Небесное око несколько раз в день заглядывало в пещеру, а затем уносилось прочь. Холод и голод, но теперь лишившиеся своего голоса. Каперед лежал на камнях, разглядывая неровный потолок пещеры. Мыши были его соседями, наблюдать за ними приятно. Твари оказались не такими противными, как их описывают, они совсем не пытались полакомиться кровью человека.

Каперед протягивал к ним руки, спрашивал, почему они брезгуют, не получал ответа и отвлекался на другое.

С камней капала вода. Чуть солоноватая на вкус, мутная от растворенных веществ. В этих каплях скрывается целый мир. Они жидкие, но содержат в себе частицы камня. Капереда поражал этот факт.

А ведь есть люди, способные осмыслить, понять эту каплю воды. Но не Каперед, как только он хватался распутать клубок мыслей, засыпал.

Спал он долго, крепко. Вместе с ним спало зло.

Зелье кончилось в срок, рассчитанный Капередом. Очнувшись и умывшись, он удивился точности, с которой произвел расчеты. Несмотря на помехи Мефадона, знахарю удалось точно приготовить снадобье.

Все еще живой.

Это тоже удивило Капереда. Его сожитель постоянно отвлекал, бил под руку, когда знахарь готовил снадобье. Ошибиться можно было легко, превратить снадобье в яд.

Прислушавшись, Каперед не заметил чужого присутствия. Нет, его сожитель не исчез, не погиб, не стоит и думать. Враг всего лишь заснул, затаился. Так делают паразиты, когда переходят из благоприятной среды в неблагоприятную.

Черви меняют свои мягкие, похожие на иглы тела. Превращаются в камни и ждут, когда условия изменятся. Они могут ждать долго.

Жизнь всегда пробьется.

Даже в пустой почве, изъятой из земли, появляется жизнь.

Каперед потерял время, но получил передышку. Он поспешил собраться и отправиться в путь.

Выйдя из пещеры, Каперед огляделся и удивился. Место выглядело совсем незнакомым. В каком же состоянии он пребывал? Отвратительные изменения затронули его восприятие, исказили окружающую реальность.

Пещеру, похожую на лоно, пришлось оставить.

Каперед направился вверх по склону, стремясь уйти на запад. Там, он предполагал, располагалась тропа в Обитаемые земли. Забравшись на высокое дерево, Каперед приметил полосу тропы и предположил, что она ведет домой.

Ничем не обусловленное предположение, но так хочется верить, что все трудности позади.

Путь предстоит долгий. Но Каперед верил, что уже завтра окажется в родных землях. Не в Провинции, не в подвластных царствах, а в исконных землях Отечества.

Худшее в горных путешествиях это подъемы. Хотя многие не жалуют горы вообще, спуск все же легче. Если склон не крутой. Выбранная тропа оказалась худшим вариантом. Капереду приходилось подниматься вверх, а склон был достаточно крутым и открытым со всех сторон - ни деревьев, ни каменных укрытий. Только колючие кусты с красными ягодами.

На этой открытой местности негде спрятаться, но врага можно заметить очень рано. Ночью становилось по-зимнему холодно, а днем солнце быстро нагревало землю. Вода быстро уходила, что с этим поделать Каперед не знал.

Он привык к другим условиям, даже в горах Провинции не так тяжело. Большинство городов там и так располагаются на возвышенностях, местность холмистая.

Не зря эти горы называют Рубежными. Издавна они служили границей долины Лода. Как же варвары намереваются преодолеть перевалы. У них нет той организованности, что были у древних полководцев; нет цели, кроме как пограбить. А без этого и нескольких талантов золота не удастся осуществить поход.

Каперед вспомнил, что индивидуализм не помешал варварам совершить нападение на город Древних. Действовали воины слажено, но им противостоял противник недисциплинированный.

Общество, утратившее иерархичность, становится легкой добычей для соседей. На каком бы уровне не было это общество.

Похожее положение вещей в Обитаемых землях.

И вместо того, чтобы сломя голову направиться в Вечный Город, Каперед застрял здесь - на этой дурацкой горе и ее тропе!

