-- Ну ни у одного из европейских монархов не было монопольного права на порох. Так что никому он не дал преимуществ.

-- Друг над другом, может, и не дал, -- сказал Моро, -- а над нами? Или мы не люди и нас можно на отбивные пускать?

-- Вас, конечно, жалко, но всё-таки зачем вы построили такую жуткую империю, которая наводит ужас на весь европейский мир?

-- Да не империя у нас, пойми ты, чудак! -- сказал Кипу, -- у нас нет главного и подчинённых народов, именно потому наше государство называется "союз", что народы внутри него -- братья!

-- А скажи, если какой-либо народ пожелает выйти, то его просьбу удовлетворят? Вот Кипу, если твои соплеменники захотят отделиться?

-- Ну формально, если большинство старейшин данного народа проголосуют выйти из состава союза, то центр будет обязан удовлетворить их просьбу. Только вот чиморцы никогда на это не пойдут.

-- Почему ты так уверен?

-- Потому что мои соплеменники не идиоты. С чего им лишаться картофеля и киноа, поставляемого с гор? Или шерсти?

-- Но зачем отказываться? Ведь купить это может быть выгоднее, чем получать по распределению.

-- Кому выгоднее? Не тем, кому вообще ничего бы не досталось. Да и к тому же в любой из наших областей есть много кечуа, которым отделение от центра никак не нужно. Да и хозяйство от разделения только пострадать может: разорвать продуктообмен -- это не шуточки!

-- А зачем тогда такое право?

-- На тот случай, если придёт такой дурной Первый Инка, который начнёт кого-то притеснять, чтобы это можно было ему противопоставить. Хотя я не думаю, что в ближайшее время может прийти второй Уаскар...

-- Конечно, у нашей страны есть недостатки, -- сказал Моро, -- но неужели тебе тут совсем ничего не понравилось?

-- Да не сказать чтобы ничего. То, что у вас принцы не считают зазорным становиться профессорами и инженерами, это не так уж и плохо.

-- Ты нашу простоту в этом плане не преувеличивай, -- сказал Моро, -- даже в школьные учителя принц не пойдёт, о том, чтобы стать рыбаком или крестьянином, я уж молчу...

-- Однако по сравнению с тем, что в Европе знать бездельничает, и от безделья предаётся кутежам, это много лучше, -- вставил Золотой Подсолнух, -- здесь все должны заниматься делом, а не сидеть на народной шее!

-- Верно, -- ответил Моро, -- однако раз наше государственное устройство претендует на разумность, то с него и спрос другой. У нас любой принц обязательно получает образование, а детям рыбаков и крестьян ещё постараться надо!

-- Но ведь все сдают экзамены, и чьим бы ты сыном ни был, если не сдал, то поступить не сможешь, -- ответил Кипу.

-- Но почему-то принцы сдают все! -- не сдавался Моро, -- ну за исключением действительно идиотов, а из крестьян и рыбаков поступают лишь самые талантливые!

-- А сколько у вас университетов?

-- Три, но скоро планируют открыть ещё, -- ответил Кипу, -- надеюсь, что их хотя бы пять будет. Но кроме университетов есть ещё инженерные школы в разных частых страны, и морской колледж в Тумбесе.

-- Негусто. Как раз чтобы принцев пристроить.

Кипу добавил:

-- Моро не рассказал тебе самого главного -- что у нас можно поступить и без экзаменов, если совершить подвиг.

-- И остаться при этом живым и неискалеченным? Да много ли таких?

-- В разное время по-разному, -- ответил Кипу.

Прекрасная Лилия добавила:

-- А мне отец рассказывал, что его отец отговаривал даже попробовать сдать экзамены. Мол, ты не сын солнца, у тебя не получится, чего лезешь! Его отец был простым сапожником, и так никогда не узнал, что женился на дочери самого Манко!

-- То есть нынешний Первый Инка -- полукровка? -- вопросительно сказал Бертран, -- и он не сын Горного Потока, рождённый в священном браке с собственной сестрой? А сам Асеро, что, не на сестре женат?

