– И тебе это… нравилось? - осторожно уточнил Ианниан, словно сомневался в правдивости сказанного. Что-то вроде: “Да как это вообще может нравиться?”

– Ну, нравится или нет - это вообще не показатель, - невесело хохотнул Демьян. – Мой отец всю жизнь видел во мне ничтожество, которое в жизни ничего не добьется. Я просто доказывал ему… Пока он не умер. Потом доказывал уже себе, наверное. Ну, что я чего-то стою. Да и к тому времени, как отец умер, мои ценности круто изменились. Если в юношестве я любил рисовать и жизни без кисти и карандаша в руках не видел, то к двадцати годам это ушло в прошлое.

– Так вот почему ты так напирал на Винэтольда с этим решением? - грустно улыбнулся Иан. – Но… сколько же тебе лет, Демис?… Или, стой, подожди, как тебя зовут на самом деле?

– Это уже не имеет значения, Иани. Моё прошлое имя… оно осталось в прошлом. Меня вполне устраивает Демис. А возраст… Это важно? В том мире мне было почти тридцать семь, и если считать прожитое здесь время - тридцать семь с половиной.

– О, - немного удивился лейте Мариэт. – Так мы почти ровесники!

– Так, стоп, теперь подожди ты. Сколько тебе лет? - нахмурился Дёма. Он до сих пор не удосужился поинтересоваться возрастом супруга и почти четыре месяца довольствовался собственными догадками. На вид красноглазому было не больше двадцати пяти, хотя чем чёрт не шутит. Дианка вообще на восемнадцать выглядела, будучи Демьяновой ровесницей.

– Ну, давай посчитаем, - хмыкнул Ианниан, о неосведомленности супруга догадавшийся. – Близнецам почти по одиннадцать лет, прибавим полгода беременности Лизетт - три месяца до одиннадцати не хватило, забрали отсюда, и четыре года брака помимо. Ещё восемнадцать моих юношеских и свободных. В итоге - ух ты! - мне почти тридцать четыре!

– Ты издеваешься надо мной, - наигранно простонал Демьян, такими подробностями чужой жизни лишь обрадованный. Хотя бы педофилом себя теперь можно не клеймить. – Хотя, стоп, - он вдруг мгновенно повеселел. Вот только веселье у него было слегка злобное, сопровождающееся хитрой ухмылкой. – Я же совершенно забыл сказать, что поставил на рассмотрение в императорский суд вопрос о землях, которые оттяпала твоя дражайшая супруга! И совершенно идиотским образом позабыл, что ты приглашаешься в столицу через несколько недель! Ура!

Иан, приоткрывая и закрывая рот и не находя достойного ответа, лишь обиженно нахмурился.

– Ну ты и гад! - выпалил он, утыкаясь носом в подушку.

Кемеев лишь довольно посмеивался. Ничего страшного. Должен же он привыкнуть к ответственности, в конце концов!

***

…– Оригинально придумано, - задумчиво пробормотал Марис, оглаживая шершавую поверхность стен своей тюрьмы. – Если смогу сломать магическую защиту, то не смогу выбраться из-за простого замка. В высшей степени интересно.

– Это сарказм? - мрачно поинтересовался Элуш, даже не думая взглянуть в сторону пленника.

Резкая антипатия к этому индивиду у Эла развилась на почве наличия у того поставленного удара с правой и хорошей реакции. Синяк, конечно, исчез быстро, с лёгкой руки мэтра Урфина, но неприятные воспоминания остались. Да и мутный он какой-то. Это, кстати, не субъективно, просто мнение большинства.

Юнмэ не доверял таким людям, как солдат Столли. Скользкие, как змеи, и столь же опасные, они вызывали у него какой-то подсознательный… страх?

– Чистая правда от искренне пораженного заключенного.

– Сарказм, - кивнул сам себе огневик, не обращая внимания на реплику Мариса. – Я здесь совершенно не для того, чтобы развлекать тебя разговорами. Мне велено за тобой следить, потому что простого гвардейца ты трижды обманешь, при этом даже не моргнув.

– А ты, выходит, необычный гвардеец? - вскинулся черноволосый, тут же переходя на “ты”.

– Я - наследник рода Юнмэ. Высокородный, хоть и отправленный в ссылку. Это, понимаешь ли, тоже много значит.

