- Ты вольному делегату Карветту это скажи! - недовольно изрек советник. - Аддерли думает только о власти, и ради нее пойдет на все, что угодно! Сам вече наблюдал - целый город на смерть отправить, лишь бы собственных ошибок не признавать - запросто!
- Карветт - просто мелкая сошка. - все так же горячо возражал Астор. - По правде сказать, он сам виноват в своем теперешнем положении - выступать против семьи Аддерли очень безрассудно. Но мы с тобой - иное дело! Нам известно о городе и самом наместнике такое, что он не посмеет идти против нас!
Риммон хмуро посмотрел на него, вздохнул, и ответил:
- Хотел бы я в это верить, брат. Но нынче времена такие, что Аддерли и на откровенное беззаконие пойдет. Он уже черту перешел - выпустил того сотника по своей воле, вольного делегата в подземелья упрятал, тысячи на смерть обрек. Я не хочу выяснять, на что еще способен этот человек в своем властолюбии. И никакие наши союзники нас от него не спасут, задумай он что серьезное. Мы отплываем из Калтонхолла сегодня же!
При этих его словах подавляющее большинство присутствующих согласно закивали головой, и Астору тоже пришлось принять решение старшего брата.
____________________________________________________________________________
Вильтон сидел за столом в крохотной комнатушке Сила и, едва не плача, рассказывал другу о своей неудачной попытке покинуть Калтонхолл. Он хотел выбраться из города другим способом, но, увидев утром, что случилось с вольным делегатом Карветтом, не на шутку испугался за свою судьбу в случае поимки на попытке бегства, и не нашел ничего лучше, как явиться к своему единственному другу и пожаловаться на жизнь. К его неожиданности, Сил вовсе не стал утешать его или сочувствовать, он лишь молча слушал рассказ Вильтона, то и дело хмыкая или кивая головой невпопад. Чувствуя, что что-то не так, несостоявшийся торговец спросил:
- Чудно ведешь себя, друже. Не припомню тебя таким, в чем дело-то?
Здоровенный кузнец опустился на лавку напротив, положив свои огромные кулаки на стол, и, поколебавшись, сказал:
- Тут, Вильтон, вишь как... Думается мне, что прав наместник-то, что упрятал того вольного. Изменник он, как ни говори. Но тогда выходит - и ты тоже... А такое мне думать совестно.
Вильтон опешил от таких слов и, открыв рот, уставился на Сила.
- Ты, друже, не серчай. Я, может, не понимаю что, но вижу все так. Ты в городе человек пришлый - раз, и нет тебя. А я с малых лет тут рос, дом это мой. Наместник верно говорил, мол кто из дому бежит - тому позорно и человеком зваться. Коль к нам беда в двери стучится - надобно встретить ее как полагается.
Вильтон опустил голову на руки и, помолчав, потерянно произнес:
- И что же мне делать-то, Сил? Что скажешь?
Кузнец задумчиво пошевелил усами, поглядел на сокрушенного парня и сказал:
- Я вот что думаю, друже - иди-ка ты в ополчение. Не ровен час, прознают о тебе в страже, что уклоняешься ты - и вслед за Карветтом отправят. Нынче с таковскими разговор короток стал.
Лавочник молча смотрел мимо собеседника, не в силах возразить. Он ненавидел этот город, всей душой стремился сбежать, а по всему выходило, что придется идти за него в бой.
- Оно и к лучшему так, друже. - продолжил уговаривать его Сил. - Я перед десятником похлопочу, земляки мы с ним оказались, в свой отряд возьмет. Завтра на утро и явимся оба, как велено.
Вильтон лишь кивнул головой, не став спорить - ни к чему оно было.
