Нейрус был, чисто с мужской точки зрения, довольно подтянутым и широким в плечах, обладал нормальным, не бабским, в отличие от морды Демисаррэ, лицом, а на его щеке красовался длинный шрам с рваными краями, что, кстати говоря, общего впечатления не портило. Капитан вообще всегда и всем говорил, что шрамы красят мужчину, потому что они - воины, победители. Шрамы - это свидетельство их доблести и храбрости. Или тупости. Как, например, отсутствующая мочка уха у Дёмы. Теперь в неё, кстати, была вдета голубая серьга.

– Демис, - оскалился не менее неприятно Шайэт. – Как ты себя чувствуешь?

– Не хочу расстраивать, дядя, но хорошо, - ответил капитан, сохраняя серьёзность на лице, и заметил, с каким облегчением воспринял язвительность Нейрус. – А со мной что-то должно быть не так?

“Конечно должно, ты же был мёртв пару минут назад,” - передразнил сам себя Дёма, подражая в мыслях голосу лейте.

– Нет-нет, всё как обычно, я понял, - уже нормально улыбнулся мужик и протянул племяннику одежду. – Твой отец решил почтить нас своим присутствием за сегодняшним обедом. Я решил сам принести тебе одежду и спросить о твоём самочувствии, вчера ты очень нас напугал, когда упал в обморок в гостиной.

“То есть, мне не собираются втирать чушь об убийстве,” - вынес вердикт Дёма. В мужике явно не совесть проснулась, опять чего-то замышляет, гад.

– Мне намного лучше, - коротко ответил Демьян и забрал одежду из рук Нейруса. – А сейчас смойс… покиньте меня, дядя.

Лейте повторять несколько раз не пришлось, и дядя, если и удивился неожиданному “смойся”, то виду не подал.

Демьян решил, что тряпки, принесенные хмырем, не так уж и плохи. Всё цивильно и строго, прямо как он, Кемеев, любит. Чёрный пиджак, штаны на пуговицах, рубашка тоже приличная, без рюш и прочей лабуды, коей полно в гардеробе юного Демисаррэ. Кстати, насчёт приставок тоже нужно было разобраться, но капитан уже подозревал, что они разделяют по статусам. Если отец и дядя - лейте, а он вроде как каэ, то, может быть, по возрасту. Или, к примеру, по наследованию земель. В общем, систему Дёма сам себе пообещал выяснить, а пока, одеваясь, вспоминал лица и имена людей из снов.

У Демисаррэ было двое старших братьев - Кираи и Харам, оба - лейте, и сестра-близнец Кираи - Амаи. К фамилии девушки в данном случае добавляли приставку лейта. Все отпрыски семьи Шайэт были похожи друг на друга, и только Демис, малыш каэ Демис, с какого-то хрена был похож на самого себя. Ни тебе чёрных волос, ни зелёных глаз, как признаков рода.

…В столовой обнаружились все, кого Дёма успел вспомнить во время сборов, и ещё один мужчина, Неску, по всей видимости. Во снах он не фигурировал, и капитан осматривал названного родителя с особым интересом. Как у такого воина могло родиться такое убожество, как Демисаррэ, Кемеев не понимал, и искренне сочувствовал мужику.

Настрадался, наверное, вдоволь.

Демьян, нихрена не смыслящий в правилах этикета и прочей лабуде, лишь кивнул всем и сразу, и направился в сторону единственного свободного места.

Кресло находилось на самой Камчатке, если принимать хозяина дома за точку отсчёта, и даже Дёма со своими слабыми познаниями понял, что это место довольно унизительно для родного сына Неску. Он сел напротив дяди, но даже не удостоил того взглядом - наговорились уже.

– Демисаррэ, мне сказали, что ты упал в обморок вчера утром, это правда? - голос у Неску был похож на раскаты грома, но бесстрашный капитан Кемеев в этой жизни боялся только долгов, а со стихией предпочитал бороться.

– Если я сижу здесь, значит, живой, не так ли? - спокойно ответил мужчина (теперь уже правильнее говорить “парень”, до мужчины Демису как до Луны пешком). – Тогда к чему вопрос?

Лица всех, без исключения, удивлённо вытянулись, безмятежным оставался только Дёма.

– Видимо, головой при падении он ударился сильно, раз оделся, как лейте, - встрял в беседу со своим уставом Кираи.

Такие утырки, как он, Дёму бесили больше всего. Всегда лезут в горящую избу вперёд батьки.

