Посчитав, что ягода — достаточный повод для остановки, отдалась полностью этому занятию, решив набить доверху пакетик, обнаруженный в сумке. Литра два вместится точно. Срывая ягоды, частично отправляла в пакет, частично в рот. Точнее, большую часть уплетала за обе щеки, и можно сказать, объелась.

В результате, никакого отдаленного топота, рева, тяжелого дыхания и прочих симптомов приближения зверя я не заметила. Он вдруг просто оказался рядом, вырос как из-под земли на расстоянии вытянутой руки. Мне даже удалось рассмотреть большие зеленые глаза и круглые уши.

Мишка, не совсем такой, как на картинках, преспокойно уселся на другом конце поляны и тоже стал лакомиться ягодами, поглядывая искоса на меня.

Вздохнула и продолжила свой сбор. В конце концов, полянка общая, и я имею столько же прав на это лакомство. И потом — он-то кого-нибудь съесть может, а я нет. Пусть терпит.

Впрочем, медведик не возражал, дал мне собрать целый пакет, запихнуть его в рюкзак и даже — уйти.

Ага, кивнула ему, мол, спасибо за общество, и пошла.

Ну вот, и поела, и жива осталась. Разве не чудо? Это сильно приободрило. Так что дальше идти стало еще приятней. Воздух чудный, птички поют, солнце уже начинает припекать, а ветерок обдувает приятной прохладой. А главное — куда не кинь взгляд, такая красота, что дух захватывает — и эти деревья-исполины, и кусты, в которых смешались все краски мира…

И на небе все спокойно, ни облачка. А еще пришла мысль, что все к лучшему — ведь на скале, я бы наверное по-прежнему ждала ветра, и не поела бы такой вкусной земляники.

Впереди предстояло еще взобраться на высокий холм, но за ним уже должен виднеться ручей. Поэтому даже ускорила шаг, прогоняя усталость.

Один раз только остановилась отдохнуть, после особенно крутого подъема на холм. Ахнула, увидев, какая красота расстилается внизу позади, где только что прошла. И даже гордость взяла, как высоко умудрилась я уже подняться. Посидела немного на нагретом солнцем камне, глядя вниз на буйную растительность Прерии. Опомнившись, открыла рюкзак и развязала пакетик с ягодами — заслужила ведь. Ограничила себя десятью штучками. Пока ничего другого нет, придется экономить.

Когда стала дальше подниматься, удивилась тому, что стало легче. Хорошее дело — передышки. Но слишком часто их делать не стоит. И вершина казалась совсем близкой. Не терпелось посмотреть на ручей.

Перевалив узкий поросший густой низкой травой гребень, я чуть не захлебнулась от восторга — пологий склон вёл вниз к продолговатой сини озерца или плёса. Слева в этот водоём прямо с каменного уступа впадал ручей, образуя крошечный камерный водопад. Правое же окончание терялось в густых зарослях тростника. Недалёкое песчаное дно прекрасно просматривалось сквозь идеально прозрачный хрусталь воды.

Тяжело дыша — последние метры подъема преодолела уже без всяких сил, чисто на предвкушении вершины — постояла немного, вспоминая слышанную когда-то песенку из далекого прошлого:

‘Весь мир на ладони, ты счастлив и нем,

И только немного завидуешь тем,

Другим, у которых вершина еще впереди…’

Не то, чтобы моя вершина заслуживала такой песни, так, бугорок, а вот чувства от трудного подъема почему-то схожие. Впрочем, долго замирать в экстазе не посчитала нужным. Подхватившись, полетела вниз, благо склон оказался настолько ровным и пологим, что увечьями это не грозило. Последние метры забега украсили рюкзак и разные детали туалета или, так сказать, экипировки. Ботинки и штаны правда слегка прервали порыв — из зашнурованных берцев просто так не выпрыгнешь, но все преграды были быстро преодолены.

Не раздумывая, нырнула с разбега рыбкой в прохладную прозрачность озерца. Вода оказалась как раз той самой температуры, которая нравится, и я отфыркиваясь, вынырнула и минут пятнадцать бездумно плавала по кругу, и откуда силы взялись. Потом подплыла поближе к берегу и просто лежала на воде, едва шевеля руками и ногами, глядя в бескрайнюю синеву высокого неба. Щурилась и старалась не смотреть в сторону солнца. Тело сделалось невесомым. Мысли текли медленно, не касаясь ничего серьезного. Даже мозг, видимо взял передышку. Я даже забыла, что следует напиться. Наверное, сочная земляника надолго утолила жажду.

