Если Джек погибнет, я этого не вынесу, я не смогу дальше жить в мире, где нет его. Я и так потеряла своих родителей слишком быстро, слишком неожиданно и единственная семья, которая у меня есть это он и Джессика и если Джек оставит меня, я этого не переживу.

-Эй, ты как? – тряся моё плечо, спрашивает Джессика и мне приходится обратить на неё внимание.

Я не могу ничего ей ответить, такое ощущение, что если я начну говорить, то просто разревусь, а мне еле удалось остановить слёзы ещё в машине. Я просто киваю ей несколько раз, но мысли о том, что я могу потерять его уже навсегда, давят на меня с новой силой, и я не выдерживаю. Закрыв лицо руками, я чувствую, как горячие слёзы скатываются по щекам, моё дыхание становится прерывистым, я вся трясусь и тут же чувствую объятия подруги.

-Не плач, Клэр, - дрожащим голосом шепчет мне Джессика, она сама на грани. – Всё будет хорошо, Джек поправиться, - всхлипывает она, положив голову на моё плечо.

Я практически не слышу её, я не могу справиться с тем, что чувствую, сердце невыносимо болит, и я уже знаю это чувство. Эта боль она…не тупая, не ноющая… Боль кинжальная. Как будто тебе без наркоза отрезали какой-то фрагмент не то жизни, не то самого тела. В животе бабочки будто умирают, дыхание тяжёлое и каждый вздох отдаёт болью в сердце. Голова гудит от слёз, от того что я не могу поверить в это. Я никогда не думала, что с Джеком может что-то случиться, я никогда не задумывалась о том, что могу его потерять.

Я могла смириться с мыслью, что мы не будем вместе, потому что я знала, что он будет жить, что он будет счастлив, но я не могу представить мир, где его просто нет.

Мы сидим здесь уже несколько часов и нам ещё ничего не сообщили. В тишине под тихие разговоры персонала я, кажется, начинаю приходить в себя. Слёзы высохли, боль немного притупилась, но страх становиться только сильнее с каждой минутой. Это ожидание убивает меня, неизвестность и невозможность помочь заставляет чувствовать свою никчёмность.

-Джесс, - совсем охрипшим голосом зову я подругу, которая кажется, заснула.

Джессика поднимает голову с моего плеча и, жмурясь от яркого света, вопросительно оглядывается по сторонам. Да, я бы тоже хотела, чтобы всё это было лишь сном.

-Нужно позвонить его родителям. – Джессика всё ещё соображает, где находится. – Лучше если позвонишь ты, меня они не очень любят.

-Да, - кивает она, всё ещё хмурясь. – Только они в Австралии, и отец Дианы тоже. Даже если они захотят прилететь, то не раньше чем через сутки.

-Может, сообщить его бабушке, она живёт во Франции, - вспоминаю я единственного человека из всей семьи Джека, которому я кажется, понравилась.

-Не думаю, что это хорошая идея. У неё проблемы с сердцем, будет только хуже, Джек бы не одобрил. – Джессика поднимается на ноги и достаёт телефон. – Я позвоню его родителям. Тебе взять кофе?

Я киваю ей, и Джессика отходит к автомату и прикладывает телефон к уху. Я решаю пройтись, но не успеваю сделать и нескольких шагов, как ко мне подходит та самая медсестра. Меня уже отпустило и я больше не хочу убить её. Моё дыхание, как и сердце, замирает, я лишь молюсь, чтобы её вести были хорошими.

-Операция успешно закончена, - сообщает она мне, я облегчённо выдыхаю, и приятное тепло распространяется по всем моему телу, мои губы даже дрогнули в улыбке.

-Можно к нему? – с тёплой надеждой спрашиваю я.

-Нет, он всё ещё в реанимации, его состояние по-прежнему тяжелое…

Из-за дверей слева от нас выходит мужчина в халате, я так понимаю это доктор, который делал операцию Джеку, потому что он идёт именно к нам.

-Нужно поставить круглосуточное наблюдение за тем парнем, - тяжело выдыхая, говорит врач, обращаясь к медсестре. – Я всё написал на карте, распорядись, чтобы во всём разобрались.

-Как он? – не в силах больше ждать и слушать его спрашиваю я, пытаясь унять дрожь в руках.

-А вы простите…

-Невеста Джека Фостера, - отвечает за меня медсестра всё тем же надменным тоном, но сейчас она и её тон это последнее что меня волнует.

