Литмир - Электронная Библиотека

— Хоп! — пискнул одиннадцатый и упал в среднюю лузу.

— Партия! — воскликнул двенадцатый. — Я уже могу и не падать! — И остановился над лузой, но постояв малость, все-таки тоже хлюпнулся.

— Партия! — объявил гость, отставляя кий в сторону. И вдруг все шары взлетели в воздух: и те, что оставались на столе, и те, что лежали на полочках, — и грохнулись на пол, покатились по полу во все стороны…

— Й-о-о-о-о!.. — Гектор Иванович вскочил с кресла, вырываясь из цепких оков сна. Несколько минут он растерянно переживал только что увиденное, и затем до его сознания дошло, что весь комплект желтых шаров рассыпан по полу. Он заглянул в средние лузы и достал из одной одиннадцатый шар, из другой — двенадцатый. Не зная, что и думать, маркёр Кутузов принялся складывать шары в их деревянный ковчежец, долго не мог найти биток, который закатился под диван. Подойдя к шкафу и открывая дверцу, Гектор Иванович уже чувствовал, как шары вновь забаловались в своем домишке, он слышал их повизгивания, но не мог различить слов. Из шкафа на Гектора Ивановича глянули два тяжелых недобрых глаза — чернявый и вертлявый пришелец сидел там, в шкафу, и лукаво улыбался маркёру Кутузову гнусной улыбкой.

И вновь Кутузов вскочил с кресла, стряхивая с себя жуткий сон. Но сон ли это был? Очень уж сильным осталось ощущение того, что посетитель с дурным глазом действительно играл с маркёром в нехороший бильярд. А шкаф открыт. А около шкафа — ковчежец с желтым набором шаров. А вон из-под дивана один шар выкатился, посмотрел на Гектора Ивановича и шмыгнул, подобно крысе, обратно под диван. Гектор Иванович подошел, нагнулся, посмотрел. Сидит, сволочь, и усами шевелит. Да откуда у шара усы-то!

— Что ищете? Молодость свою? — раздался голос вертлявого.

Кутузов вскочил. Пришелец сидел на бильярдном столе и улыбался.

— Решил вот сесть на борт и упасть за борт, — сказал он.

Гектор Иванович хотел было снова закричать, чтобы проснуться, но не мог.

— Молчите уж, — сказал пришелец. Он сунул руку в карман пиджака, вытащил оттуда крошечную голую женщину — страшенную, как те француженки Ирэн и Жаклин вместе взятые, — и пустил ее гулять по зеленому сукну. Она резво побежала, потом стала кувыркаться и совершать неприличные телодвижения, как известнейшая американская эстрадная тварь. — Гомуня! Не увлекайся, — сказал ей хозяин строго, — а то опять долго не заснешь.

Он поймал микродамочку и сунул обратно в карман. Посмотрел на часы и вздохнул:

— Ладно, мы пошли. А она, — он похлопал себя по карману, — еще придет к тебе.

Он спрыгнул со стола, почесался и ушел.

Маркер Кутузов сел в кресло, тряхнул головой, зевнул и не мог понять, то ли он только что проснулся, то ли не спал вовсе.

Часы показывали восемь часов. Чтобы как-то отвлечься, Гектор Иванович сыграл сам с собою несколько партий придуманного чемпионата мира. Родионов выиграл у аргентинца Каброля, Котов внезапно проиграл молодому бильярдисту из Швейцарии — Брауншвицу, а Брюз не смог одолеть финна Ойтокайнена.

Глава восьмая,

В КОТОРОЙ ОПИСЫВАЕТСЯ СТРЕМИТЕЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ И ГИБЕЛЬ МАРКЁРА КУТУЗОВА

Ощущение того, что странный посетитель не приснился, а действительно приходил и вытворял свои пакости, не покидало Гектора Ивановича, и наоборот, все больше и больше утверждалось. И все же поверить в реальность наваждения было невозможно. Хотя каких только нет теперь умелых шарлатанов и колдунов! Так размышлял Гектор Иванович весь вечер. С девяти до одиннадцати у него были посетители, вполне нормальные люди, хотя и незнакомые. В одиннадцать они, будто по приказу, ушли. Вот теперь придет дилер-спонсор, решил Кутузов, и действительно, не прошло и десяти минут, как за дверью раздались шаги, оживленные голоса и в бильярдный зал ввалился Толик, да не один, а с приятелем и двумя девушками, одной из которых была она — мечта, беглянка, звезда, акварель, карамболь, фантазия закоренелого бильярдиста.

