– Что?
– Мамихлапинатапай, – повторяет азиат, – так называется этот взгляд. Когда каждый из нас хочет сделать одно и то же, но не решается, желая, чтобы другой сделал.
Алек с минуту смотрит в зелёные глаза напротив. Глаза, преследующие его на протяжении последних двух месяцев. А потом откидывает голову назад и смеётся. Громко и искренне.
– Ты потрясающий, ты знаешь об этом? – сообщает он, широко улыбаясь, и Магнус отражает его улыбку. – Как могло тебе в голову прийти такое слово перед нашим первым поцелуем?
Они стоят, молча, глядя друг другу в глаза, а в следующую секунду губы встречаются, и уже не важно, кто сделал первый шаг.
И Алек ещё не знает, что в следующие пару минут наплюнет на предупреждение Иззи, данное ею перед выходом, а послушает Джейса, который в тот момент, стоя за спиной сестры, одними губами беззвучно говорил:
– Трахни его!
Алек ещё не знает, что практически донесёт Магнуса до его квартиры, изредка отвлекаясь от его губ, скользя своими по шее. Что будет прижимать его спиной к себе, кусать и вылизывать ушную раковину, сжимая подол его рубашки, пока тот будет пытаться открыть дверь, только с четвёртого раза попадая ключом в замочную скважину.
Алек ещё не знает, что, ворвавшись в квартиру, он сразу же впечатает Магнуса в барную стойку, потому что входная дверь у него в месте, где кухня плавно перетекает в гостиную, а идти до спальни ему не дают натянутые на паху брюки.
Он не знает, что возьмёт Магнуса прямо здесь, сорвав с него брюки вместе с нижним бельём, и тот повернёт к нему голову, чтобы утянуть в поцелуй, пальцами, только от одного вида которых Алек задыхается, зарываясь в чёрные волосы на макушке и притягивая ближе. Он будет выгибаться в пояснице, раскрывая свои тугие стенки навстречу желанной плоти, и это будет выбивать из Алека остатки самоконтроля, и тот будет вбиваться в Бейна быстрее.
Это будет грязно и пошло, но и горячо и страстно. Пылко. Несдержанно. Руки на бёдрах, пальцами сжимая кожу до синяков. Стоны рот в рот, рыча от переполняющих эмоций. Шлепки, громкие и возбуждающие, распаляющие сильнее – хотя, кажется, куда дальше – и приближающие к скорой разрядке. Магнус вжимается в стойку сильнее, ногтями царапая поверхность, и откидывает голову на плечо Алеку, а тот кусает его шею, и это тот момент.
Накрывающий волной оргазм, один на двоих, и глухой и протяжный стон тоже – один на двоих. Сбившееся дыхание, последующий нежный поцелуй.
Последующая ночь, полная любви.
Алеку плевать, кто сделал первый шаг. Взгляд после поцелуя важнее. Взгляд, когда оба решают, что на этом не хотят останавливаться. И не важно, что сказала Иззи. Алек готов доказать всю серьёзность своих намерений. И готов начать доказывать прямо сейчас. Поэтому, оторвавшись от губ, он смотрит своими тёмно-синими глазами в блестящие зелёные глаза.
– С первого взгляда, – говорит он, и Магнус его понимает.
– С первого взгляда, – тоже говорит он.
========== Идеальное слияние душ ==========
Комментарий к Идеальное слияние душ
Вроде бы эта работа многим понравилась, недавно я получила ТАКОЕ сообщение с отзывами к ней. Решила перечитать, чтобы понять, что именно зацепило того человечка (она реально так восторгалась!)
И меня зацепила одна фраза. И в голове вырисовался такой вот бонус.
Надеюсь, вы останетесь довольными, приятного прочтения, мои дорогие:*
Манхэттен сверкает, как делает каждый раз, как только солнце уплывает за горизонт, и пульсирует за окном мощными потоками машин и шумом ветра, поднявшегося после полуночи. Но здесь, в номере отеля, тишина. Мягкие простыни расстелены на полу и накинуты на предметы мебели. Окна пропускают лишь блики огней города, что даже не представляет себе, какую страсть разжигает, заливая комнату слабым свечением.
Капелька ярко-жёлтой краски скользит по смуглой коже, начиная свой путь от линии челюсти, катится по шее, огибая кадык, и застревает в ярёмной впадинке. Следом на кожу падают ещё несколько капель, которые растекаются в разные стороны, оставляя бледные жёлтые дорожки: одна успевает скрыться во впадинке над ключицей, другая капает на грудь, остальные брызгами оседают на подбородке и плечах.
