— По-прежнему никакой связи. Общие знакомые, старые друзья, все их возможные из связей молчат. Он исчез. Сводки новостей, вырезки газет и прочее.

— Последнее хороший знак, — приподняв руку, вклиниваюсь. — По крайней мере он жив, либо его тело не нашли… — это уже приглушенно на грани слышимости.

— В другое время я бы сказал, что нужно быть оптимистичнее, но ввиду некоторых деталей. Я не знаю, что тебе и сказать. Сам понимаешь, случиться могло многое и хорошее и чудовищное. Пытаться нанять детектива я считаю бессмысленно отчасти. Ежели Гера решил кануть в лету, он мог сменить имя, внешность и тому подобное. Он мог просто сквозь землю провалиться, тебе ли не знать, как легко имея деньги это сделать?

— Я в курсе. Но я буду благодарен всем сука богам если это так. Но если он…

— Мысли материальны. Поменьше думай о подобном. В любом случае неизбежно то, что тебе нужно медленно, но стопроцентно вылезать из своей норы, хотя бы на пробежки. Хоронить сразу двоих, в случае чего, у меня желания ноль.

В ответ, лишь громко цокнув и убивая взглядом, указываю в друга пальцем. Не желаю даже слышать о таком варианте. Никаких смертей. Ни моей, ни его.

— Будут новости — позвоню. Приберись, освежись и поешь.

Дверь хлопнула. Темнота, застилая комнату, поглощала меня вместе с собой. Не хочу, боюсь, смертельно сильно боюсь потерять его НАВСЕГДА. Спустить в чертовом ящике под землю, кинув на крышку пару пригоршней. Нет, нет и нет. Даже в самом страшном сне. Даже в чертовом кошмаре. Даже в самый жуткий приступ отчаяния. НЕТ этим мыслям и образам. Самой смерти НЕТ. Не отдам его, не позволю…

Только вот подобной власти у меня нет, а ожидание медленно, словно яд убивает.

Два месяца. Полные безнадеги. Запоев. Проебана куча денег. Убиты нервы. Я потерял как минимум лет десять жизни за эти недели, заработал мешки под глазами размерами с кулак. Осунувшееся лицо и не в пример похудевшее тело. Костюмы к моему удивлению стали сидеть не хуже, только вот менее очерчены стали некоторые части тела.

Уже как чуть меньше двух недель подряд, я плодотворно, постоянно, каждодневно занимаюсь в зале. Бегаю значительно больше обычного, но продолжаю, как последняя тварь нажираться из вечера в вечер. Днем больше, днем меньше. Как я умудряюсь заниматься спортом и пить, как сука… не знаю ответа. Но сил на страшные мысли все меньше. Нагружая себя по самую макушку работой и прочим, перестаю позволять себе медленно капля за каплей умирать. Выпутываю свою собственную душу из гребанной паутины.

— Рад видеть тебя похожим на человека.

— А выбор разве есть?

— Ты бы пил поменьше, дружище, печень у тебя не камень.

— Новую куплю, — подобие, точнее легкая тень улыбки в ответ.

— Долбоеб.

Да ни то слово. Понимать и делать — разные вещи. Я прекрасно осознаю, что явно лучше себе не делаю, уничтожая столько алкоголя. Нагружаю организм по всем фронтам и оно аукнется рано или поздно. Но я не вижу иного пути сейчас и подозреваю его попросту нет.

— Макс, — продолжать даже не нужно. Он прекрасно знает, зачем я звоню. И почему с самого утра.

— Пока трезвый, за новостями пожаловал? — усталость похлеще моей сожрала весь оптимизм в его голосе. Кому из нас труднее, сложно сказать. Но то, что именно он понимает меня в этой ситуации лучше, чем кто-либо неоспоримо.

— Увы.

— Ты бы прекращал это дело. Добром не закончится. Хотя некоторые личности и ниже падали, выкарабкался как-то потом… не без труда. Так что…

— Звучит как поощрение. Так все-таки? Снова тишина в ответ?

— Я не знаю где еще его искать. Очевидно вполне, что не к знакомым он рванул. Боюсь, что его неугомонное туловище катается по попуткам и как бы еще чего похуже не случилось. Неспокойно мне, Тихон. Ох как неспокойно. Надеюсь никто еще не продает его почки или печень в какую подпольную клинику.

Передергивает. Мелкой противной дрожью от затылка до копчика, начинает сходить волна ледяных мурашек. А воображение уже рисует ярчайшие картинки, до тошноты детальные.

