Иммануил растерянно кивнул. Борис засмеялся, смотря в обескураженное лицо брата и хитрое – любовницы. Чего-чего, а придать жизни пикантности Поленька умела, за это князь ее и ценил.

Младший Бахетов размышлял лишь несколько минут. То дивное платье, изготовленное прославленным художником – «Аллегория Ночи», признали лучшим маскарадным преображением, а Иммануил впервые испытал удивительное счастье от тайны наряда и необходимости соблюдения инкогнито.

Поломавшись для приличия, Иммануил отдался умелым рукам модистки - желание посетить спектакль оказалось слишком велико.

Через полчаса одетая для выхода “барышня” появилась перед изумленным взглядом Бориса. Князь покачал головой – младший брат явно обладал даром лицедейства, даже опытный глаз ловеласа не мог разглядеть в этой обольстительной светской девушке юношу. Борис внезапно повеселел, простая поездка в театр приобрела совершенно иную окраску. К тому же, сегодня они направлялись в ложу к старым приятелям, двум великим князьям, и возможность сыграть веселую шутку многократно повысила настроение молодого мужчины. Борис рассмеялся, помогая спутницам накинуть дорогие шубки, а потом подхватил “дам” под руки.

- Поспешим, если не хотим опоздать!

Иммануил поначалу путался в длинном шлейфе и лавировал не так ловко, как Поленька, но природное изящество и наблюдательность помогли, и вскоре походка выправилась, стала легкой и кокетливой. Тугой корсет нещадно сдавливал тело, мешал дышать полной грудью, однако все компенсировало счастье интриги.

- Ты слишком возбужден, крошка, - услышал Иммануил тихий голос Бориса.

Брат выговорил фразу с теми бархатными нотками, которые появлялись в его голосе лишь в разговоре с дамами. Сердце Иммануила тревожно затрепыхалось, когда сильные руки Бориса обхватили талию, поднимая на подножку авто. Юноша опустил длинные, чуть подкрашенные ресницы, улыбкой благодаря старшего брата за помощь.

Великие князья Кирилл и Сергей - племянники государя, моментально обратили внимание на незнакомку, реагируя на возможную добычу, как истинные Никитины, которые имели вкус к красивым женщинам. Смутно напоминающая кого-то прелестная барышня с утонченным, словно фарфоровым лицом тут же вызвала мужской интерес не только в своей ложе. Иммануил щурился через изящную лорнетку на игру прославленных актеров, попутно удивляясь, насколько маленькими кажутся его кисти в длинных узких перчатках, и ощущал, как по телу скользили чужие взгляды. Голова наполнилась волнующим туманом. Иммануил едва ли мог понять, о чем была модная пьеса. Все помыслы сосредоточились на том, чтобы удержать лицо, не выдать свою сущность неловким движением или взглядом. Понемногу приходило странное наслаждение – от ласкового обращения брата, от одобрительного молчания Поленьки, от красноречивых жестов великих князей и их блестящих глаз. Произведенное на последних впечатление невероятно льстило самолюбию. Иммануил видел обоих статных красавцев месяц назад, на одном из семейных праздников государевой семьи, и тогда удостоился лишь нескольких незначительных фраз. Зато теперь – сколько внимания! К концу представления воздух в ложе будто наэлектризовался, так много невысказанных эмоций витало вокруг.

- Однако ж, Борис, представь нас наконец своей спутнице, - по окончании овации актерам, обратился к приятелю великий князь Кирилл.

Иммануил отвел взгляд на сцену, с трудом сдерживая торжествующую улыбку.

- Прекрасная незнакомка так робка, что не желает знакомиться? – пророкотал Сергей.

- Прекрасная незнакомка не так уж незнакома, - наконец, парировал Иммануил, изящным жестом складывая лорнетку.

Но даже голос не выдал Иммануила. Великий князь Кирилл, пользуясь тем, что «девичья» тонкая рука в длинной перчатке оказалась поблизости, нахально коснулся белого шелка ладонью.

- Вот загадка! Мы теперь не успокоимся, пока не перетряхнем свою память как следует!

