Реджинальд не без досады отметил, что на самых опасных врагов его чары не действуют, помянув Паттона недобрым словом. Бой продолжился. Эдрик снова перешел в атаку, но на сей раз допустил грубую ошибку, преждевременно раскрывшись, чем скелет не преминул воспользоваться, полоснув того по животу. Не будь на начальнике стражи кольчуги, он бы увидел собственные потроха на мостовой, но и одоспешенный он легко не отделался. Эдрик застонал сквозь зубы, скривившись на один бок, и стал отступать, зажимая рану рукой. Скелет бросился вперед. Эдрик сумел подставить под просвистевший перед лицом меч рукоять топора, с трудом орудуя им одной рукой, и повалился с ног. Не раздумывая, Реджинальд кинулся его спасать, обрушив град ударов на спину скелета, но даже опытному сотнику не удалось пробить броню мертвеца. Воин повернулся к нему лицом, ловко отбил очередную атаку, затем попытался достать разведчика ногой, но Реджинальд встретил удар лезвием клинка, оставив на кости под коленным суставом глубокую зарубку. Будь тот живым человеком, их поединок на этом бы и закончился - никто не смог бы продолжать бой с такой раной, но увы... Скелет словно не заметил ее. Обменявшись еще сериями выпадов, бойцы описали почти полный оборот вокруг друг друга. Краем глаза сотник увидел, как Эдрик медленно, опираясь на топор, вновь пытается зайти мертвецу за спину, не понимая, что это не сработает. Стиснув зубы, Реджинальд вновь бросился на врага. Клинки со звоном сшиблись в воздухе, правую ладонь пронзила боль - сотник неудачно подставил меч, отдало в руку. Мертвец нанес два быстрых удара слева, выставляя вперед щит. Этот прием Реджинальд знал. Он понял, что сейчас последует колющий выпад из-под щита по центру. В свое время сотник много тренировался, чтобы поставить противодействие таким приемам на уровень рефлексов, ибо он почти никогда не носил тяжелых доспехов, в которых такие удары можно относительно спокойно пережить.
Когда сужающийся к острию клинок врага нацелился ему в живот, сотник резко повернулся к скелету правым боком, ловя его меч в замок своим оружием, а затем выкрутился через левое плечо, обезоруживая врага, и меч мертвого воина отлетел в сторону. Обычно Реджинальд заканчивал это движение, доворачиваясь вокруг оси и подсекая с разворота ногу противника, но в этот раз он, не теряя времени, нацелил правый клинок аккурат в шею воину. Увернуться тот не успел, но, к досаде разведчика, подставил под удар правую руку. Клинок сотника разрубил наруч и застрял в кости, а дальше произошло то, о чем он не подумал и что чуть не стоило ему жизни. Не чувствуя боли, скелет перехватил меч голой рукой за лезвие, отвел его вниз, заламывая Реджинальду запястье, и нанес ему удар щитом. Время для сотника словно замедлилось, когда ребро вражеского щита понеслось ему в лицо, а он понимал, что не сможет ни парировать, ни увернуться. Спас его Эдрик; вовремя оказавшись позади мертвеца, он, с гримасой боли на лице, зацепил накинутым топором руку нежити, остановив край шита в паре ладоней от носа Реджинальда. Глухо простонав через стиснутые зубы, начальник стражи с силой дернул секиру на себя, заставляя скелета развернуться. Сотник, не упуская возможности, с размаху рубанул зачарованным клинком между наплечником и наручем правой руки мертвого воина, отсекая ее. Оказавшись с противником лицом к лицу, Эдрик ударил его в зубы рукоятью, одновременно перехватывая топор, и изо всех оставшихся сил нанес горизонтальный удар. Тяжелое лезвие смяло шлем нежити и перерубило позвоночник, череп мертвеца, все еще облаченный в разбитый шлем, свалился на землю, но скелет продолжил твердо стоять на ногах и даже замахнулся остатками правой руки.
- Да сдохни же! - исступленно проорал сотник и вонзил зачарованный меч в черный провал на месте шеи. Вспыхнуло голубоватое пламя, мертвец пошатнулся, еще раз взмахнул руками и рассыпался по косточкам. Магия смерти рассеялась со звуком, похожим на вздох умирающего, многократно повторенный эхом.