– Такими темпами ко мне скоро каэ Мариэта приставят, - усмехнулся черноволосый мрачно. – Хотя, знаешь, с ним было бы намного веселее, я уверен.

– Да, точно, - не менее мрачно усмехнулся Эл, испытывая, на деле, победное торжество. – Отжиматься весь день напролет под его медленный счёт - это нечеловечески весело.

Столли хмыкнул, а затем прикрыл глаза, медленно кивнув самому себе.

– У меня есть предложение, лейте, от которого вы не сможете отказаться.

– Меня не интересует…

– Откройте замок. Оба, - перебил его Марис.

***

…Дёма решительно направлялся в сторону выделенных императору покоев, чеканя шаг. Злость и жажда действовать бурлили в нём, заставляя двигаться быстро.

Он слишком расслабился после лёгкой победы над заговорщиками, совершенно позабыв, что пиздец, как правило, никогда не приходит один. Ему дали передышку - что ж, она завершилась на этой не совсем позитивной ноте.

Следовало торопиться, иначе ситуация грозила окончательно выйти из-под контроля и полететь к хренам собачьим.

Возле двери, чинно сложив руки на груди, стоял личный слуга Эратсэ. Кажется, его звали Шанор, но Демьян мог и ошибаться, да и не вдавался он, честно говоря, в подробности при знакомстве.

Мужчина имел вид крайне суровый и сосредоточенный, поэтому Кемеев сразу понял, что не пустят его к сиятельному так просто, да-да.

Капитан резко затормозил, остановившись в двух шагах от двери, и, напоказ расправив удавку на шее, поклонился. Трюк не удался, и Шанор бдительности не потерял ни на секунду.

– Его Величество занят сейчас и не может вас принять, каэ. Я пошлю за вами слугу, когда он освободится, - с присущей ему приторной вежливостью сообщил мужчина.

Служащий императора капитану не то чтобы не нравился, нет. Эрэ, понимаешь ли, сам знает, что делает, кого держит возле себя и так далее, но эта наигранность и подобострастность в поведении иногда бесила. Нет бы скорчить дико недовольную мину и сказать, не скрывая, что Фент’аллэр снова задрых, так нет же. Занят он. Ага. Знаем мы - видели, плавали.

Действовать нужно было быстро, поэтому Дёма, глубоко вдохнув, ответил:

– У меня срочное сообщение для него. От этого зависит масса чужих жизней, я не шучу, - “если я в порыве гнева начну убивать, это будет на его совести”.

– Он занят, - мягко улыбаясь, повторил мужчина. Правильно, с психами нужно общаться нежно и вежливо, а то ведь и покалечить могут.

“Как говорил один из богатырей из любимого Сашкиного мультика: «Зашибу»” - подумал капитан, взвесив в руках красивую расписную вазу из непонятного материала. Тяжёлая тварь, ну, то есть утварь, или как там её, тянула тело к полу, но Демьян находил в себе силы сопротивляться притяжению.

– На-ка, подержи, - скинул на Шанора вазу Кемеев, без зазрения совести проскользнув мимо упавшего под тяжестью посудины мужчины к дверям и распахивая их.

Увиденное заставило на секунду застыть, но не более того. Ничего удивительного, сказал Дёма сам себе. Всё к этому и шло, успокаивал он себя. Повышенной брезгливостью капитан никогда не обладал - неоднократно был свидетелем страстных встреч товарищей с их женами, но всё же считал поцелуи, да и любые другие проявления чувств, делом сугубо личным. Ну, это как закрытая вечеринка с двумя приглашенными в списке.

Впрочем, краснеть и смущаться от увиденного Кемеев не торопился. Ему хотелось ускорить процесс раза в два, чтобы они там слюнями друг друга трижды подавились, чем и занялся.

– Я конечно понимаю, что незаметный, как кукурузник в небе, но соизвольте, пожалуйста, обратить на меня внимание!

Демьян уже не боялся грубить, и язык в жопу засовывать в присутствии императора не желал. В этом не было смысла, потому что казнить-то его всё равно казнят, а вот происшествие нужно обсудить, причём в срочном порядке.

Расмэ сидел, или даже лежал, спиной к Демьяну, поэтому увидеть его наглую морду не представлялось возможным. А вот морду Фент’аллэра увидеть очень даже получилось. Довольный, как гибрид десяти сытых котов. И почему так медленно соображает? Не будь сиятельный таким идиотом, давно уже был бы доволен жизнью.