-- Не знаю. Если правда то, что ты говоришь -- то получается, что мы, представители разумной и культурной нации, способны вести себя как изверги и варвары?! Я не могу поверить, что мои соотечественники могли просто так убить целое племя.

-- Не просто так, а за земли, -- ответил Асеро, -- а что, по-твоему, у них могли быть причины, оправдывающие истребление целого племени? Хоть убей, но я не могу представить себе такие. Знаешь, как-то ещё до конкисты был случай, когда наши предки оборонялись от врагов, а одно племя прямо на поле боя изменило инкам и ударило в спину. Ну естественно возник вопрос -- что делать с изменниками? По закону предателей, бьющих в спину своим, полагается казнить, но последовать прямо букве закона в тех условиях -- значило попросту это племя истребить. Так что более гуманным сочли просто превратить их всех в слуг, то есть обречь на тяжёлые и непрестижные работы. Такова была кара для изменников. Но всё равно, хотя нравы тогда были куда суровее нынешних, истребление даже предателей показалось инкам слишком жестоким дело, вы же, англичане, так не считаете...

-- Зато ты убиваешь своих врагов, Инка!

-- Допустим, -- сказал Асеро, -- но убить врага, который хотел убить тебя -- много более оправданно, чем убить ни в чем не повинных людей только для того, чтобы очистить от них для себя территории. А именно так ты хотел бы построить своё совершенное общество.

Внутри Бертрана всё заклокотало. Как так, этот тиран ещё смеет выносить ему моральные оценки? Ему, христианину Бертрану? Такому умному, утонченному и образованному?! И чем больше его это злило, тем больше отталкивающего он находил в Первом Инке. Раздражал его небольшой рост, смуглая кожа, оспины... Теперь ему уже было не жалко, если бы даже вдруг Дэниэл с Розенхиллом выскочили из-за придорожных кустов, свалили бы Асеро с коня и полоснули бы ножом по горлу. Теперь казалось, что Инка заслужил и такую, и ещё более жуткую участь.

Сухо попрощавшись, Бертран ускакал прочь. Асеро недоумённо пожал плечами -- он догадывался, что юноша чем-то недоволен, но понять, что в корне его недовольства лежит обычная спесь, не мог. Слишком он сам был лишён этого чувства.

Был чудесный летний день, и за городом жара для привычного человека почти не чувствовалась. Казалось, что болезни и невзгоды отступили от обитателей замка Инти. Сам он чувствовал себя почти здоровым. Луна тоже и думать забыла про свои расстроенные нервы, и весело хлопотала по хозяйству. Даже сам Первый Инка на время отвлёкся от всех забот, и лежал в гамаке с книжкой "Путешествие на остров Рапа-Нуи". Впрочем, это была только первая часть. Здесь, в летний зной под жужжание пчёл и жуков, было приятно читать о приключениях и лишениях на хлипких плотах посреди океана. Впрочем, даже ещё плывя к островам, инки обсуждали вопрос, который даже спустя полтора столетия оставался актуальным.

"Воины на плоту говорили:

-- Все ли народы могут принять учение Манко Капака о мудром государственном устройстве? Да, вы, амаута, конечно, правы, когда говорите, что характер народов сформирован теми условиями, в которых они живут, но если народ уже стал таким, что разумное государственное устройство принять не способен, что тогда?

-- Пока ещё никто не доказал, что такие народы есть.

-- Но как среди людей бывают труженики и разбойники, так и среди народов тоже есть разбойники, привыкшие к набегам на соседей. Если мы казним преступника, то этим самым признаём, что его невозможно перевоспитать. А если нам встретится целый народ преступников?

-- При разумном государственном устройстве преступниками становятся наихудшие, ибо идут против всего хорошего, что им прививали с детства. А люди, выросшие там, где разбой считается доблестью, по большей части не столь безнадёжны по природе, хотя их и приходится подавлять силой. Но это лишь от того, что у нас нет возможности просветить их как следует".