____________________________________________________________________________
Рыжий Роб вместе с озаренным Джендри ожидали доверенного человека из стражи. Несмотря на то, что Роб считал уход в ополчение ярмом на шее, иного выхода у него не осталось. Когда Олаф разбил ему нос и бросил в переулке, Роб попытался выбраться из города сам, и едва не был схвачен. Пораскинув своим скудным умом, он понял, что идти ему некуда. Поначалу у него была мысль скрыться среди наводнивших Калтонхолл беженцев, но в итоге ему хватило ума догадаться, что эти люди всем обязаны наместнику Аддерли, ибо тот спас их от нежити, и они не задумываясь выдадут Роба, если узнают, что он сделал. Скрепя сердце, он явился на порог светлицы вечером того же дня. Озаренный Джендри, к удивлению, не стал читать ему нотаций и спокойно принял обратно, сказав, что не сомневался, в том, что Роб изберет верный путь, накормил и отправил помогать в лечебницу. В конце концов, думал Роб, из ополчения можно пробовать удрать, когда вся эта история с Гиббсом поутихнет.
Дверь отворилась, и в светлицу вошел человек Джендри. Судя по форме, это был десятник городской стражи. Первое, что бросилось в глаза Робу - чудовищный тройной шрам, пересекавший его лицо, Роб подумал, что после таких ран не выживают. Десятник был выше ростом и шире в плечах, но худощавым, как жердь. Его жилистые руки с узловатыми пальцами, казалось, не находили себе места - он то скрещивал их на груди, то совал в карманы, то клал на подол кольчуги. Он поприветствовал отца Джендри тонким, неподходящим внешности голосом, исподлобья глядя на Роба. Светличный ответил на приветствие, назвав гостя по имени - Трой - и объяснил ситуацию. Вопросов к Джендри у стражника не возникло, и вскоре Роб с Троем уже шагали к посту стражи у ворот.
В дороге они больше молчали, но на полпути Трой внезапно остановился, повернулся к рабочему и, глядя тому в глаза, пояснил:
- Слушай, мразь! - сказал он, не обращая внимания на людей вокруг. - Мне известно, кто ты и что ты сделал в трактире Матильды. Ежели ты думаешь, что раз у меня перед отцом Джендри должок, то я и тебе зад лизать стану, ты глупец. Только попробуй под моим началом оплошать - и я взыщу так, что мало не покажется!
В иных обстоятельствах Роб не смог бы смолчать на такое и полез бы в драку, тем более высокий голос десятника, как тот ни старался, плохо подходил для внушительных угроз, но на сей рез лишь молча кивнул. Пусть десятник и не был сильнее Роба, но перечить вооруженному человеку в доспехах было бы глупо.
- Раз ты это уяснил, то пока можешь не бояться. - добавил Трой, дергая изуродованной левой щекой. - Имя можешь не скрывать, у меня в отряде и так одни разбойники собрались.
____________________________________________________________________________
Валлен Аддерли принимал у себя благородного посетителя. Сэр Уилмор Страйк, присяжный рыцарь и верный меч лорда Дарбонта, предпочел явиться к нему сам, заподозрив за собой слежку, а не дожидаться вызова. Он оказался крепким молодым мужчиной пониже наместника ростом с ничем не примечательным безбородым лицом и бесцветными глазами. Недлинные русые волосы лежали с пробором на его голове, подчеркивая высокий лоб рыцаря и скрывая длинный белесый шрам возле левого уха на виске. Говорил сэр Уилмор мелодичным приятным голосом, которым бы сказания вести, а не выкрикивать команды на поле боя.
Он рассказал наместнику, что находится в Калтонхолле лишь волей случая, выполняя поручение своего господина, лорда-хранителя Дарбонта, о подробностях которого он говорить отказался. Он выразил искреннее сочувствие положению города, но сказал, что ничем не может помочь, так как уже связан своим заданием и присягой Дарбонту. Он попросил открыть для него ворота и позволить уйти, чтобы продолжить его выполнение.
Валлен Аддерли внимательно выслушал гостя, и когда речь зашла об открытии ворот, учтиво осведомился:
- Не боязно ли вам, сэр Уилмор, в одиночку отправляться в путь в столь неспокойное время?
- Моя верность сильнее моего страха! - гордо ответил тот. - Надеюсь, вас ждет удача в этом бою, уверяю, я вознесу свои молитвы за это.
- Неужели нет никакой возможности остаться и помочь Калтонхоллу в битве? - спросил Аддерли.
- Уверяю вас, господин наместник, я не в силах перечить воле лорда Дарбонта, сколь бы я ни желал сам помочь вашим людям. Страйки верны до конца тем, кому служат. И я не подведу своих славных предков!