– А ты вообще на бабу похож, я же тебе не предъявляю, - пожал плечами капитан, жалея, что на поясе не висит кобура с травматом, уж он-то точно успокоил бы брата быстро и эффективно.

Амаи шокировано ахнула и прижала ладонь к сердцу, Харам засмеялся, похлопав брата по плечу как-то утешающе.

– А я говорил, что когда-нибудь он перестанет реветь в три ручья после твоих подколок, - хохотнул добродушный парень. Он понравился Дёме гораздо больше, чем Кираи. Был чем-то похож на самого капитана.

– Отец! - почти взвизгнул старший брат, вскочив с насиженного места. – Он, каэ, смеет переговариваться со мной!

“А вот это был попадос. То есть, каэ - это точно не возраст? Хреново,” - подумал Кемеев с досадой. Вариант с наследованием земель тоже отпадал, хотя, черти знают эти параллельные миры с их уставом.

– Иногда я думаю, что напрасно признал тебя лейте, Кираи, твоя сестра ведёт себя много достойнее, чем ты, - мрачно пробасил Неску. – Завтра садишься на место Демисаррэ. Это не обсуждается.

Судя по сочувствующему взгляду Харама, Кираи очень не повезло.

Странный мир, подумал Дёма, странные люди, из-за места “чисто на пожрать” чуть ли не в слёзы.

– Отец, я не считаю это правильным решением, - решительно вставил свою реплику капитан, тоже поднимаясь со своего места. Публика снова ахнула, и мужчина заволновался. Больше долгов он боялся разве что попасть в жёлтый дом, находясь в самом расцвете сил, но об этом никому никогда не говорил. Даже самому себе редко признавался.

“Что опять не так? Вставать нельзя? Или что? Думаю, я не испорчу никому аппетит своими ста семьюдесятью сантиметрами роста.”

– Брат Кираи пусть останется на своём месте, если оно так важно ему. Мне и здесь неплохо, - и добавил, зло ухмыльнувшись:

– В компании дяди даже есть приятнее.

Нейрус побледнел, поймав взгляд Неску, и опустил голову, уставившись в тарелку.

– Нейрус, за мной! - рявкнул хозяин дома, вскакивая со своего места. – А ты, - он с животной яростью взглянул на Демьяна. – Завтра сядешь рядом со мной, понял?!

Не дожидаясь ответа сына, лейте Шайэт умчался из столовой вон. Следом, негодующе передвигая ноги, поплелся Нейрус.

Дёма свалился на стул, бестолково начал давиться салатом. Есть продолжал только он.

– Что я не так сказал? - поинтересовался капитан через пару минут у затихших родственников, понимая, что после такого кусок в горло ему однозначно не лезет.

Последний раз так разносил его отец, но это было ещё до армии, а потом как-то так сложилось, что разносил всех сам Кемеев.

В диалог включилась любящая посплетничать Амаи:

– Все и так папе доносили, что вы с дядей любовники, а тут ты ещё так открыто это подтвердил! - кажется, одна мысль об этом возносила черноволосую лейту на вершину эйфории. – Ты всё же решился уйти из семьи, да, Демис?!

– Судя по всему, он окончательно сошёл с ума, - неохотно подтвердил подозрения сестры Кираи, ещё не до конца отошедший от внезапного заступничества младшего брата.

– Эй, Демис, ты вообще с нами? - нахмурился Харам, щелкая пальцами у лица капитана Кемеева.

– Чего? - переспросил глубоко погрузившийся в свои мысли Демьян.

– Я говорю, скажи уже что-нибудь!

– А, ясно. Ну… Соку мне налейте. Такая вкусная хрень… Э, в смысле, такой изысканный вкус, мда…

…– Звали, отец? - Дёма уверенно прошёл на ковёр кабинета Неску. Хрен с ним - звал, не звал. Всё равно поговорить придётся.

– Звал, Демисаррэ, ты можешь сесть, - лейте кивнул на обитое мягкой красной тканью кресло, но Кемеев лишь покачал головой, отказавшись.

– Я постою, - ответил он коротко и по существу, не разбиваясь в любезностях.

– Хорошо, стой, - легко согласился Неску. – Я надеюсь, ты понимаешь, для чего и почему я тебя позвал, и мне не придётся рассказывать тебе всё… в подробностях, - мужчина поморщился, как морщился обычно командующий Центра, когда докладывал о количестве убитых после очередного задания.