— Дивизия «Череп» — это парни, с которыми мы подрались на Стигмарконте, а потом в футбол играли, — сказал Дыбаль, — они там погибнут. Пускать пехоту с танками на оборону противника, когда она не подавлена огнём — гибель. Какой смысл в этой операции, кроме как просто угробить технику и людей?

— Это Натоотвааль, — сказал Берсерк, — я тут дольше вашего и понял; одни корабли гибнут, другие корабли строят за деньги федерации. Чины из Верховного Совета, владеющие военными заводами, на этом золотые кирпичи делают, а из них дворцы строят. А чтобы казна не беднела из-за зарплаты наёмникам, солдат посылать на убой, а деньги прикарманивают. Все про это знают. Но спроси кого-нибудь, тебе ответят, что ты выдумщик и у тебя нет доказательств. Я что, могу арестовать и допросить Верховный Совет? А так не видно? Для того, чтобы назвать цифру между двойкой и четвёркой, не обязательно тройку видеть. Мне кажется, отсюда не возвращаются. Натоотваалю не выгодно, чтобы среди уличной толпы Нью-Йорка можно было встретить взгляд человека, видевшего горящие космические базы и сражения рейдеров.

— Как можно узнать такой взгляд? — вздохнул Дыбаль.

— По глазам, — Берсерк щёлкнул пальцами, — вот так!

— Трудно на Земле сесть за штурвал атмосферного истребителя, после того, как чувствовал мощь планетарного штурмовика. Кто захочет вернуться в скучную земную жизнь? Кредиты, счета за услуги, аренда дома, тупые лица зомби, серая жизнь, безнадёга, толерантность, пропаганда. Мы защищаем Землю от сверчков. Если они победят, то уничтожат Землю вместе с Натоотваалем. Я считаю, что сейчас первая задача — уничтожить «Кровур» и его базу. Сделать так, чтоб наши парни не гибли пачками. А потом поглядим, — Айдем неопределенно махнул рукой.

— Ты считаешь, что мы должны жертвовать собой, спасая Землю? Этот клоповник? Мир бактерий, развившихся в экзоскелеты по названием человек? Этих коммандос и никто на войну не загонял, не волок насильно. Они дали согласие, — Маклифф обвёл присутствующих взглядом, — если бы Уайтгауз не погнал нас в ущелье рождающихся камней, мы бы давно пили дома пиво. Или миллиардеры Земли на своих стометровых яхтах, в окружении шлюх, требуют нашего самопожертвования? Им обидно терять такую жизнь?

— Про человека, как биоскафандр для бактерий, это круто. Так мог сказать только очень большой художник, — не удержался от сарказма Айдем.

— Я думал что в ущелье арабская база, — оправдываясь, сказал Уайтгауз, — Дик, тоже говорил тогда про долг офицеров.

— Земля достойна жить, — Айдем поднял голову, достал из кармана сигарету, помял её, но курить раздумал: — а что делать? Бунт?

Все вздрогнули, услышав слово, крутившееся в головах.

— Бунт? — Уайтгауз прошёл по кают-компании, как большая кошка, — в первую очередь надо убить негодяя Слепеха, — глаза Уайтгауза блестели, как от наркотического опьянения.

— Бунт!

Это слово сейчас наиболее точно обозначало чувство, замешенное из тоски, усталости, злости, ярости, досады, густо сдобренное разочарованием, гордостью, отчаянием и страхом. Вся последние месяцы была пропитана этим словом и теперь оно было произнесено. Самодельная станция РЭБ скрывала разговор от систем слежения. Они не были ягдами, натоотами, ваальцами. Их мозг не был, никому интересен, не был подключён к глобальной системе контроля мозговой деятельности. Кому было дело до переживаний существ, которых мог застрелить ягд и офицер при попытке сопротивления?

— Бунт? — фон Конрад поймал Уайтгауза за рукав, — мы просто погибнем. Сейчас идёт осада Терхомы. Там умирают наши парни. Нужно напрячься, и уничтожить базу до начала новой бойни, спасти пехотинцев, экипажи. Тысячи жизней. Потом нужно заняться «Кровуром», вывести его из игры. Он не должен склонить чашу весов войны в сторону сверчков. Натоотвааль, куда входят ничего не подозревающие жители Земли, не должен проиграть войну из-за этого вражеского сверхоружия. Потом мы поймаем золотой астероид. Имея золотой астероид поднимем восстание, и двинемся домой с добычей.

