Он не замечает стоящую сбоку рыжую девушку, которая замирает, едва видит парня здесь, и её ярко-зелёные глаза, кажется, сейчас вылезут из орбит. Папка в её руках с громким звуком падает на пол, и листки вылетают оттуда, закручиваясь в небольшой вихрь. Магнус оборачивается.

– Я-я… – заикается Клэри, – я хотела сказать, что выставка закрывается через пятнадцать минут.

Магнус кивает.

– Я приду сюда завтра, – говорит он, наслаждаясь реакцией девушки на себя. – Надеюсь, сумею застать автора сего творения, – он очерчивает кистью стены, и тут Клэри понимает, почему Алек пел такие оды его пальцам.

Они, чёрт их дери, действительно движутся, словно по волшебству, плавно и завораживающе.

– Сегодня последний день выставки, – сообщает она и, замечая потускневший взгляд в глазах азиата, поспешно добавляет: – Но автор работ в данный момент здесь, и я могу пригласить его сюда. Уверена, он будет только рад.

Парень улыбается, так искренне, так счастливо, закусывая губу в предвкушении, и немного поспешно кивает. Клэри улыбается в ответ.

– Я долго ждал его, – говорит Магнус, поторапливая этим девушку, и она скрывается за поворотом.

Время тянется слишком медленно, как грёбаный мёд, соскальзывающий с ложки обратно в банку, и Магнус нетерпеливо мнёт пальцы, проезжаясь фалангами большого по остальным.

А потом одна фраза за спиной:

– Я вас слушаю, – и всё летит к чертям.

***

Алек не думал, что ждало его здесь, пока шёл по спиралевидному коридору, увешанному его же работами. Даже не представлял. И мысли не допускал. Но вот незнакомец оборачивается, и, кажется, даже планета остановилась в это мгновение, также пребывая в немом шоке.

Этот незнакомец, случайно забредший на выставку, оказывается его незнакомцем, по которому сердце ноет каждый день, а сейчас притихло, не доверяя глазам.

– Добрый вечер, – улыбается тот, и Алек совершенно точно не догадывается, насколько сильно сейчас стучит сердце Магнуса, потому что его собственное, видимо, только очнулось от потрясения и начинает крушить вокруг себя преграды.

Художник сглатывает и кивает, не доверяя своему голосу, потому что он уж точно будет предательски дрожать.

– А вблизи твои глаза блестят ещё ярче, – тихо признаётся Магнус, и по телу Алека пробегают мурашки.

– Что?!

– Видимо, я не единственный, кто заглядывал в окно напротив, – улыбается азиат, и ответная улыбка зажигает звёзды над его головой и включает музыку в его ушах.

Чуть запоздало он понимает, что это не улыбка, а реальные мелкие лампочки в потолке и фоновая музыка, включенные кем-то неизвестным, а Алек точно знает, что тут не обошлось без Клэри.

– Я… – он прочищает горло, – Алек, Александр Лайтвуд.

– Магнус Бейн, – кивает парень в ответ.

Они не тянут друг другу руки, хотя желание прикоснуться давно вышло за рамки приличного рукопожатия, и если отбросить банальные правила этикета и сомнения, терзающие обоих, то их бы сейчас было невозможно оторвать друг от друга.

– Так, что насчёт картин? – робко спрашивает Магнус. – Я бы приобрёл парочку. Точнее, все.

– Они не продаются, – твёрдо стоит на своём Алек.

Уголки его губ дёргаются вверх, желая расплыться в блаженной улыбке, потому что объект его всех дневных и ночных фантазий, постоялец его мыслей, сейчас стоит напротив, но Лайтвуд усилием воли сохраняет серьёзность выражения лица.

– Я могу очень хорошо заплатить, – настаивает танцор.

Алек мотает головой.

– Мне не нужны деньги.

Брови Магнуса взметаются к кромке волос, и он почти стонет, потому что искалеченный бесконечным желанием принадлежать мозг выдаёт настолько красочные картинки, что ни одной приличной мысли больше нет там места.

– Тогда что тебе нужно? – говорит он хрипло и делает шаг вперёд.

Алек позволяет себе улыбнуться и тоже шагает, становясь к танцору вплотную.

– Ты.

Глаза в глаза, и Магнуса прошибает электрическим разрядом. Дыхание между губ перемешивается.

