Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Король Людовик Желанный был молод и полон надежд осчастливить Францию, но он, к сожалению, не знал, что для этого надо сделать, да и, кроме того, это оказалось весьма нелегким делом. Вокруг него все время кипят страсти: раздаются требования, протесты, носятся всевозможные слухи - одним словом, царит полная неразбериха, которую мог бы упорядочить и которой мог бы овладеть лишь сильный и мудрый человек. В такой обстановке лишь всегда умеющий отшутиться и держащий нос по ветру Морепа чувствует себя как рыба в воде. Провозгласив приход новой эры и имея под этим в виду необозримый круг вопросов, философы пробудили в молчавшей, точно она немая, Франции желание говорить, и ее сильный, многозвучный голос уже слышен словно бы издали, но уже достаточно ясно. Со стороны же Oeil de Boeuf (a это ведь совсем рядом) слышится громкое и весьма назойливое требование придворных, составляющих опору трона, тянуть из казны, этого созданного для них рога изобилия, столько, сколько им вздумается: какое нам дело, что либералы придумали какую-то новую эру; пусть будет новая эра, но чтоб никаких урезываний средств, отпускаемых на содержание двора! Увы, именно это требование совершенно невыполнимо.

Как мы уже говорили, философам удалось выдвинуть на пост генерального контролера Тюрго в надежде, что он проведет все необходимые реформы. К сожалению, он занимал этот пост всего двадцать месяцев. Имея волшебный кошелек Фортуната[96], он, конечно, продержался бы на этом посту подольше. Да и не ему одному - любому генеральному контролеру такой кошелек мог быть весьма полезен. Вы никогда не обращали внимания на то, как щедра природа, когда речь идет об ожиданиях? Сколько людей, один за другим, устремляются к авгиевым конюшням, как будто тот или другой способен их очистить, но даже самому честному, работавшему на пределе своих небольших возможностей удается совершить лишь кое-что. Вот, например, Тюрго, способный, честный, изобретательный и дальновидный, с сильной, как у героя, волей человек, но что он мог сделать, если у него нет кошелька Фортуната. О, сангвинический генеральный контролер! Задумав осуществить во Франции революцию мирным путем, ты не позаботился о том, чтобы найти средства для выплаты "компенсаций", которые - - это молчаливо подразумевалось - необходимы для ее осуществления. Более того, едва ты приступил к этому важному делу, ты вдруг заявляешь, что духовенство, дворяне и даже члены парламента будут платить налоги, как и все остальные простые люди!

Какие негодующие, озлобленные крики раздаются в галереях Версальского дворца! Морепа крутится в этом вихре злобы, точно волчок, ну а бедному королю (всего несколько недель назад он писал Тюрго: "II n'y a que vous et moi qui aimions le peuple") (Кроме вас да еще меня, нет никого, кто бы так близко принимал к сердцу интересы народа) ничего не остается, как подписать приказ о его отставке и ждать, когда разразится революция[97].

Выходит, надежды не сбылись и, так сказать, отсрочены, не так ли? Отсрочены, это верно, но ведь не уничтожены, не аннулированы. Они снова оживают, когда в Париж приезжает после долгого отсутствия сам патриарх философов Вольтер[98]. Этот высохший старец "в огромном парике a la Lois Quatorze[99], из-под которого сверкают горячие, как угли, глаза" вызывает в обществе необыкновенный подъем, своего рода взрыв. Оказалось, что Париж умеет не только смеяться и иронизировать; оказалось, что Париж может испытывать едва ли не религиозное поклонение к своим героям. Чтобы только взглянуть на него, дворяне переодевались трактирными слугами, красивейшие женщины готовы были, кажется, устлать своими волосами путь, по которому ступала его нога. "Карета, в которой он едет, - это ядро кометы, и хвост ее заполняет целые улицы". Ему устраивают в театре настоящий апофеоз, точно он император, и, наконец, "душат под розами". Его нервы не выдержали, и старый Ришелье посоветовал принять опиум невоздержанный патриарх принял слишком большую дозу. Даже Ее Величеству пришла мысль послать за ним, но ее вовремя отговорили. Хорошо уже то, что Ее Величество до этого додумалась. А ведь этот человек поставил своей главной целью в жизни разрушение и уничтожение того фундамента, на котором покоятся их величества и их преподобия. Чем отплатил ему мир за это? Как глашатай и пророк, он мудро высказал то, о чем многие мечтали сказать, и мир откликнулся и короновал его. Правда, хоронили обожаемого и задушенного розами патриарха тайком. Ну что ж, самое замечательное во всем этом то, что Франция, несомненно, беременна (или, как говорят немцы, "в доброй надежде"); пожелаем же ей счастливо разрешиться от бремени и принести добрый плод.

Поговорим еще об одном человеке, о Бомарше[100], который недавно закончил отчет о своем судебном процессе ("Мемуары")10[101], сразу принесшем ему известность в обществе. Карон Бомарше (или де Бомарше, так как он был возведен впоследствии в дворянство), человек смелый и находчивый, имел, родившись в бедной семье, прекрасный аппетит, честолюбие и еще множество других талантов, среди которых не последним был талант интриги. Это был худой, если не сказать тощий, но крепкий, с несгибаемой волей человек. Удача и собственная ловкость открыли ему доступ к клавикордам наших добрых принцесс Loque, Graille, a затем и других сестер. Гораздо важнее было то, что придворный банкир Парис Дювернье почтил его своим доверием, которое простиралось до того, что Бомарше имел право вести некоторые операции наличными. Однако наследник Дювернье, человек из высшего света, решил, что это уж слишком, и организовал против Бомарше судебный процесс, в котором наш крепыш, потеряв деньги и репутацию, был наголову разбит. Таково было мнение судьи, докладчика Гецмана, парламента Мопу да и всего остального света, как обычно безразличного и равнодушного. Пусть все так думают, но Бомарше не сдастся! Из-под его негодующего пера выходят (конечно, не стихи) сатирические памфлеты о процессе, с помощью которых, избрав своим оружием насмешку и неотразимую логику, он начинает отчаянную борьбу за пересмотр своего дела, против докладчиков, парламентов, властей, против всего света. Этот высохший учитель музыки неутомимо сражается, как опытный фехтовальщик, то отступая, то нападая, и наконец заставляет все общество говорить о себе. Спустя три года, пройдя через поражения и неудачи, проделав работу, которую, пожалуй, можно сравнить с подвигами Геракла, наш непокорный Карон в конце концов одерживает победу: выиграв все свои процессы, он тем самым срывает с докладчика Гецмана судейскую мантию и навсегда одевает его в костюм подлеца; что же касается парламента Мопу (кстати, Бомарше помогал его разгону), других каких бы то ни было парламентов да и всей вообще системы правосудия во Франции, то его пример заставил многих крепко задуматься. Итак, судьбе было угодно бросить Бомарше в преисподнюю, и вот наш тощий французский Геркулес вышел из нее победителем, укротив адских псов. Отныне его имя принадлежит к числу знаменитостей своего века.

вернуться

96

Или: Фортунатов мешок - самовосполняющийся мешок, распространенный мотив народных сказок европейских народов.

вернуться

97

3 мая 1776 г. - Примеч. авт.

вернуться

98

Февраль 1778 г. - Примеч. авт.

вернуться

99

Времен Людовика XIV. - Примеч. авт.

вернуться

100

Бомарше Пьер Огюстен Карон (1732-1799) - французский драматург. При его содействии была организована отправка французских офицеров и оружия в Америку, восставшую против Англии.

вернуться

101

1773-1776. - Примеч. авт.

12
{"b":"59647","o":1}