Мы расстались довольно скоро, с заметным сожалением. Юноши с завистью уже открыто поглядывали на мой револьвер — явно были не прочь, чтобы я была в их компании, или по крайней мере — мое оружие. Но двигаться в сторону густонаселённых земель в их планы явно не входило. Мне же совершенно не улыбалась перспектива пересекать половину материка, пробираясь через равнинную часть, где иной раз за весь день пути и ручейка не встретишь. А револьвер тем более, ни за какие коврижки отдавать или продавать им не собиралась.

Обменявшись еще несколькими ничего не значащими фразами, я пожала руки обоим Васям, вызвав у крепыша краску на щеках и умилившись этим. А может, они просто хорошие ребята?

Я помахала еще рукой на прощание, желая им удачи, и легко вскинув на плечи рюкзак, не оглядываясь, неторопливо направилась на восток.

Удивительно, но продолжение дня прошло под стать утру. Не спеша ложилась под ноги трава, давая отсчет кивлометрам, которые мне предстоит преодолеть для возвращения в цивилизацию, да уходила назад полоска степи по краю леса. Вокруг было полно живности, но мной особо никто не интересовался, видимо представление о кровожадности местного зверья оказались несколько преувеличены.

Пару раз, конечно, приходилось замирать с рукой на рукояти револьвера, но неясные тени предпочитали скользить себе мимо по своим делам. Максимум что было — замирали на пару мгновений, видимо, чтобы меня получше рассмотреть. Может, все дело в том, что я совершенно не испытывала страха?

После всего случившегося, глупо волноваться о будущем — одно попадание в грозу чего стоило, не говоря уже о близком знакомстве с пантерой и сумасшедшем прыжке со скалы в лес. Всего этого с лихвой хватило, чтобы свернуть шею и гораздо более крепкому и подготовленному специалисту по выживанию, но видимо кто-то сверху хорошо за мной последнее время приглядывал. Ничем другим успешный выход из последовательности передряг объяснить просто невозможно. И я начала поглядывать на небо с какими-то новыми, но пока еще неясными чувствами.

Несмотря на всю признательность, я больше не намеревалась давать Ему лишнюю работу, только пусть и дальше продолжает за мной смотреть! Очень на это надеюсь, потому как более надеяться не на что. Я не настолько самоуверенна, чтобы считать, что смогу успешно добраться назад без посторонней помощи. Может, и стоило идти вместе с теми пареньками, они показались мне неплохими, но это пока, а вот потом, когда запас еды подойдет к концу, все может измениться очень даже заметно, не говоря уже о том, что гораздо раньше могут возникнуть проблемы несколько иного рода. И револьвер довольно слабая защита, ведь надо еще и спать когда-то. Ну не связывать же их на ночь? И постоянно держать в поле зрения днем, а ведь через некоторое время такая мера может запросто стать необходимостью…

Конечно, можно все решить и по-другому, да вот только в таких маленьких группах отношения между людьми очень быстро упрощаются, а условности цивилизации забываются в первую очередь. А мне почему-то никак не хотелось в обмен на защиту оказаться на месте первобытной женщины, вынужденной удовлетворять все желания ‘защитников’. Пусть речь и не пойдет дальше ‘готовки, стирки, починки одежды’, да и защитнички из ребят честно говоря так себе…

Уж лучше разойтись каждый своей дорогой и вспоминать ‘хороших ребят’, которые пожалели и покормили, чем дать возможность им проявить себя с другой стороны. Тем более что ребята оказались действительно хорошими и следом, чтобы, например, забрать револьвер, или еще по какой надобности, не пошли. Или они просто в лесу потерялись? Тоже ведь горожане… Так или иначе, но под корнем рухнувшей сосны с взведенным курком я просидела сорок минут совершенно зря. Что ж, хорошо и приятно разочаровываться в людях. Пусть они так и останутся в моей памяти — просто хорошими ребятами.

Поймала себя на совсем не человеколюбивых мыслях и подумала, что тут наверно следует бы ужаснуться, или хотя б удивиться — насколько спокойно рассуждаю о вещах, которые раньше вызывали жгучий протест, если не панический ужас. Будто совсем другим человеком стала. Видимо нахождение наедине с природой, когда есть четкое понимание, что можешь рассчитывать только на собственные и очень невеликие силы, кардинально меняет человека.