– Завтра, в семь вечера, – уточняет художник.

Бейн медленно поднимает ладонь Алека и подносит к своему лицу. Второй рукой он выхватывает ручку из нагрудного кармана художника и, зубами срывая колпачок, выводит чёрными чернилами цифры своего номера. Алек, кажется, не дышит. Он продолжает смотреть в глаза Магнуса, отмечая, что они находятся на уровне его губ, и эта мысль будет не давать ему покоя всю следующую ночь.

Ручка возвращается на своё место, и Магнус сначала дует на ладонь, чтобы чернила скорее высохли, а потом подаётся вперёд и еле слышно шепчет Алеку на ухо:

– Буду с нетерпением ждать.

Мгновение близости тел, а потом Бейн отстраняется и быстрым шагом покидает выставку, а Алек возвращается в кабинет, где его уже ждёт Клэри с Иззи на громкой связи, и сердце бешено бьётся, кровь шумит в ушах, а пальцы дрожат.

Переписка всю ночь, и все точки расставлены над i. Джейс – сводный брат, а Камилла – идёт лесом. Магнус – первый, кто заметил, а Алек – первый, у кого встал. Бесконечный смех, и взгляды друг на друга через окно.

Алек переставляет кровать напротив окна, чтобы теперь у Магнуса и мысли такой не возникло, что он может быть там с кем-то другим. Рассвет нарушает их единение – которое, к слову, объединяет две спальни, находящиеся друг напротив друга – и им приходится остановиться, ведь работу никто не отменял, а к вечернему свиданию нужно быть полностью подготовленными.

***

Алек берёт машину на прокат и душится духами, которые Изабель специально приносит ему как раз перед выходом. Чистый, выбритый и с взлохмаченными волосами, рубашка расстегнута на несколько пуговиц, и тёмные брюки-чинос – да, Иззи знает толк в выборе наряда на свидание!

Магнус садится на пассажирское сидение, и если он хотел соблазнить своим откровенным нарядом, то ему это удаётся – чтобы не наброситься на него сейчас, Алека останавливает только то, что они сидят в кабриолете, и вся улица может увидеть, чего желает Лайтвуд. Они скользят по улицам, выезжая куда-то за пределы Манхэттена, и Магнус лишь подставляет лицо тёплому ветерку. И старается не обращать внимание на косящегося на него Алека, который голодным взглядом скользит по его телу.

Звёздное небо и плед на холме с видом на огни ночного города. Вечерний пикник – именно то, чего сейчас хочет Магнус. Особенно учитывая, что Алек собрался кормить его со своих рук. Они смеются, потягивая вино и уплетая закуски, приготовленные художником, а потом ложатся рядом, плечом к плечу, и их взгляды приковывает небо. В какой-то момент Магнус обнаруживает, что их пальцы переплетены, а потом Алек тянет на себя его ладонь и припадает губами к нежной коже.

– У тебя тяга к моим пальцам? – улыбается он, но голубые глаза сосредоточенно наблюдают, как становятся красными мягкие подушечки от прикосновений губ.

Они не спешат переходить к каким-либо более открытым действиям и наслаждаются обществом друг друга. Вскоре Алек включает музыку в машине и приглашает Магнуса на танец. И это не просто медленный танец, где рука в руке, талия и плечо.

Это страсть, и грудь Алека, прикасающаяся к лопаткам танцора. Это огонь, и притирающиеся друг к другу бёдра. Это опаляющее дыхание, и дрожь в теле. И это то, о чём мечтал Магнус с самого первого дня, но Алек помнит слова сестры, звучащие набатом в голове.

Секс на первом свидании может заставить его думать, что твои намерения несерьёзны.

И хоть разум сейчас проигрывает сердцу, Иззи всегда была сильнее всех и вся, поэтому танец заканчивается невинными объятиями и разочарованным вздохом Магнуса. И поэтому всю обратную дорогу они молчат.

Манхэттен давно светится тысячами софитов, и их улица зажгла свои фонари. Возле подъезда Магнуса тихо, и Алек нервно стучит пальцами по бёдрам, потому что вся пылкость и решимость испарились, пока они возвращались в город. Они стоят довольно близко, так, что воздух у них один на двоих, и взглядом пожирают друг друга.

– Мамихлапинатапай, – выдыхает Магнус и смотрит в голубые глаза.