— Корсары космических океанов, — ошалело сказал Маклифф, — про астероид, это бред.

— Про экзоскелет бактерий хорошо?

— У ягда Цкуголя задача по постановке мин в районах возможного появления «Кровура». Он не будет штурмовать Терхому по нашей просьбе, чтобы спасти командос, — Берсерк почесал ногтями бороду, — он не будет действовать по нашим приказам.

— Мы ему не оставим выбора.

— Мне нравится история с золотым астероидом, — закатил глаза Дыбаль, — только где его найти? Шиела говорит, что после столкновения двух железных звёзд, возникновение, среди прочих тяжёлых металлов, золота в виде большого сгустка, теоретически возможно. А в обычной ситуации золото разлетается во все стороны равномерно вместе со свинцом, ураном, стронцием и так далее. Но бывает и сгустком.

— Узнаю русский блеск в глазах, — похлопал в ладоши Айдем, — у нас судьба мира решается, а ты?

— Согласен, не очень к месту, — согласился Дыбаль, — ягд Цкуголь является потомком ягда Аулисы. Полторы тысячи лет тому назад, ягд Аулисса поднял мятеж. Он устроил разгром и сбежал на Землю, когда у нас раннее средневековье было. С ягдом Цкуголем можно разговаривать — он потенциальный революционер.

— Это Шиела рассказала? — с недоверием в голосе спросил Берсерк.

— И еще; из-за ссоры далёких предков, у Цкуголя со Слепехом, чуть ли не вендетта.

— Верь ей больше, она ни одной партии парней с Земли не пропустит, чтобы не позабавить похоть, — сказал Берсерк.

Если бы он не разогнул спину, и не выпрямился, то получил бы удар кулаком в лицо от Дыбаля.

Промахнувшись, в бешенстве, Дыбаль замахнулся снова, но Уайтгауз схватил его за руку:

— Норвежец шутит.

— Да, — Берсерк закивал, — шутка. Прости!

— Сначала база, потом «Кровур», потом золотой астероид, потом домой. Я — за! — фон Конрад поднял руку, затем повернулся к стене, и стал наклеивать изображения красавиц, как ни в чём ни бывало.

— Я тоже — за, — Уайтгауз отпустил Дыбаля, — кто ещё?

Наступила тишина. Каждый думал о своём. Лишь однажды её нарушил голос капитан-командора, вызывающего техников на отладку кормовых систем залпового огня.

Несколько раз в коридоре слышались шаги и перебранки. Это специалисты с ремонтного корабля спорили о порядке осмотра двигателей.

Дыбаль прервал молчание:

— Я знаю как остановить бойню. Нужно телепортироваться под защитный купол, и раздавить брюхом защитные эмиттеры. База останется беззащитной и можно будет расстрелять её в упор, и проутюжить брюхом. Пехота, танки и планетарные летательные машины после этого пройдут как на учениях.

— Круто, — сказал Айдем, — не ожидал от тебя такой идеи.

— Это возможно? — спросил фон Конрад, поворачиваясь к Берсерку.

— Ноль-переход на короткую дистанцию с появлением во внутреннем объёме защиты базы? Действительно, зачем пробивать поле, если можно сразу возникнуть из ноль-перехода сразу за ним? Внутри поля они в нас стрелять не смогут — друг другу будут мешать, а от огня снаружи нас прикроет их же поле. После того как мы уничтожим эмиттеры, системы управления, источники энергии, оружие сверов будет парализовано. Но есть одно но, — Берсерк нарисовал над своим планшетом, поверхность астероида и пузырь защитного поля. Внутри поля он изобразил контур «Кондрерха» — сигару с кольцами гравитационных обитаемых зон.

— При ноль-скачке отклонения в конечной точке составляют 5–6 Кер, или около полукилометра по земному исчислению. Высоты защитного поля базы Кер 12 или 13, диаметр корпуса «Кондрерха» 2,5 Кера. Имеется вероятность, что после перемещения, часть корабля окажется на границе защитного поля и оно разрежет нас как нож, или мы попадём частью корпуса в грунт астероида. Тогда компенсатор вещества, рассчитанный на перенос в исходную точку массу равную массе «Кондрерха», но никак не на кусок планетоида, не справится с перегрузкой. Он не предназначен для перебраски такой массы. Мы окажемся размазанными между начальной и конечной точкой ноль-перехода, как это бывает, если объект перемещается туда, где вместо вакуума находится плотное вещество.