-У него очень тяжелое состояние, но мы сделали всё, что было в наших силах, остаётся только ждать, - спокойно отвечает врач, повернувшись ко мне, и я снова погружаюсь во мрак, значит ничего хорошего. – Он сейчас без сознания, есть вероятность, что он впадёт в послеоперационную кому. Поэтому мы не знаем, проснётся он сегодня, - тяжело начинает он. – Или через месяц.

-Месяц? – с ужасом спрашиваю я и снова чувствую, как слёзы подступают к глазам. – Когда его можно будет увидеть?

-Сложно сказать, но сейчас ему нужен максимальный покой.

Я сдержанно киваю, стараясь держать себя в руках.

-А девушка… Диана, когда можно будет навестить её?

Мне нужно узнать что случилось, почему она была с ним, что и как это произошло.

-Как только она придёт в себя, - отвечает медсестра и, кивнув, я иду всё к той же лавочке.

-Есть новости? – с надеждой спрашивает Джессика, подходя ко мне и протягивая кофе.

-Всё плохо, - отвечаю я, взяв горячий стакан в руки. – Ты дозвонилась до его родителей?

-Да, - отвечает она, садясь рядом. – Его мать очень волнуется, но прилететь не как не может. Сказала, что они вылетят, как только смогут, но эта возможность у них появиться не раньше чем через три дня.

-Как так можно? – поражаюсь я. – Их единственный сын попал в серьёзную аварию, он на грани жизни и смерти, а они не могу прилететь?

-У них другие ценности, семья не на первом месте, - совершенно спокойно говорит Джессика. – Такая же ситуация и с отцом Дианы. Они вместе подписывают какой-то договор… работа всегда важнее детей.

-У тебя не так, - возражаю я. Джессика заметно поникла, для неё это не лучшая тема для разговора. – Твоя семья не такая.

-Сейчас да, но не всегда так было, - взглянув на меня, говорит подруга. – Когда папа только начинал он будто бы забывал, что у него есть дети, жена, он забывал про свою семью, и это было по-настоящему тяжело.

Ясно, что Джессика не хочет говорить об этом, и я решаю закончить наш разговор на эту тему.

-Я позвонила своим, они сейчас приедут, не быть же нам здесь вдвоём.

-Джек и Диана для них как родные, они тоже волнуются, - говорю я, вспоминая о том, что вес они знают друг друга ещё с детства и Джессика кивает. – Они сказали Джек может впасть в кому,… если ещё не впал.

Мой голос настолько тих, что я удивляюсь, как Джессика услышала меня. Я не хотела говорить это вслух, думала, если это не произнести, этого не будет. Джессика сразу же выпрямляется, и я вижу, как она борется сама с собой, чтобы не разреветься. Джек её друг с самого детства, с самой школы, если мне так тяжело, то, как тяжело ей?

-Девушки, - подходит к нам медсестра. – Ваша подруга пришла в себя, вы можете зайти к ней, но только кто-то один.

-Клэр, иди, - говорит мне Джессика и я, кивнув ей, иду за медсестрой.

Мы проходим по коридорам несколько раз заворачиваем и наконец, доходим до нужной палаты. Я почему-то жутко волнуюсь, ледяные руки немного дрожат.

-Только не долг, - говорит мне медсестра и впускает меня в палату.

Диана лежит на кровати, вид у неё просто ужасный. Огромный синяк на ключице, несколько на руках, царапины по всему телу и даже на лице. Я в жизни не видела её не накрашенной, у неё опухшее лицо видимо от слёз и мне становится её жаль. Жаль Диану! Никогда бы не подумала, что я когда-нибудь буду её жалеть.

-Кларисса? – искренне удивляется Диана, и сначала я даже не узнаю её голоса.

Слишком тихий и хриплый, слишком искренний и чистый, никакой фальши и никакого сарказма. Это непривычно.

-Что с Джеком? – со слезами на глазах спрашивает она и мне самой хочется разрыдаться. – Клэр, что с Джеком? – срывается на крик она и слёзы скатываются по моим щекам. Я молчу в горле, будто ком застрял, и я не могу произнести с лова. – Нет!

Диана уже по-настоящему ревёт, он пытается смахивать слёз, но не успевает за ними.

-Он жив, - наконец говорю я. - Он в тяжёлом состоянии, была операция, куча переломов, он, кажется в коме.