- В Берлине вечер, – объяснил он, кивком поблагодарил Тома за чашку кофе, придвинутую из вежливости.

Братья хотели продолжить свою неторопливую трапезу, но продюсер быстро свернул завтрак и отправил парней за ноутбуком.

Пока Дэвид отвечал на незапланированный звонок по мобильному, Билл быстро наладил скайп-связь с Германией. Ударник и басист их рок-банды собрались у Георга дома. Густав отстраненно пил пиво, Йорки красовался в новых модных очечках, что близнецы тут же заметили вслух – славный парень имел слабость к очкам, менял их каждый сезон и уже обзавелся внушительной коллекцией. Георг заулыбался, сияя ямочками на щеках.

Продюсер нарушил идиллию, мрачно посмотрев на команду не обещающим райского удовольствия взглядом. Том подавился очередной незатейливой шуткой. Билл насупился – непонятные моральные приготовления Дэвида настраивали на грядущую порку, только вот Билл искренне не понимал, по какому поводу – ничего криминального они в последнее время не совершали, а за все прошлое уже получили сполна. Но продюсер сразу задал вопрос, которого никто из парней не ожидал:

- Скажите-ка мне, дорогие коллеги, кто из вас хоть раз читал подписанный каждым несколько лет назад контракт с продюсерской группой под руководством херра Хоффмана?

Близнецы переглянулись. Густав нахмурился. Георг робко отозвался:

- Ну… я читал.

- Не сомневаюсь. Ты уже тогда демонстрировал все задатки отличного финансиста. Итак, до какого года действует ваш контракт?

- До конца 2012-го, – напряг память Георг. – Если, конечно, у нас четверых проставлена одна дата.

- До конца 2012-го, – повторил Дэвид с неясной интонацией, не соглашаясь и не отрицая. – У меня есть утвержденный план вашей деятельности до этой даты. В декабре текущего года выпустить сборник «Best of». В следующем году – тур.

В столовой повисла недобрая пауза.

- С каким материалом тур? – Том озвучил вслух тут же пришедший Биллу в голову вопрос.

- С тем самым, который войдет в сборник, дорогой, – неприятным тоном сказал Дэвид. – Вы ведь уже давно ничего нового не написали. Поедете с тем, что есть.

- Это значит, – решился на вывод Густав, – что по истечении срока контракт не будет продлен?

- У нас вообще чертовски невыгодные соглашения с этими хмырями, прости Дэвид, к тебе это не относится! – вдруг вскинулся Георг и сверкнул зеленым взглядом. – Но тогда мы были мелкими и глупыми, а они, видимо, стандартно так работают. Через полтора года мы просто получим свободу.

Дэвид покачал головой.

- Не все так просто. Вернее, все просто, если вы согласны существовать как «Токио отель» только до начала 2013-го.

- Хоффман слишком много на себя берет, – процедил Билл. – Будем мы группой или нет – это наше решение.

- Ошибаешься, – грустно улыбнулся продюсер. – Неужели ты не знаешь, что название «Токио отель» принадлежит продюсерскому составу? Пока мы в тандеме, вы имеете право на его использование на выгодных условиях, но если контракт утратит силу – будете платить серьезные проценты.

Том нецензурно выругался, выражая общее мнение.

- Ты хочешь сказать, что деятельность под лейблом «Токио отель», но без контракта с продюсерами обернется нам неслабыми отчислениями? – на всякий случай переспросил Густав.

Дэвид усмехнулся и подтвердил:

- Грабительскими отчислениями. Но у меня встречный вопрос – планируете ли вы вообще дальнейшую совместную работу как группа? Когда Билл в последний раз писал песни?

Парни молчали.

- Вы выдохлись, ребята, – мужчина заметил, что близнецы одновременно привстали с барных стульев, и остановил их точным жестом. – Выросли из «Токио отель», как из старых детских джинсов. Вам уже не интересен тот образ жизни и та музыка, что бурлила пять лет назад. Это закономерно. Никто не думал, что вас хватит так надолго. Теперь к проблеме – Билл, руководство сильно обеспокоено твоими метаниями, выходками и играми с образом, которые сложно предугадать. Это плохо. Кое-кто из менеджмента уже спросил вслух, а надо ли ждать до истечения контракта, когда фронтмен неуправляем, а группа творчески бездействует. Там есть пункты о досрочном разрыве отношений – если кто-то из вас попадет под судебные разбирательства, другая сторона может или наложить штрафные санкции на артиста или прервать контракт на выгодных для себя условиях.

