Она сделала паузу, как-то боком отошла к шкафу, огромному, с фанерной отделкой из карельской березы, в трех створках медальоны: по центру большое овальное зеркало в орнаментальном обрамлении, по бокам круглые из буковых пород деревьев. Крепко сжала в худой старушечьей лапке бронзовую ручку створки шкафа в виде львиной головы и еле слышно проговорила:
— Наш Георг получил Имя и Провидение от Георгия Победоносца. Был и наказ… как убить Дракона.
Голос все тише.
— Один самец змеи оплодотворяет 3000 самок и они снова рожают…
Села в кресло, положила руки на подлокотники. Кисти совсем белые и змейки вен набрякли.
— Вы, Андрей, имеете Имя и Назначение от Андрея Первозванного и Петра Первоверховного Вы должны помнить, что… Сатана ищет Укладку.
Пауза. Появившийся вдруг польский акцент пропал, и Мария Родиславовна продолжила уверенным голосом:
— Мы должны дать вам лишь небольшой срок, 2–3 дня, чтобы убедиться (хоть Геша и выбрал вас) в вашей чистоте и силе. И откроем нашу семейную тайну, однако только в той мере, в какой сами в нее посвящены.
В комнату вошла девушка лет 25. Огромные, каре-зеленые глаза посмотрели сначала тревожно на бабушку, потом на Андрея — с любопытством. Темно-русые волосы, чуть вьющиеся, собраны сзади в аккуратный пучок. И та же стать, что и у бабушки, и грациозность от природы и породы.
— Здравствуйте, Андрей Петрович. Я Ирина Яновна Богданóвич. С приездом. Мы рады.
— Здравствуйте.
— Давайте, я покажу вам дом и вашу комнату.
Две анфилады комнат первого этажа. С двух противоположных торцов каждой из анфилад — лестницы наверх, в мансардную часть. Остатки кафельных печей замаскированы фотографиями и документами в рамках. Музейная атмосфера всюду.
— Почти весь первый этаж — музейные помещения. Я изредка провожу здесь экскурсии. У нас с бабушкой внизу только пять комнат. Кабинет, гостиная, столовая, бабулина спальня и ванная с туалетом. В гостиной вас встретили, наверху библиотека и две спальные комнаты. Одна из них для вас. А у моих прадедов здесь было как обычно: к гостиной примыкала диванная комната, к столовой — буфетная, ну и в дальней части поварская с лакейской. Сейчас все, конечно, перестроено и перекроено.
— Да, — сказал Андрей, — нет «тапереча» ни лакейских, ни диванных. Только у новых «хозяев».
Ирина вдруг рассмеялась и показала рукой на фотографию суровых «комиссаров в пыльных шлемах».
— Это знак, — она прижала пальчик к губам.
— Кстати, ваша бабушка тоже говорит со мной как-то многозначительно и слова ее загадочны.
— Они загадочны для тех, кто не знает Слово Знака, — девушка стала серьезной.
— Ну, да, узнаю Титаныча. Он любил значительные фразы.
— Назовите пару.
— «Если долго вглядываться в бездну, бездна начнет вглядываться в тебя».
— А еще?
— «Чтобы узнать, открыта ли дверь, нужно толкнуть ее». Я чувствую, что мне вы приготовили какую-то тайную дверь…
— Вы догадливы и подаете надежды.
Ну и фраза. Андрею не понравилось, что ему, 60-летнему ученому мужу, эта аристократическая «фифа» будет диктовать правила. Но он тут же отбросил обиду: в конце концов, её возраст позволяет быть в меру легкомысленной. Его-то студентки за редким исключением лишь к 5-му курсу становятся «интересными» молодыми женщинами, выказывая и вкус, и образованность, и умение вести себя «как леди». А у Ирины это все с детства…
— Не огорчайтесь и не обижайтесь, — она тронула его за руку. — Вы, пока, как пессимист, думаете, что оброненная монета обязательно упадет в решетку люка.
— Отнюдь, — он вспомнил удачу с «Чижиком».
И снова экзамен:
— Что вы, Андрей Петрович, знаете о мифологии змей?
Господи, дались им эти змеи.
— Ну, попадались пару раз…
Он посмотрел на девушку внимательно, по-мужски. Ноги, грудь, шея, затылок с нежными завитками волос, узкие девичьи плечи. И добавил примирительно:
— А если я отвечу на ваш вопрос, могу я рассчитывать на «троечку с плюсом»?
— Посмотрим.