— Я пришел, Дон Жуан! Ты звал меня? — спросил дилер-спонсор Толик и принялся извлекать из сумки с надписью «Adidas» бутылки коньяка «Арагви», расставляя их на зеленом сукне. Приятель включил магнитофон, из которого запела Патрисия Каас, и тогда представился: Игорь. А девушки — Марина и Лида. Значит, она — Лида. Ничего противоречащего мечте, акварели и фантазии в этом имени для Гектора Ивановича не звучало. Он пожал руку Игорю, поздоровался с девушками, объяснил происхождение своего имени от героя древнегреческого эпоса и предложил чувствовать себя как дома.

В холодильнике «Морозко-3М» нашлось полкруга сулугуни, немного черешни, лимон, да гости с собой принесли ветчину и салями. Закуску и выпивку расположили на столике для домино, к нему придвинули кресла. Пока девушки и Кутузов устраивали все это, резали сыр, колбасу, ветчину и лимон, Толик и Игорь взялись играть на бильярде. Гектор Иванович поглядывал на их игру и предвкушал, как все сейчас немного выпьют, и он покажет класс, он вызовет восхищение девушек и завоюет сердце Лиды, уже и так, возможно, частично завоеванное.

Забив по два шара, Толик и Игорь оставили кии и подсели к столику, стали пить коньяк. Девушкам наливали поменьше, мужчинам сразу граммов по сто пятьдесят — короче говоря, каждую бутылку с одного раза на пятерых разливали, чокались и пили без тостов. Гектору Ивановичу налили штрафную, под тем предлогом, что они сегодня уже на грудь приняли, а он еще нет. Потом Толик наполнил Кутузову полный стакан и произнес маленький тост за выдающегося мастера игры на бильярде, непобедимого и прекрасного Гектора. Кутузов смело рванул в себя полный стакан коньяка и решил, что настал момент показать свое искусство. Он подошел к столу и стал забивать шары. Три первых закатились как бы сами собой под дружные аплодисменты гостей. У Гектора Ивановича взыграло ретивое, и он объявил:

— Любой игре приносит эффектный успех удар дуплетом. Как известно, одним из лучших дуплетистов был безвременно погибший президент Кеннеди, который зимой и летом играл дуплетом.

Кутузов выполнил дуплет, шар послушно вкатился в среднюю лузу. Из угла, где разгоралось веселье, раздались дружные овации. Игорь подбежал к Гектору Ивановичу с наполненным стаканом. Маркёр пытался отстранить стакан — потом, мол, потом, — но Игорь вдруг встал на одно колено, приложил ладонь к груди и умоляюще протянул стакан с коньяком еще раз:

— Приз, маэстро! Приз! Призовой кубок!

Была не была! Гектор Иванович хватанул стакан, закусил долькой лимона и почувствовал себя на такой высоте, что можно без сомнения забить любой шар.

— Маэстро! «Полет валькирий», пожалуйста! Просим! — крикнула Лида, но Гектора Ивановича охватила большая дерзость, чем на «Полет валькирий».

— Массе, господа! — воскликнул он голосом, каким объявляют в цирке смертельные номера, и принялся устанавливать шары для сложнейшего трюка. — Внимание, господа! Этот бильярдный фокус требует особенного мастерства и сосредоточенности.

Произнося последнее слово, он почувствовал, как язык у него заплетается, а когда стал прицеливаться, в глазах у Кутузова все поплыло, шары пьяно закачались, он упустил мгновенье, когда надо было нанести удар, стукнул хуже некуда, кончик сталинского кия хряпнул, а шары поползли в разные стороны медленно, как раки, причем, один подполз к лузе, но вдруг у него выросли тонюсенькие ручки, которыми он уперся в края лузы и не пошел проваливаться, замер. Величие маркёра Кутузова рухнуло и рассыпалось в пух и прах. Убитый горем, он неверным шагом отошел от стола.

— Не попал! Не попал! — кричали зрители.

— Надо было заклинание! — кричала Лида. — Залулузам!

— Р-р-ручонками упираться… Я те дам ручонками! — бормотал маркер.

Толик подбежал к Гектору Ивановичу, обнял и препроводил к столику, усадил, протянул маркеру новый стакан коньяка:

— Утешительный приз монстру бильярда!

Гектор Иванович хотел было все же вскочить и идти бить морду шару, но вместо этого почему-то взял дрожащей рукой стакан, налитый всклень коньяк выплеснулся через край на штаны, но Кутузов ошалело выпил оставшийся на две трети наполненным стакан и громко икнул. Он увидел, что Марина уже сидит на коленях у Игоря, а Толик, не стесняясь, гладит ноги Лиде. Ноги эти были умопомрачительно красивые, и при виде их Гектор Иванович понял, что погиб. Он опьянел еще больше и стал оправдываться, что массе — трюк очень сложный, нужен карамбольный бильярд, и даже самые выдающиеся мастера не всегда могут с первого раза его выполнить. Его утешали, хлопали по плечу и по шее, но Кутузов был убит, неутешен, он отказывался от коньяка, потому что чувствовал: больше пить ни в коем случае нельзя.

94
{"b":"596805","o":1}