- Стоять. - и сделал знак мечом для внушительности.

Ящер сверкнул глазами и возразил, обратившись к тысяцкому просто по имени:

- Уилл, здессь уже вссе потеряно. Надо уходить!

- Ты видел ту тварь, Лисск? - проигнорировав обращение, задал вопрос господин Деннингтон.

- Ее ничем не всзять! - прошипел ящер.

Ему тут же вторило несколько испуганных голосов:

- И думать нечего! Не сдюжить!

- Не берет это отродье наше оружие, хоть тресни!

- Уходить надобно! Нежить уж на пятки наступает, не отбиться!

Не понимая, о чем идет речь, мальчик попытался достать до одной из бойниц над головой, чтобы разглядеть поле боя, но та была слишком высоко.

- И вы просто сбежите? - жестко заговорил тысяцкий, направляясь к выходу на стену. - Позволите этой твари ворваться? А потом ваши жены и дети станут биться с ней? Этого вы хотите?

Повисла гнетущая тишина. Оливер чувствовал, что слова господина советника задели его, но решимости не прибавили. Деннингтон указал рукой на случайного ополченца - совсем молодого безусого паренька с кровавой повязкой на руке - и спросил:

- Вот ты! Кто у тебя остался в городе?

- Жена... - тихо ответил парень, потупив взор.

- Ты хочешь чтобы она погибла? Или чтобы она билась заместо тебя?

- Нет... Я.. я не... - запинаясь, забормотал тот.

- Нам не нужно здесь умирать! - громко заявил тысяцкий. - Надобно лишь продержаться до подмоги, а она уже на подходе. Мы остановим их! А в сей час - все, у кого еще осталась совесть, за мной!

С этими словами он выскочил на стену, и люди последовали за ним. На бегу он приказал ящеру в доспехах цвета гниющего дерева сделать все, чтобы задержать чудовище, а сам повел людей в атаку на нежить, захватившую уже добрых две трети стены. Оливер тоже кинулся за всеми, надеясь помочь в бою, хотя и сомневался в своих возможностях. Покрытые белесыми шрамами руки и лицо у него не болели, но ощущения в них были странные - словно они отяжелели и стали словно не своими. Тем не менее, он не хотел отступать, но едва он вылез на стену, его остановил тот самый ополченец, что заступился за него в башне.

- Ты-то куды? Ты ж, кажись, факельщиком был - вот и продолжай! Видишь лучников? Бегом в башню, сыщи огонь - и подноси его! Той твари и зачарованные стрелы нипочем, так пусть огня отведает!

Оливер глянул на вновь выстраивавшихся вдоль зубцов солдат с луками и пращами, которыми командовал ящер, названный Лисском. Болотник, не оборачиваясь к Оливеру, устрашающе прошипел:

- Зса дело, парень! - добавил еще что-то на непонятном языке.

_____________________________________________________________________________

Реджинальд готовился выступить во главе наспех собранного отряда. На сей раз в него вошли почти все, кто остался в резерве - гномья полусотня, наемные клинки, оклемавшийся отец Джендри с оставшимися послушниками, уцелевшие чародеи из привратного отряда с Арленом Аддерли во главе. Присоединился к отряду и сэр Уилмор, причем он благоразумно позволил руководить Реджинальду, когда уяснил, с чем предстоит иметь дело. Сотнику составило больших трудов уговорить наместника пойти на такой шаг, ибо он сразу же предложил воплотить проработанный план. Реджинальду вовсе не улыбалось снова лезть в пекло почти на верную смерть, но иного пути не было. Предательский ветер дул не в том направлении и меняться не собирался. Едва он упомянул слово "абоминация", на лице озаренного Джендри отразился искренний страх, он немедленно подтвердил степень опасности этого чудовища. Сотника немного удивило, что озаренный знал об этом, более того, когда наместник спросил, что вообще такое абоминация, Джендри со знанием дела ответил:

- Голем из плоти, противное Небу создание скверны! Навроде бракадских големов, но сотворенный из мертвых тел и оживленный черной магией.