— Перестань. Прекрати думать об этом. Ты себя с ума сведешь и меня разом.

— Оптимистичнее этого в голове ничего нет. К сожалению.

— Паршиво.

— Ладно, до связи.

— До связи, — в пустоту уходит мой ответ. Телефон во вновь онемевшей руке от мыслей смотрится мертвой игрушкой. Погас, чертов кусок обездушенного пластика, как вовремя…

Комментарий к Тихон

Не бечено, снова) Пардоньте.

========== Герман ==========

День Х. Отчего-то сон скотина не пришел ко мне. Прокрутившись до самого утра, встаю с кровати на чистом адреналине, что кипятит кровь перед встречей. Что я ему скажу? Без понятия. На колени не упаду. О прощении молить не стану. Клясться в любви тоже. Я не понимаю даже приблизительно с чего начать, мыслей по этому поводу ноль. Но ощущение правильности от моего решения пойти к нему слишком велико, чтобы игнорировать.

Оделся. Обулся. Обкурился до головокружения. Вышел из квартиры. Даже до места добрался. На этом запал закочился. Походу хуевая идея была припереться на работу, надо было к нему домой идти. Разворачиваюсь…

— Я уже минут пять стоял и думал, мне показалось или это и правда призрак вернулся.

С Лёшей мы друзьями не были. Даже товарищами назвать крайней сложно. Скорее вынужденные контактировать люди. Что удовольствия ему, к примеру, это не приносит от слова совсем.

— Думаешь сразу по лицу мне вмазать или попозже? — сил хватает на ухмылку. Нервную. Но от его друга веет опасностью в данный момент. Скрытой угрозой, но и облегчением вместе с тем.

— Отнюдь. Думаю дать тебе волшебного пинка или ты сам наконец-то, блять, зайдешь в здание?

— Думаю сам справлюсь.

— Я так не считаю, — осуждающе помахивает головой. И он прав. Им бы с Максом друзьями стать, интересно кто бы кому первее выеб мозг?

— Ну, пинай, коль уж решил, — подкуриваю, попутно отметив, что от некогда (с утра) целой пачки осталось всего две сигареты. И честно говоря, я рад, что он попался мне на пути. Теперь пути обратно нет.

— Так для справки, я испытываю пиздец какое облегчение, что с тобой все в порядке.

— Как будто могло быть иначе… — закатываю глаза, надеясь, что мелкая нервная дурость разрядит обстановку.

— Могло.

До здания молча. Как и до лифта. Как и до нужного этажа.

— Ты за ручку со мной пойдешь? — спрашиваю, когда мы подходим к дверям кабинета. Народ вокруг посматривает исподтишка, но без преувеличения у всех странные лица.

— Если понадобится. И войду я первый, одному богу известно какая будет у Маркелова реакция.

Без промедления открывает дверь и останавливается, а я почти впечатываюсь ему в спину носом. Тишина буквально с пару секунд.

— Да не пью я, — хрипловатый голос, отдается мурашками по коже. — Что ты уставился на меня будто что-то криминальное произошло? — как-то по обреченному и очень устало. — Ты может блять закроешь эту чертову дверь, или ты решил с порога битву взглядов устроить?

Леша молча отходит в сторону, открывая на меня обзор. И воцаряется молчание. Настолько звенящее, напряженное и пропитанное странными, но однозначно сильными эмоциями, что дышать становится сложно. Первое, что я сразу отмечаю, встретившись с Тихоном взглядом это: он похудел. Лицо стало острее, взгляд глубже, вымученный. Следующее, что замечаю: он встает и словно деревянный еле двигается в нашу сторону. Еле — тут ключевое слово. Не уверен, в том пил он или нет, но факт в том, что алкоголя в его организме за последнее время явно в разы больше, чем банально воды. Третье: Леша медленно становится между нами, крайне осторожно.

Думаю ли я о том, что Маркелов может броситься на меня с кулаками? О да. Заслужил ли я это? Немного. Но это не значит, что я просто буду стоять и позволять себя «наказывать».

Мутно как-то в голове. Безумно наваливается мысль о том, что я настолько сильно по нему соскучился, что уже стало как-то совсем неважно, кто и что из нас сделал за это время. Просто приходит абсолютно четкое осознание, что ничего не стоит того, чтобы хотя бы просто увидеть его. И я буду пиздаболом, если скажу, что мои чувства стали слабее. Однако как не странно, но я все еще уверен в том, что поступил хоть и эгоистично, но верно. Приоритеты расставлены. Ставки сделаны. Теперь будет или жирная точка или огромное многоточие.