— Плюх! — от неожиданности хлебнула-таки изрядную порцию вкусной воды, изворачиваясь, чтобы встать на дно коленками, оставаясь в воде по шейку. Повернувшись на звук, увидела, что с водопада в мою купель упало бревно.

— Плюх! — а вот и второе. Хотя нет, это уже бобёр. Вот он подплыл к полутораметровому огрызку древесного ствола и принялся толкать его, орудуя похожим на весло хвостом. Работничек деловито проследовал со своим грузом буквально в паре метров от моей торчащей над поверхностью головы. Даже не посмотрел на незваную гостью, так занят.

Со стороны противоположного берега к воде подошла группа ежей размером с овчарку и принялась пить. Не лакать языками, а именно втягивать в себя воду, погрузив в неё нижнюю челюсть. Насчитала семерых. И опять на меня ноль внимания. Это не могло не радовать… Да, жизнь вокруг просто кипит.

Неохотно вылезла из воды. Собрав одежду в рюкзак, перешла и с ним в руках на противоположную сторону плёса по мелководью. Котлованчик, куда нырнула, похоже, был тут единственным глубоким местом.

Заросли подходили вплотную к противоположному берегу. Тенисто и уютно. Походила немного по мягкой травке, обсыхая, и следя за чинно удаляющейся семейкой ежей. На смену им уже спешили с другой стороны два странных маленьких зверька с детенышем. То ли суслики, толи еще кто-то вроде них. Малыш покатился было в мою сторону, но мамаша зашипела и он послушно посеменил к воде. Непривычно все же было долго находиться на берегу озера полностью обнаженной. Достала вещи из рюкзака, подумала было, что неплохо их освежить, и высохнут быстро, но пронесшийся вдали слоненок, заставил забыть о дальнейшем отдыхе. Слоненок оказался вблизи пугливым оленем, но рисковать и дожидаться еще кого-то я не стала.

Пока одевалась, приметила неподалеку под сенью древ какой-то плод, висящий на длинной плодоножке. Подумала, что это орех. Интересно, спелый?

Подошла, протянула руку… жужжит. Вовремя отдернула руку и поспешила убраться подальше. Не хватало мне только разъяренных пчелок. Чуть ведь их домик не разрушила.

В итоге обошла гнездо по дуге, чтобы пчел не нервировать. Мне, как ни крути, всё равно надо было как раз в ту сторону — к новому холму, к новому подъему в гору, и вряд ли за ним будет ждать еще один ручей, а у меня даже кружки нет, чтобы набрать с собой воды. Про кружку я вспомнила, уже удалившись на добрую сотню метров. Ну и что, непутевая конечно, так все равно же не во что было набрать. Ни бутылки, ни какого-нибудь другого сосуда у меня не имелось в наличии. И над этой проблемой я некоторое время ломала голову, так ничего и не придумав. Решила отложить эти мысли до следующего ручья. А пока предстоял еще один подъем.

На этот раз я поднималась по очень крутому склону, поросшему развесистыми деревьями с толстыми стволами. Под сенью их могучих крон не было даже травы, только узловатые корневища под ногами и толстые сучья над головой. Прохлада и приятный сумрак радовали не меньше солнечных полян. Несколько раз пришлось останавливаться, чтобы перевести дух, но уклон вскоре стал пологим, и идти стало легче, а потом и вовсе местность под ногами выровнялась, а лес исполинов так и продолжался. Чувство, будто иду по древнему, уставленному колоннами храму не покидало меня. Особенно усилилось оно оттого, что ноги сами научились переступать через неровности. Для полноты ощущения не хватало только звука шагов по гулкому камню пола.

Из живности здесь мне только бельчонок встретился, да и то скрылся сразу, резво взбежав под крону высокого дерева.

И вот впереди замаячил яркий дневной свет — лес закончился, словно отрезанный, и началась прерия. Равнина, поросшая травой в мой рост. Редкие, казалось бы, тонкие стебли на расстоянии нескольких метров сливались для глаза в сплошную зелёную стену, а сверху над всем этим висело заметно поднявшееся солнце, и нещадно припекало. Запах нагретой пыли словно довлел над окружающим пейзажем. Или пыльцы. И как заставить себя покинуть сень исполинов и окунуться в зной? От одного вида этой картины делалось жарко. Хотя не такое уж большое пространство предстояло пересечь — поросший лесом новый склон виднелся впереди на расстоянии всего пары километров.