Многие свободные люди империи стремились попасть в вольницу, но приживались лишь единицы - город не жаловал дармоедов и побирушек, да и места за стенами всем не хватало. Тех же, кто решал жить за городом, ждало разочарование - все земли вокруг Калтонхолла были во владении герцога Иренвигского, и любой, кто оставался на них, по закону попадал ему в служение. Нельзя сказать, что таким людям жилось худо, но в сравнении с жизнью вольницы это были разбитые мечты. Но поток страждущих не иссякал, и постепенно на равнинах вокруг Калтонхолла, в основном, южнее города, появлялись все новые деревни незадачливых переселенцев. Благодарный за это герцог надела Иренвиг стал ближайшим союзником вольницы, взяв на себя расходы по переводу и содержанию боевого отделения гильдии магов Калтонхолла.

Несмотря на известность, Калтонхолл не был большим городом - в нем проживало чуть более семи тысяч человек, включая постоянно останавливающихся на постой путников и торговцев Короткого тракта. Договором с Династией были четко очерчены границы вольницы - земли между двумя крайними отрогами перевала Калтон с севера на юг и меж самим перевалом и берегом Лоссен с запада на восток, что выходило в почти ровный квадрат со стороной в полторы версты, с небольшим ущельем в самом перевале. С севера город опоясывала старая стена, полукругом выдававшаяся в равнину за перевалом, она была ниже южной, но довольно грамотно сложена мастерами Калтонхолла. С юга его защищали более новые укрепления. Там стена шла под прямым углом к берегу, начинаясь от крайнего отрога Калтонского перевала, на котором также был и зубец со сторожевой вышкой, и заканчивалась круглой башней в водах Лоссен, которая была шириной почти пять сотен локтей у города, на расстоянии двадцати саженей от речной кромки. Из-за того, что отрог сильно выдавался в сторону города, длина стены была менее версты. Сам город разделялся на две неравные части прямым как стрела Коротким трактом, пронизывающим его от северных до южных ворот. На протяжении всего города, по сторонам этой главной улицы стояли трактиры, харчевни, постоялые дворы, конюшни и другие подобные заведения, а также часть лавок, владельцам которых не удалось выбить место в торговом квартале. В восточной части Калтонхолла располагались доки - по берегу, естественно, - а также торговый квартал, представительства всех значимых торговых артелей и большинство жилых домов. В этой же части находилась и главная площадь с ратушей и светлицей1, вокруг которой строились дома наиболее богатых и именитых горожан, причем площадь была совсем не в центре, а сильно смещена к южной стене - тут было самое освещенное место города. В западной же части, в вечной тени перевала строились бесчисленные цеха ремесленных гильдий, склады, амбары и жилища бедняков, коих, в прочем, было совсем немного - только самые бедствующие решались жить в сумраке зубцов Калтона. И, конечно, здесь же были главные казармы стражи, хоть и не единственные, и городская тюрьма - в самой глубине перевала. В целом, строения в городе стояли более организовано, чем в других каменных поселениях империи - сказывались нужды торговли и необходимость доступа к зданиям разных торговых артелей, да и наиболее дальновидные из наместников Аддерли не скупились на умелых градостроителей, понимая, что от этого зависит благополучие их самих. Причем в данном случае интересы купцов и торговли перевешивали соображения обороны - большинство проездов были намного шире длины одного копья, принятой во многих укрепленных городах за меру. Власти так же следили и за санитарным состоянием, особенно в квартале чернорабочих, всем жителям вменялось в обязанность уборка и поддержание порядка прилегающих к их жилищам участков. За нарушение этих норм наказание было суровым - изгнание из города. Такая забота была отнюдь не проявлением величайшего человеколюбия, а необходимой мерой безопасности, ибо через Калтонхолл проходило множество людей, включая хворых и проклятых, что не могло не угрожать эпидемией и изоляцией города, а для живущей торговлей вольницы такое было равносильно разорению врагами. Таковым был Калтонхолл - причудливым и необычным, сложным и многоликим.