— В мифопоэтической традиции язычества змей посылают боги. Змея охраняет источники мудрости и является символом восстановления…
— Да, да, вот именно восстановления. Дальше.
— В христианстве — символ зла, искушения.
Он наморщил лоб, вспоминая.
— В Евангелии от Марка сказано, что уверовавшие будут спокойно брать ядовитых змей и даже пить их смертоносный яд. Знаменательна история про апостола Павла и змею.
Андрей Петрович не удержался и похвастал, что у него с собой его повесть о Павле.
— Что вы говорите?! Какое совпадение! Дядю Георга тоже крайне волновала эта тема! Слово Знака! Разрешите прочесть? — видно было, что она взволнованна. Глаза вспыхнули, на щеках румянец, губки неожиданно припухли и приоткрылись.
Андрей приободрился, чувствуя, что тянет на «отлично» и продолжил.
— Говорят, что на Мальте с тех пор нет ядовитых змей. Мальтийцы шутят, что святой Павел змеиный яд отдал мальтийским женщинам.
Ну, надо же, девушка вдруг улыбнулась и посмотрела довольно приветливо.
— Замечательно, Андрей Петрович! Давайте прогуляемся до реки, а потом будем обедать. Мы сейчас у дверей вашей комнаты. Моя рядом, а дальше библиотека. Располагайтесь. Я переоденусь, и встретимся через полчаса внизу.
— И, пожалуйста, давайте общаться попроще, — улыбнулся Андрей.
— Я постараюсь, — рассмеялась Ирина.
Комната небольшая, очень уютная обстановка — круглое окно, видимо, выходило на восток, так как, несмотря на то, что было затворено и не зашторено, в комнате не было душно. Он подошел к окну, отворил. Прекрасный вид на реку, которая здесь делала поворот. Один берег, дальний, крутой, скалистый и лесистый, а ближний к усадьбе — достаточно пологий.
Кровать, две прикроватные тумбочки, шифоньер с зеркалом, небольшой, небольшие же и письменный стол, и кресло, и два стула. Мебель вся современная. Кроме кресла, старинного и тщательно отреставрированного. Да еще, пожалуй, парусника, одиноко причалившего на столе с медной табличкой, имевшей трудноразличную надпись «Дозоръ. Георгу от деда». Андрей вспомнил, что такой парусник он видел у Г.Н. дома. Они, его студенты-дипломники, были приглашены на чай, домой к профессору, отметить защиту. Точно. Г.Н. поднял в одной руке бокал с шампанским, в другой этот парусник с Андреевским крестом, легонько стукнул бокалом о судно и сказал: «В путь, друзья! Будьте в Дозоре, семь футов под килем!». Андрей вдруг подумал, что профессор жил в этой комнате последние годы.
Мужчина заглянул в шифоньер, пустой — лишь два полотенца. Огляделся еще раз. Ни фотографий, ни картин, обои свеженаклеенные. Открыл ящик стола. Четыре тетради, исписанные крупным, быстрым и неровным почерком профессора. Сверху лежал портрет Ушакова, к которому на скрепку прицеплена записка: «В путь, Андрей! В Дозор! Ваш Г.Н.». Андрей аккуратно закрыл ящик, нежно коснулся парусов, посмотрел с грустью вдаль за окном, взял полотенце, купальные плавки и вышел.
Ирина была в легких голубых бриджах, в белоснежном топике и такой же белоснежной кепке в морском стиле. На ногах голубые кроссовки. Во время прогулки она была весела, движения легки и упруги. Ну тебе вице-адмирал Нельсон при Трафальгаре. Андрей зачем-то вспомнил его имя: Горацио. Вот почему девушка «монтировалась» с Нельсоном: Грация — Горацио!
Поплавали лишь с полчаса — у Андрея разболелась голова.
— Андрей Петрович, что с вами? Вы меня не слышите? — Она смотрела растерянно и обиженно.
— Нет, Ирина, что вы! Ландшафты изумительны! Я, видимо, немного устал с дороги.
— Давайте вернемся, и вы отдохнете часок перед обедом.
— Можно я подремлю в библиотеке? — Ему не хотелось признаться, что лечь на кровать, где, возможно умирал Г.Н., ему было трудно. — Посмотрю книги.
— Ах, вот что! Вы думаете… Дядя действительно жил в вашей комнате. Но чаще в кабинете, и спал, и умер там, на диване. — Она была поразительно догадлива! — А в библиотеку мы пойдем с вами чаевничать после обеда. Вместе, — она засмеялась. — Пока! — Упорхнула.