Читая про это, Асеро думал о том, почему столько лет каньяри приходилось подавлять силой, что же инки упустили? Пусть в последнее время те вели себя относительно мирно, но Асеро знал, что дети у них по-прежнему играют в "подвиги" Острого Ножа. И мемориал на месте разрушенного селения не помог. Может, надо активнее проводить ассимиляцию? Но это опять же усилит сопротивление... Но каньяри, по крайней мере, слабее инков, и одолеть их государство не могут. А вот белые люди? Можно ли в принципе переделать англичан, как мечтает о том Киноа? Можно ли убедить их, что свои проблемы надо решать не за счёт других народов? Можно ли вырастить у них своих инков? Причём не как исключения, исключение и среди каньяри есть, а как силу, способную перевернуть жизнь всего их народа?

Тут к Асеро сзади подошла мать и спросила:

-- Читаешь? А взятые с собой бумаги из Куско все разобрал?

-- Почти, -- сказал Асеро, недовольно отрываясь от книжки.

-- А что значит "почти"? Давай уж прочитай всё, что нужно, а потом будешь читать про свою Рапа_Нуи.

-- Мне нужно только на одно письмо ответить, а я не знаю, что.

-- Раз не знаешь, то сиди и думай, -- сказал мать, -- ты Первый Инка или ленивый школьник?

-- Хоть что за письмо? -- спросил Инти, -- может, вместе подумаем.

-- Инти, тебе ещё рано думать о делах, -- ответил Асеро.

-- Ты так говоришь, будто я могу с себя голову снять и на хранение сдать, -- ответил Инти, -- всё равно ведь думаю так или иначе.

-- Я пойду прилягу, -- сказал мать,--- а ты делай, что я сказала.

-- Слушаюсь. Так вот, Инти, письмо от Старого Ягуара, наместника Тумбеса. Он не знает, как сладить с Главным Амаута, который развёл в своём университете безобразную обстановку, вытурил оттуда его внука, да и под самого Старого Ягуара подкапывается. Мол, неграмотный он, даже школу в своё время не успел окончить, нужно кого-нибудь с высшим образованием....

-- Про внука я знаю. Впрочем, Кипу там действительно провинился по рассеянности, так что формально комар носа не подточит. Хотя я понимаю, что промашка Кипу была лишь предлогом, ведь он и под Якоря подкапывается, хотя тот дисциплинированный человек, -- Инти вздохнул, -- странно, конечно, что Главный Амаута с наместником стал вдруг конфликтовать. До того он Куйна боялся, мол, вдруг средств на ремонт не выделит, а тут пошёл против. Или думает, что старику немного осталось? Нет, вряд ли. Ведь его преемником Броненосец может быть, а с ним Главный Амаута тоже ссорится. Сдаётся мне, что дело тут нечисто. Тумбес для англичан очень важен, -- Инти поморщился.

Асеро ответил:

-- Но неужели ты думаешь, что Главный Амаута Тумбесского университета мог снюхаться с христианами? Ведь любой школьник знает, что именно амаута у христиан первыми на костёр пойдут!

-- Знать-то они знают. Но отчего предал Куйн? Из страха. Он боялся. Помнишь, как мы вместе завтракали после покушения на тебя? Ведь он тогда был с нами даже почти искренен. Так и Главный Амаута может бояться. Не только войны, но и просто изоляции. Ты же знаешь, как важен для амаута книжный обмен, но даже если он удастся, всё равно этим не ограничится. В Тумбесе в этом плане всё даже хуже чем в столице. Многие амаута хотят, чтобы наши юноши могли бы учиться в их университетах, а это возможно только при одном условии -- принятии нами христианства.

-- Но ведь такой шаг означал бы гибель Тавантисуйю, разве они не понимают этого? -- спросил Асеро.

-- Кто-то не понимает, хоть кол на голове теши. А кто-то и понимает.... Но считает это вполне приемлемой ценой. Он, такой умный и образованный, при любой власти не пропадёт. Точнее, думает, что не пропадёт. Так что нехорошие у меня предчувствия...

-- Мне и самому всё это не нравится. Но вот положа руку на сердце -- была ли у нас возможность не пускать их страну? Можем ли мы сейчас, даже в случае крупного скандала, выслать их? Это ведь означает начало войны...

Инти ответил:

-- По моему, мы придаём слишком большое значение попыткам предотвратить войну. В конце концов, если им надо, они её начнут несмотря ни на какие уступки с нашей стороны.