- Мы уже оказывались в поле зрения правоохранительных органов, – заметил Густав. – Том как-то чокнутым телкам врезал. Да и у меня был неприятные эпизод… – парень потер незаметный шрам, оставшийся после драки в клубе.

- Тогда вы отделались легким испугом, – отмахнулся Дэвид. – Сейчас же малейшее нарушение закона станет достаточным поводом, чтобы поднять в прессе шум для своей же пользы. Поэтому, на всякий случай, я хочу предупредить об осторожном поведении – Густаву и Георгу не ввязываться ни в какие подозрительные финансовые операции. А вам, дорогие близнецы – вести себя на территории Германии как братья… Иначе кто знает, какой ушлый папарацци вас заснимет, совершенно случайно, конечно же. И никто не выкупит снимки, как прежде, а скорее всего, дело дойдет до огласки. Чтобы у кое-кого оказался весомый повод… Я ясно намекнул?

- Яснее некуда… – яростно полыхая глазами, выдохнул Билл. Том под столом сжимал его ногу, впиваясь ногтями в тонкий деним.

- К сожалению, я должен сказать то, о чем говорил в начале нашей работы – не доверяйте никому, только друг другу. Любой новый знакомый может стать потенциальным источником получения компромата. Я сам рискую из-за этого разговора, но я тоже продюсер, поэтому – не доверяйте и мне.

Дэвид сделал паузу и поморщился.

- А Рия? – вдруг вспомнил Билл. – Она на контракте у Хоффмана.

- С ней смешно получилось, – оживился Йост. – Я слышал, как Ротт ругался – видите ли, показала стерва наманикюренным пальчиком в свой контракт, где значился пункт о неразглашении личной информации, и заявила, что если от нее хоть что-то просочится в прессу, то больше никто на работу не возьмет. Она, конечно, права.

- Профессионал, – улыбнулся Билл.

- Но, тем не менее, Рия тоже человек со своими слабостями, на нее можно надавить, заплатить… припугнуть. Так-то, мальчики, – Йост посмотрел на притихших близнецов и, проигнорировав напряженные лица Густава и Георга, вышел из дома.

- Значит, продюсеры подготавливают нам уход, и теперь от нашего поведения зависит, будет он тихим и спокойным или скандальным и позорным… – подытожил итог встречи Густав. Он выглядел невозмутимым, но с силой сжимавшие горлышко бутылки побелевшие пальцы выдавали настроение.

- Они думают… – наливаясь черной злобой, прошипел Билл, – что собрали нас по принципу паршивого бойз-бенда? Четверку шлюховатых мальчиков для усмирения гормональной бури подростков обоего пола?! Да мы были группой еще до появления их похотливых рож на нашем горизонте! Будем группой и без них!

Билл вскочил, не сдерживая себя, и заметался по обширной столовой.

Георг с Томом молча переваривали информацию, давая фронтмену выпустить первые эмоции.

- Продюсеры пишут музыку, как договоры на продажу бананов и ананасов, в рамках рабочего времени! И удивляются нашему творческому кризису, болваны! Умные дядьки от шоубиза все за нас знают – что петь, как выглядеть и когда уходить со сцены!

- Самое серьезное – это принадлежность банде Хоффмана названия «Токио отель», – обронил Георг.

Том взмахнул руками.

- А нам это так важно? Будем называться снова «Devilish»… или… – он потер нос, – какой-нибудь «Багдад-сарай», что в принципе то же самое.

Билл остановился посередине столовой, крутанулся на одной ноге и вдруг начал импровизировать:

- Надо сыграть на опережение – красиво обставить разрыв со старыми пидарасами, подготовить элиенс заранее… Под это можно писать совсем другую музыку и сменить, наконец, имидж. Мне осточертело красить глаза и выглядеть, как андрогинная малолетка!

- Нужны песни… – задумался Том.

- Вот что, парни, – Густав отставил бутылку, поднялся с места и приблизил лицо к монитору. – Мы с Йорком летим к вам. Пока не прибудем – сидите тихо. Такие вопросы надо обсуждать в реале и не на трезвую голову.