- Еще недавно мне казалось, что шутки о великокняжеской короткой памяти не имеют ничего общего с действительностью, - отнимая руку, заметил Иммануил.

Борис расхохотался, приобнял своих «дам» за плечи. Наблюдая за кокетством младшего брата и не подозревающими подвоха Кириллом и Сергеем, князь решился на продолжение удачной шутки.

- А не поужинать ли нам вместе? – предложил он царственным друзьям.

Великие князья переглянулись и быстро закивали, соглашаясь.

Компания вывалилась из театра на морозный воздух ранней ноябрьской ночи.

Иммануил не был готов к длительному пребыванию в образе, и в известном всему высшему свету ресторане невольно начал выдавать себя. Борису пришлось раскрыть инкогнито «прекрасной спутницы». Великие князья оценили маскарад, оглушительно гоготали и, пользуясь интимностью отдельного кабинета, дружески хлопали «барышню» по плечам, прикрытым тонким шелком.

Теперь перед Иммануилом распахнулись все некогда закрытые двери. Вернее, перед некой таинственной барышней в дорогих изысканных туалетах, что иногда сопровождала князя Бориса и его любовницу в театры, рестораны и к цыганам, в Новую Деревню. Князь окружал юную особу осторожной заботой и отгораживал от любопытных взглядов. Появившиеся вскоре воздыхатели замечали лишь пленительные линии тонкой фигуры, тихий выразительный грудной голос и раскосые светлые глаза на оригинальном узком личике, сияющие ярче ее изумительных драгоценностей.

Украшения, кстати, Иммануил тайком заимствовал у матушки, выбирая из обширной коллекции не самые знаменитые, но искусно выделанные комплекты. Это и послужило причиной скорого громкого скандала.

Однажды в популярном кафешантане, сидя в компании брата и ставших друзьями великих князей, Иммануил встретился взглядом с приятелем родителей - вельможей, давно и безнадежно влюбленным в княгиню Варвару Георгиевну. Весь вечер мужчина пристально разглядывал замаскированного князя, а когда встревоженный Борис решил распрощаться с друзьями и везти «спутницу» домой, решительно прошел в их ложу. Князь Бахетов решительно закрыл брата спиной, и вельможе не удалось рассмотреть так привлекшую его внимание барышню. Но, как оказалось, он подметил сходство «её» лица с предметом своей любви, а также знакомые жемчуга.

Дома братьев ждал страшный скандал. Отец-князь не помнил себя от гнева, когда вызвал Иммануила в кабинет. Не скупился на пощечины и бранные слова. Грозил каторгой и вечным позором. Наконец, назвав злодеем и подгнившей ветвью на семейном древе, приказал выйти вон, захлопнув за отпрыском дверь так, что в соседней комнате со стены упала картина Рембрандта. Усмирять отца бросился находившийся в гостиной Борис, а взволнованный Иммануил отправился утешать матушку.

Княгиня Варвара Георгиевна, впрочем, не была фраппирована выходкой сыновей. Иммануил быстро собрался с мыслями и выстроил удачную линию защиты. Матушка внимательно слушала младшего сына, пристально глядя в его смущенное лицо волшебными серо-голубыми очами. По ее ласковому взгляду юноша понял, что версия о глупом желании сыграть роль, почувствовать себя артистом и проверить способности к лицедейству, имела оклик в ее творческой душе. Ворвавшийся без приглашения в матушкин будуар Борис интуитивно подхватил мысль младшего брата и изложил тот же вариант. Княгиня улыбнулась, умилилась виноватым видом сыновей и притянула к себе обоих, обнимая.

Желая притушить бдительность отца и успокоить матушку, Иммануил всю зиму вел себя паинькой, прилежно учился и не предпринимал никаких попыток повторить интрижку с переодеванием, хотя честно признавался себе, что игра приводила его в неприличный трепет. Иммануил был разумным юношей и понимал, что подобная реакция по меньшей мере неправильная, но поделать с собой ничего не мог и страстно мечтал о том времени, когда сможет снова выходить в свет в своем «втором обличье».