Возможно, включаются какие-то древние программы? Ведь окружающий мир превратился в среду обитания по историческим меркам очень и очень недавно. А может, просто контрастней начинаешь оценивать окружающих, и людей, и природу со всем ее зверьем, и принимать все таким, какое оно есть. Без истерик по поводу несоответствия имеющегося в наличии тому, что хотелось бы иметь. Сложновато, но что можно сказать с уверенностью — переосмысление еще не закончилось. Но меня уже не пугает даже и то, что, судя по всему, очень скоро я сама себя не узнаю.

А пока топала себе по кромке леса радуясь, что никакое зверье мной не интересуется и отвечая ему взаимностью. Однако желудок, покончивший с остатками каши, довольно прозрачно намекал, что такое отсутствие интереса с моей стороны — это ненадолго. Вдруг проснувшиеся охотничьи инстинкты сдерживало только то, что я совершенно не представляла себе, на кого можно охотиться с револьвером, и понимание собственной глупости — у меня не было огня.

Это ж надо забыть о такой мелочи! Ведь можно было от костра, на котором кашу варили, углей набрать. А ведь похоже теперь мне предстоит увлекательный квест добывания огня трением, или голодовка до такого состояния, когда сырое мясо кажется привлекательным…

Глава 22

В общем, расслабилась я, избалованная отсутствием внимания со стороны хищников. Забыла, что встречаются и те, что охотятся ради удовольствия, а не для удовлетворения голода. Что-то такое говорил мне Сержио… Поэтому, увидев идущий над степью коптер, действовала как учили. А зря. Действия, предпринятые без обдумывания, обычно хуже, чем полное бездействие. Но это я все поняла потом, а пока в сторону степи ушла и закачалась на парашютике сигнальная ракета из аварийного набора, найденного в рюкзаке к великой радости. Гордость своей находчивостью опять же затмила всякие опасения.

Сама же трубка одноразовой ракетницы, превратившаяся в сигнальный пирофакел, начала выбрасывать клубы оранжевого дыма. Прикрывая глаза ладонью с растопыренными пальцами от веток кустарников, быстренько проломилась на открытое пространство и отшвырнула ее подальше от себя.

Все эти действия не остались незамеченными, коптер лег на новый курс и буквально через минуты три завис метрах в тридцати от меня, подняв при этом тучу пыли. Заодно сдув потоком воздуха от импеллеров остатки сигнального дыма.

На борту, на фоне щита, четко выделялся знак Корпорации РУСАЛ. ГОК! Это же они меня ищут!

Наконец коптер замер, заглушив движки. Пилот открыл дверь и удивленно вытаращился, глядя, как я пританцовываю от нетерпения, одновременно пытаясь прикрыть лицо и глаза от песка, летящего из-под останавливающихся винтов.

— Оп-па! Ты смотри, какая курочка! — улыбаясь маслянистой улыбкой, заявил он.

— Добрый день, — заторопилась я, — Диана Морозова, специальный корреспондент Гугл… Я недавно была на вашем комбинате. Вы можете доставить меня туда или в любое другое место, где есть связь? Меня унесло грозой и теперь мне нужна помощь!

Дернувшийся было выходить молодой, но слегка полноватый, человек в форменной летной куртке повернулся вглубь салона и некоторое время видимо тыкал пальцами в экран коммуникатора, а потом, еще более широко улыбаясь, выпрыгнул из машины и быстро пошел в мою сторону. От его напора невольно попятилась — мне не понравился вид пилота: пятна пота на синей рубашке под курткой и испарина на верхней губе. Это все неприятно сочеталось с бегающими вверх-вниз глазками, затянутыми странной поволокой. Слова, впрочем, понравились еще меньше:

— Деточка, Диана Морозова пропала без вести три дня назад. Вчера были найдены ее параплан на верхушке скалы и визоры — в футляре у подножия. Тело не обнаружено. Сегодня в полдень поиски прекращены. Горожанина в дикой местности тут ищут не более суток, потом найти можно лишь кости, да и то только случайно, — он на миг перевел дух и натурально облизнулся — как кот на кусок сыра. — Так что, милая деточка, Диана Морозова — мертва, хоть официально это будет объявлено только через девять месяцев. А кто ты на самом деле, тебе придётся доказать. Пока что ты никто. И отвезти мы тебя можем только в карантин для нежелающих хорошо работать на благо Компании, и для неблагодарной сволочи, вечно бегущей от своего благодетеля…