Разведчик перевел взгляд на Эдрика, который после своего самоотверженного броска выглядел неважно. Он осел на одно колено, опираясь одной рукой на топор, а другой - зажимая кровоточащую рану на животе. Начальник стражи был бледен и грязно ругался, пытаясь перебороть боль и потерю крови. Едва Реджинальд подбежал к нему, чтоб вытащить из сечи, из начавшего угасать пламени позади него вышли еще два мертвых воина. Огонь лишь закоптил их могучие фигуры, не причинив видимого вреда, очевидно, потому что был немагической природы. У сотника похолодело в груди - биться с двумя разом, прикрывая раненых, да еще и в тесном пространстве было трудно. Зловещие фигуры, чуть разойдясь, стали приближаться к ним с разных сторон. Оба были в пластинчатых доспехах и имперских шлемах. Ближний ударил булавой в свой щит для острастки, дальний поднял двуручный молот-клевец.
- Оставь этих мне. - проговорил Эдрик, силясь встать на ноги. - Ребят моих прикрой!
Реджинальд был готов последовать такому совету, как вдруг меж двоих воинов черным вихрем влетел Деннингтон. Неуловимо-быстрым движением он рассек грудь первому, отбил клевец второго, попутно отпинывая в сторону его самого, и вновь взялся за первого. Реджинальд наблюдал за боем, словно завороженный. Конечно, ему довелось повидать мастеров клинка на своем веку, и тысяцкий был вовсе не самым искусным - взять тех же Кендалла или лорда Высоких Врат Гвендолина, но и Деннингтон впечатлял. Его лицо оставалось спокойным и сосредоточенным, когда он бился на два фронта, виртуозно орудуя тяжелым полуторником. Будь враги живыми - они рухнули бы наземь после первых же выпадов, но и мертвым он спуску не давал. Когда один из скелетов, лишившись молота, попытался проделать то же самое, что и последний противник сотника, Деннингтон, не сомневаясь ни мгновения, сам перехватил свой меч за клинок, вырвал его из рук врага, сломав тому пальцы, и нанес сокрушительный удар рукоятью скелету позади. Зубы мертвеца вылетели вместе с челюстью прочь, голова с хрустом мотнулась вбок, и не успел скелет повернуть ее на место, как тысяцкий перебросил меч в руках и снес ему полчерепа. Видя, что противник еще стоит и даже пытается атаковать, Деннингтон поднырнул под его булаву, присел и мощным взмахом лишил мертвеца правой ноги. Не удержав равновесие, мертвый воин повалился на землю. На тысяцкого тут же напал второй, уже успевший подобрать уцелевшей рукой чей-то меч, но поединок продлился недолго - мастер клинка попросту разобрал мертвеца на части и столкнул останки в занявшуюся пламенем конюшню.
"Потрясающе!" - пронеслось у Реджинальда в голове. Они с тысяцким успели упокоить еще пару мертвецов поблизости, когда схватка завершилась. Людям удалось уничтожить прорвавшуюся нежить ценой половины отряда Эдрика, пятерых людей Деннингтона и нескольких магов и светличных на этом участке. Когда светличные занялись исцелением ран, а люди стали подсчитывать общие потери, сверху раздался тревожный тонкий голос:
- Вам следует это видеть, немедля!
Реджинальд поднял глаза и увидел две показавшиеся из-за среза крыши головы - закопченную глупую физиономию с копной рыжих волос и изуродованную тройным шрамом рожу.
_____________________________________________________________________________
Отряд Троя по мере сил помог людям внизу расправиться с нежитью. Роб записал на свой счет первых врагов - он точно видел, как запущенный им в самый центр строя горшок с маслом спалил двоих или троих мертвецов. Разумеется, его действия в той битве и раньше помогали уничтожать нежить, но наглядно увидеть результат ему представилось впервые. Когда внизу началась свалка, и все перемешались, швыряться камнями и горшками стало рискованно. Трой приказал вновь обстреливать из пращи подходы к воротам - после того, как вал и ров перед ними неожиданно исчезли, неугомонные твари лезли туда целыми толпами. Все запасы метательных снарядов и бревен в надвратной башне к тому времени уже кончились, но, в любом случае, теперь на тамошней открытой площадке рискнул бы показаться лишь самоубийца - она почти постоянно была окутана смертельным черно-зеленым облаком. Насколько вообще мог судить Роб, нежить одолевала повсюду, недаром же пришлось спешно оборонять ворота изнутри. Он не мог видеть, что произошло на дальней западной стене, но не догадаться об этом было невозможно, и он поймал себя на мысли, что ему жаль тех, кто там оказался, не важно купеческие ли это люди или нет. Чуяли обстановку и остальные, уже не раз высказывались мысли по поводу отхода, которые Трой решительно пресекал. За Троя в этом вопросе неизменно стояли светличный, что поддерживал щит вокруг, и местный стукач Сопля. Впрочем, последний подобострастно поддерживал любое решение десятника.