-- Нет, символический союз со своей сестрой и его матерью Горный Поток только на смертном одре заключил. Да и моя мать отцу всё-таки не сестра, -- ответила Лилия, и выдала все секреты родственных отношений между своими отцом, матерью и Инти, -- по мне так всё это глупость невозможная, дань всяким дурацким традициям, и прочему... Меня так папаша чуть за одного из кузенов не выдал, да я характер проявила.

-- Да не сердись ты на своего отца, -- сказал Золотой Подсолнух, -- ведь он тоже себе в таких вопросах не хозяин, надо под общественное мнение подстраиваться.

-- Он тебя ублажил, а ты и рад, -- ответила Лилия, -- а если он завтра отменит все свои договорённости?

-- Просто так не отменит. А кроме того, я не хочу обсуждать эту тему при чужеземце, -- отрезал Золотой Подсолнух.

-- Всё-таки у вас жуткие нравы, -- сказал Бертран, -- ну вот Пачакути как-то своего брата казнил.

-- Но ведь не за то, что брат, а за то что виноват, -- парировал Кипу, ? А ты ещё говоришь, что вам наша история не интересна! Да у нас любой школьник знает за что.

-- А я вот не считаю, что это было правильно -- казнить за проигранную битву, -- сказал Моро, -- я не думаю, что он её специально проиграть хотел.

-- А вопрос не в хотел-не-хотел, -- сказал Кипу, -- а в том, что ему инки, которые были приставлены к войскам, набранным из каньяри, о настроениях в своих полках регулярно докладные писали, да вот только он отмахивался. Ну и в результате каньяри в разгар битвы изменили, он битву закономерно проиграл. Но строго говоря, казнили его именно за то, что отмахивался от докладных инков, и это привело к поражению. За поражение по независящим от него обстоятельствам его бы никто не казнил!

Бертран ответил:

-- А у нас пишут, что Пачакути специально отправил брата в безнадёжный поход, чтобы его казнить потом за поражение!

Реакцией на это был дружный смех. Кипу ответил:

-- Мил человек, я понимаю, что у вас в Европе на наш счёт куча предрассудков, но сами подумайте, кто и когда вообще так делает! Если у него была цель именно избавиться от брата, то зачем для этого гробить армию? Когда можно то же самое куда проще сделать. Мало того, разве Пачакути стал бы человеку, которого считал ненадёжным, армию доверять? Наоборот, раз доверил брату армию, значит, не боялся, что тот престол отнимет. Потому что у нас Первого Инку выбирают, а не мирятся с властью самого коварного и удачливого, как это бывает в Европе.

-- Скажу честно, я не поклонник нашей аристократии, ?-- ответил Бертран, -- я бы идеальным считал тот мир, где каждый мог бы быть немного аристократом.

-- Но ведь здесь это в каком-то смысле так, -- сказал Золотой Подсолнух, -- европейские аристократы могут считать других грязью и навозом, потому что законы составлены так, что они могут и безнаказанно размахивать шпагой, и оскорблять, и покушаться на имущество и честь, они вообще уверены, что остальным чести не положено. Но здесь не так. Здесь закон един для всех, и все равны! Я жил среди белых, могу оценить.

-- А представь себе, что кто-нибудь донесёт, что ты на Прекрасную Лилию глаз положил? -- сказал Черношеий Лебедь, -- что с тобой будет? Не боишься, что тебе Первый Инка отомстит?

-- Так мы вчера стали официально женихом и невестой, свадьба через полгода.

-- Эк вы! -- только и пробормотал Лебедь, а Золотой Подсолнух добавил:

-- Вообще терпеть не могу, когда про него какие-то гадкие подозрения высказывают -- более благородного человека я не встречал. Если бы все в Тавантисуйю такими были!

Золотой Подсолнух даже раскраснелся, произнося эту речь, но его собеседников она не проняла. Бертран пояснил:

-- Я скажу вам, что такое быть аристократом -- это значить быть гордым и свободным в своём выборе. Вот у вас принято говорить, что свобода торговли влечёт за собой многие несчастья, и вы даже отчасти правы. У нас и в самом деле много грабежа и разбоя, хотя от этой беды можно избавиться строгим соблюдением законов. Конечно, самое лучшее было в раю -- есть всё что хочешь и даром. Но после грехопадения такого быть не может, значит, либо торговля, либо распределение. Но при торговле покупатель выбирает, а при распределении -- жри что дают.