Природе плевать на намерения человека. Она легко разрушает мечты и устремления. Не по злому умыслу, нет. Просто человек ничтожен по сравнению со всем, что его окружает вокруг.

Не для человека существуют эти горы, этот воздух, понял Каперед, а он существует благодаря всему этому. Смешно пытаться выставить себя выше, могущественней земли и неба.

Каперед понимал, что размышлять об этом - пустая трата времени. Но идти так тяжело, остановиться необходимо. Не для того, чтобы впустую философствовать или рассматривать красивые камни под ногами. Просто от скуки и желания отвлечься.

От камней тошнило. Серые, черные, песчаные цвета, множественность форм, а в итоге сплошное однообразие. Запах цветущих кустов вызывал тошноту, аромат привлекал массу насекомых. Мухи назойливо лезли в лицо, норовя забраться в любое отверстие.

- А если бы я обнажил свой зад, вы бы и туда залезли! - не выдержав, закричал Каперед.

Наверняка залезли бы. Насекомые не такие брезгливые.

Сухая погода выжимала остатки воды, а холодные ночи пожирали топливо и пищу. Человек словно кормил демонов вокруг себя, которые подобно попрошайкам на храмовых ступенях хватают всякого, кто поднимается наверх.

Этими дорогами ходили могущественные полководцы - враги горожан. Как же эти варвары умудрялись провести огромную армию в столь сложных условиях. Каперед знал, что к моменту прибытия врага в Гирцию, его армия уменьшилась в десять раз.

Многие погибли здесь, в Рубежных горах, но многие пропали, в стычках с варварами Коматии и горцами. Дезертировала треть армии, позабыв о клятвах.

И все же этим людям удалось привести боеспособную армию, подкрепленную гением полководца.

Столкнувшись с такими же трудностями, Каперед бы отступил. Он находился на половине пути. Вверх тянулась змея тропы, а внизу - разноцветные камни, прочерчивали в зарослях травы и кустарника след.

Не выбраться. Этот склон подобен ловушке. Стоило забраться на него, как уже не удастся сбежать.

Нет сил подниматься, не получится спуститься. Ни веревок, ни крюков - подобными приспособлениями Каперед пренебрег.

А на соседней горе на человека взирают горные козлы. Они не беспокоятся. По прямой между ними какая-то миля. Вот только не получится по воздуху добраться до соседнего склона, Каперед разучился летать.

Устав, он вновь уселся на камни. Горячие от полуденного солнца они обжигали. Ветер помогал избавиться от капелек пота на коже человека.

- Обезвоживание, - сказал Каперед.

Он смотрел на свои руки, разглядывал смуглую кожу, под которой четко видны мышцы и кости, вены и артерии. Ногти потрескались, кожа на кончиках пальцев содрана.

Ни еды, ни воды вокруг. Только сухие камни. Даже плоды на кустарниках несъедобные. К тому же до них не добраться из-за острых шипов.

Плодами должны кормиться грызуны, но склон был пуст или же звери попрятались. Да и как на них охотиться. В небе носились птицы, но Каперед не мог разглядеть силуэтов. Может, падальщики?

Когда-то ему рассказывали о похоронном обряде горцев. Родственники умершего отдают тело жрецу. Тот затаскивает тело на священную вершину или на специальную башню, верх которой украшает нечто наподобие гнезда. Тело расчленяют, останки разбрасывают по вершине или укладывают в гнездо. Птицы доделают все остальное, останется собрать косточки и спрятать их в пещере духов.

Уж не эту ли священную вершину выбрал Каперед. Вот птицы кружатся в вышине, дожидаясь свежей падали.

- Эй, Мефадон.

Каперед впервые обратился к сожителю.

- А тебе как перспектива сдохнуть здесь? Достаточно забавно?

Паразит не ответил. Либо действие дурмана еще не прекратилось, либо демон из прошлого решил промолчать.

Хороший итог, если бы не долг гражданина.

Каперед застонал и поднялся на ноги. Идти надо, а не разговаривать с самим собой. Варвары любят пустой треп, с тугим скрипом начинают дело. Граждане не такие, они сначала делают, а потом говорят!