Алек забывает, как дышать, от контраста яркой, почти кислотной, светящейся в полумраке номера краски и коричневого соска, и он снова запускает кисть руки в баночку и мажет жирной линией по коже. Магнус шумно вбирает ноздрями воздух. Художник выводит на его груди узоры, невесомо, почти не касаясь, дразня, и дрожь прошивает тело под длинными пальцами. Он склоняет голову к уху танцора и прихватывает мочку, начиная её посасывать, и тот, запрокинув голову назад, тихо выдыхает, приоткрывая искусанные губы. Рука, перепачканная жёлтой краской, ложится на грудь, пальцы веером рассыпаются по коже. Удары сердца здесь чувствуются чётче, и Алек этим открыто наслаждается. Он прижимает указательный и средний палец друг к другу, захватывая в плен оказавшийся между ними сосок, и из горла Магнуса вырывается сдавленный стон.
– Тихо… – горячий шёпот обжигает влажную от прикосновений губ мочку, и Магнус снова кусает губы, пытаясь сдержать себя.
На талию ложится другая ладонь, уже обагренная алой краской, и осторожно скользит вверх. Парень делает шаг вперёд и опаляет дыханием висок. Бейн думает, что если не прикоснётся прямо сейчас, то просто сойдёт с ума.
– Ц-ц-ц, – Алек сильно прикусывает кожу на нижней челюсти танцора, когда чувствует прикосновение его пальцев. – Холст не трогает художника. Художник трогает холст, – и с этими словами с силой проводит ладонями по бокам, останавливая их на тазовых косточках, и по смуглым бёдрам текут капли краски.
Обнажённое тело в свете городских огней, заглядывающих в окно, мерцает в голубых глазах художника, и он осторожно изучает его, потому что эта его работа, возможно, самая важная в жизни. Он продолжает сжимать его тазовые косточки, большими пальцами рисуя круги, и поднимает глаза, чтобы в следующую же секунду выдохнуть весь воздух из лёгких.
Лицо Магнуса сияет блаженной полуулыбкой, нижняя губа прикушена зубами, а между бровей пролегла неглубокая складка, и ресницы подрагивают на опущенных веках. Танцор дышит носом, и его грудь высоко вздымается и резко опадает. Видно, что ему стоит огромных усилий держать руки при себе и не стонать.
Алек касается губами скулы, отчего Магнус распахивает глаза и смотрит на губы возлюбленного потемневшим взглядом. Лайтвуд ухмыляется и перемещает руки на спину, проходится по ней короткими ноготками, и танцор шипит и испускает стон.
– Тшш, – длинный палец прижимается к его опухшим губам, и он отгоняет от себя мысли, которые буквально ему вопят, чтобы он немедленно взял его в рот.
Алек понимает, что загнал сам себя в ловушку, когда жёлтая краска размазывается по нижней губе, и он не может оторвать взгляда и мажет дальше, очерчивая контур таких желанных, но в данный момент запретных губ. Магнус пользуется этим и проходится по ним языком, не отводя своего полного похоти взгляда злато-зелёных глаз. Алек тяжело сглатывает и на секунду прикрывает глаза, а когда открывает, сразу же впивается зубами в шею, точно вампир.
– Ахх, – срывается с губ Магнуса, и он снова откидывает голову назад.
Алек спускается вниз, оставляя дорожку из укусов, которые сразу же зализывает языком, и наконец встаёт на колени. Его обычно голубые глаза сейчас похожи на грозовое небо, тёмное, совсем беззвёздное. Он смотрит прямо в глаза Магнуса, жарким дыханием одаривает давно налившийся возбуждением ствол, а потом широким мазком его облизывает, и танцор захлёбывается громким стоном.
Он не пытается взять член внутрь, лишь скользит губами по всей длине, и не отводит взгляда.
– Александрр… – Магнус теряется в ощущениях и чувствует, что колени уже не держат, и ему срочно нужна опора.
Но едва его руки тянутся к чужим бледным плечам, как Алек резко встаёт на ноги, бедром задевая возбуждённую плоть любимого.
– Холст не трогает художника, – напоминает он, и Бейн хныкает, и в его глазах отчаянная мольба, потому что желание прикоснуться отдаётся физической болью в подушечках пальцев.
