виталий Симонов... по большей части мы видели их уже лишь мельком, как отголоски истории былых, золотых и железных времен.

49
{"b":"596904","o":1}