Наместник попросил пояснить и сотника, и тот с волнением добавил, что такие твари создаются могущественными некромантами как ударная сила в бою. В битве за Калтонхолл, вероятнее всего это чудовище исполнит роль тарана для ворот. А вот что будет, если ворота падут, а ветер так и не поменяется, объяснять уже не пришлось. Поняв серьезность угрозы, Аддерли дал добро на использование любых резервов, но потребовал, чтобы его сын остался в тылу, мотивировав это тем, что без него не получится задуманное. Сотник понял его с полуслова.

Первым делом Реджинальд послал за Каледдином и поведал ему свой замысел, который родился у него еще по дороге к наместнику. Мастер-кузнец выслушал и согласился, добавив несколько упущенных сотником деталей. Затем Реджинальд приказал притащить самые крепкие канаты из доков, какие сыщутся, но длиной не меньше десяти аршинов. Отряд он построил следующим образом: впереди хирд гномов из пяти линий по десять бойцов, под прикрытием которых должны были идти наемники и ополченцы с канатами, в тылу - маги и светличные. Когда все собрались и построились, Реджинальд споро обрисовал им ситуацию и то, как надобно действовать, а затем приказал выдвигаться к воротам. Наместнику же он посоветовал собрать оставшихся людей и отступать к главной площади.

_____________________________________________________________________________

Когда ворота Калтонхолла начали сотрясать мощные удары, от которых задрожали каменные плиты под ногами, Оливер выполнял свой долг - подносил лучникам и пращникам факел. По отрывочным, полным отчаяния выкрикам и коротким разговорам, он понял, что нечто не удается остановить, и оно неумолимо движется на город. Он так и не смог увидеть, с чем воюют ополченцы, но напугало это их здорово. Многие начали недвусмысленно поглядывать на спуск в башне. Отряд Деннингтона, сильно поредевший, тоже начал отступать. Поначалу отчаянный рывок тысяцкого принес результаты - ему удалось продвинуться почти до середины прясла, но нынче нежить вновь брала верх. На глазах мальчика погиб заступившийся за него ополченец, получив стрелу в грудь. Брат Гербирус, исцеливший его, пал еще раньше от вражеской палицы...

Отступление началось, когда стало очевидно, что неведомую тварь не остановить. Поначалу, когда ящер-наемник еще владел ситуацией, люди более-менее в порядке покидали позиции, помогая выносить раненых из башни. Несколько храбрецов попытались вновь занять площадку над воротами, где еще оставался запас камней и бревен, но успехом затея не увенчалась - башню немедленно накрыло черно-зеленой дымной пеленой, и, несмотря на все старания тамошнего светличного, живым с площадки не спустился никто.

Первые тревожные зачатки паники начались, когда нежити удалось прорваться в башню с другой стороны - очевидно, защитники западного прясла были не в силах сопротивляться более. Видя, что путь к отступлению может быть отрезан в любую минуту, ополченцы толпой кинулись к башне, сгрудившись у входа. Началась толчея, в которой Оливера чуть было не спихнули на мостовую, люди кричали и ругались, подгоняя стоявших впереди. Обстрел черными сгустками и обыкновенными стрелами со стороны мертвецов не прекращался ни на минуту, многие погибли буквально в двух шагах от спасительного выхода. Когда Оливеру удалось-таки протиснуться в башню, в которой еще оставались беспомощные раненые, он оторопел. Представив, что будет с этими людьми, мальчик съежился от ужаса и хотел было позвать на подмогу взрослых, понимая, что один не сможет помочь ничем, но всем вокруг было уже не до него. Всех заботили лишь собственные жизни. Внутри башни удары в ворота отдавались таким грохотом, что даже собственный голос можно было услышать лишь с трудом. Размеренные жуткие удары, наносящиеся в гробовой тишине, царившей в армии мертвяков, действительно напугали бы и самых стойких. На мгновение Оливер подумал, что если сейчас он сбежит, то поступит с этими несчастными ранеными так же, как раньше поступил с родной семьей, но, к собственному стыду, страх взял-таки верх. Мальчик кинулся на лестницу, едва не упав под ноги сбегающим по ней людям, которые запросто затоптали бы его, не подумав остановиться.