___________________________________________________________________________

В небольшой дорожной кузне, примыкавшей к ювелирной лавке Хазор, на повышенных тонах спорили два человека. Один был невысоким худым парнем в добротной, но простой одежде, с чернявыми короткими волосами и только начавшими пробиваться усиками. Лицо парня было маленьким и вытянутым, а в сочетании с тонкими губами, окаймлявшими небольшой рот, и многочисленными мелкими оспинами имело всегда ехидное выражение, усиливающееся и от его извечной привычки кривить рот вправо при улыбке и разговоре. Он спорил с молотобойцем кузни - здоровым детиной в толстом сыромятном фартуке, возвышавшимся над ним на добрых полторы головы. Рабочий был абсолютно лысым черноусым мужчиной впечатляющей стати, мускулы так и бугрились под его загорелой кожей, легко собираясь в шары на огромных руках при каждом взмахе молотом.

- Ну чего ж еще ждать-то, Сил? - возмущенно говорил молотобойцу чернявый паренек. - Так мы никогда не решимся. Да и времена настали - сам вишь, что творится вокруг! Ежели уезжать - так немедля!

Здоровяк прекратил стучать молотом по заготовке, вытер пот со лба рукавицей и ответил густым басом:

- Это может тебе, Вильтон, собраться - что голому подпоясаться. А у меня в Калтонхолле еще корысть имеется.

- Об чем это ты? Повоевать, что ль захотел? Аль еще месяцок-другой на господ Хазор погорбатиться? Пойми же, друг, пользуют они тебя в наглую! Ты кузнец искусный, а тебя за молотобойца в придорожной кузне держат. Представь, как нам на вольных хлебах подвезти может.

- Складно говоришь, да только далече носа не видишь. Корысть у меня такая - старик Адзун заприметил, как я с железом ловко управляюсь, и в подмастерья меня взял. Сам-то он совсем плох стал, вот и взамен меня обучить мастерству хочет - да не с железом, а с металлом драгим.

Вильтон подошел на шаг ближе к наковальне и в его темных глазах заплясали злобные огоньки:

- Вот оно что! - скривил он рот вправо. - Посулили дворовому псу цепь подлиньше да миску поглубже - он и рад в конуре сидеть, так? Эх, Сил я-то ду...

Молотобоец бросил такой взгляд на Вильтона, что тот осекся на полуслове, а сам усмехнулся в усы и произнес:

- Решил, коли грамоте учен - так одни глупцы вокруг? У меня голова на плечах есть - понятно мне, что у Хазор впрямую нужда в главном кузнеце будет. Да токмо кто сказал, что я хочу этого? Сам посуди - ежели обучит меня мастер Адзун ювелирному делу, каков спрос на нас будет? Я не торговец, но и мне ясно - бороны чинить да подковы ковать и дети крестьянские могут, а вот перстень с каменьями - то уже иное совсем, смекаешь?

Вильтон удивленно посмотрел на здоровяка. Он впервые увидел такую дальновидность в казалось бы простоватом трудяге. Возразить таким железным доводам ему было нечего.

- Ну, даешь маху, Сил! - удивленно проговорил парень. - Утер мне нос, как мальчишке. Но одно из виду упустил - война грядет в эти края. Лучше б нам убираться подобру-поздорову.

Сил глянул на собеседника исподлобья, продолжив работать, и ответил:

- А вот как по мне, так лучше за стенами сидеть, пока там покойники на гробах пляшут.

- Так не сидеть будем, Сил! Приступ будет, коль не врут люди. - попытался все-таки уговорить кузнеца Вильтон. - Ежели сейчас прямо уходить, глядишь, и успеем проскочить к столице.

- Агась, прям по Короткому тракту - навстречу мертвецам. - язвительно отозвался Сил.

- Окольными путями пройдем! В конце концов, случись что - я могу постоять за нас, мечом меня владеть отец учил! - не без гордости заметил Вильтон.

Сил на это лишь покачал головой и сказал:

- От того, что тебе отец меч оставил, затупленный донельзя, ты ратником не стал. Давай, я тебе молот сейчас дам - может, ты кузнецом враз заделаешься? Молчишь, друже? То-то и оно!