Алек не любит несколько вещей. Например, когда Магнус оставляет посуду немытой после себя, воздвигая в раковине целые горы. Не любит вечные блестки, что теперь не смываются с его одежды. И хоть Магнус стал несколько сдержаннее в плане яркости своего внешнего вида, эти маленькие золотинки всё так же присутствуют в их жизни. Алек не любит, когда Магнус задерживается допоздна в книжной лавке, заболтавшись с Катариной. Или когда его наглый кот с величавым именем сворачивается клубком на вещах Алека, и ему потом приходится часами очищать их от шерсти. И не важно, что Скай оставляет шерсти больше, несмотря на то, что ещё совсем щенок. Тот-то любимец Алека – ему прощаются даже покусанные ботинки.
Но самое главное, что Алек не любит больше всего – это просыпаться по утрам и не находить Магнуса под своим боком.
Солнце светит прямо в лицо, когда парень открывает глаза. За окном слышно гудение газонокосилки, которую пора бы уже давно отправить на свалку, но их пожилой сосед Бен упрямо выгоняет её каждое утро на лужайку, чтобы подействовать соседям на нервы. Мяо, лениво развалившись на подоконнике, греет свою тушку под лучами тёплого солнца и удостаивает Алека лишь небрежным взглядом, когда тот поворачивает к нему голову. С появлением Ская в их семье недовольство во взгляде кота ощущается всё четче.
Другая сторона постели прохладная, что говорит о том, что Магнус на ногах уже давно, и Алек зевает и потягивается, перед тем как выбраться из мягкого плена простыней и одеял. Скай недовольно пыхтит, когда хозяин проходит мимо него, забыв почесать за ухом, и тут же вытягивается на коврике в изножье кровати, когда Алек, улыбнувшись, всё же уделяет ему внимание.
Запах свежего кофе и жареного бекона ударяет в ноздри, как только парень заходит на кухню, попутно завязывая шнурки на штанах. Он приваливается плечом к дверному косяку, потому что к такой картине привыкнуть ему ещё не удалось.
Магнус, пританцовывая и подпевая телевизору, переворачивает что-то на сковороде, и шёлковый халат соскальзывает на локоть, оголив смуглое плечо. В груди волнами разливается тепло, а уголки губ сами тянутся вверх, и Алек чувствует себя таким счастливым, каким никогда не был за все прожитые годы. Тихая и спокойная семейная жизнь – ещё полгода назад это казалось чем-то далёким, а сейчас таким правильным и необходимым, словно воздух.
Алек подходит ближе, прислоняется к его спине и утыкается носом в шею, а руки слегка сдавливают бока.
– Твой завтрак будет готов через пять минут, – говорит Магнус, водя деревянной лопаткой по сковороде.
Алеку плевать. Он продолжает вести носом по шее и к затылку, собирая запах, жадно вдыхая его и замечая, как немного напрягается от этого Магнус.
– Александр, – говорит тот строгим голосом, – сядь за стол.
Алек изгибает губы в полуулыбке. Есть ему сейчас хочется меньше всего. Он рывком разворачивает Магнуса к себе лицом и заглядывает в его глаза.
– Не хочу завтрак, – шепчет он, стягивая с плеч любимого шёлковый халат. – Хочу тебя.
Магнус сдавленно стонет от внезапно накатившей волны возбуждения и хватается за плечи своего парня, когда тот притягивает его к себе за бёдра, и он ощущает его уже стоящий член. Дикая страсть и потребность друг в друге не стерлась со временем и будничным бытом, и Магнус каждый раз задыхается, когда голубые глаза горят безумным огнём желания.
Он обхватывает ногами поясницу любимого, когда тот усаживает его на кухонную тумбу, и мягкие губы впиваются в его шею, отчего он стонет уже несдержанно. Одежда словно испарилась, и касания голых тел заставляют обоих рвано дышать, а тумбочка под ними тихо поскрипывает, когда Алек входит в Магнуса, несдержанно и одним толчком.
Магнуса ведёт от того, каким иногда по-животному голодным становится Алек, и осознание, что это он так действует на него, распаляет его сильнее. Бёдра горят от сильной хватки Лайтвуда, когда тот, ускоряясь, впивается пальцами в смуглую кожу, стараясь удержать любимого на месте, и тумбочка под ними уже тоже издаёт стоны, но жалобные, как бы напоминая, что долго она не протянет.
Глаза Алека подёрнуты пеленой дикого желания, он практически рычит, а Магнус вскрикивает каждый раз, когда головка проходится по простате, и немного подпрыгивает, тут же подаваясь вперёд. Он хватается одной рукой за полку, висящую над его головой, и пальцами сбивает оттуда баночку соли. Белые кристаллики рассыпаются по деревянной поверхности и падают на их макушки и голые плечи.
Бекон, что жарится на сковороде, почти сгорел, и слабый дымок начинает подниматься над плитой.
Алек вбивается так жёстко и нещадно, что Магнус просто кричит, кричит его имя, ногами притягивая ещё ближе – словно это возможно – руками обхватывая плечи, пытаясь вжаться в него сильнее, проникнуть под кожу, стать единым целым.
Ещё одно судорожное движение бёдер – и они оба утопают в оргазме, выкрикивая имена друг друга, и дикий шум заполняет вокруг них всё пространство. Осознание того, что это верещит сигнализация, приходит позже, когда послеоргазменный туман спадает, и мозг вновь начинает функционировать.
Алек, тяжело дыша, отстраняется от груди Магнуса и тянется к его губам, принимаясь их кусать.
– Это за то, что оставил меня одного в постели, – шепчет он и, наконец, выключает сигнализацию.
Магнус проводит рукой по волосам, зачёсывая их назад, усмиряя сбившееся дыхание, и понимает, что всё ещё сидит на тумбе с широко разведенными коленями. Руки и ноги немного подрагивают, когда он опускается на пол, поднимает свой халат и натягивает на плечи.
– Завтрак? – спрашивает он у Алека.
Парень отрицательно качает головой и опустошает половину воды в графине, не брезгуя пить прямо из горла, а потом притягивает Магнуса в объятия и целует медленно и нежно, вновь забираясь руками под халат.
– Грёбаные педики! – слышится недовольный крик Бена с улицы, и парни прыскают, начиная хохотать. – Всей улице обязательно слышать, насколько громко вы можете трахаться?!
***
Алек не может скрыть счастливой улыбки, когда идёт по главной улице их городка Седона*, где они с Магнусом скрылись полгода назад, и идущие навстречу люди невольно улыбаются в ответ. Солнце светит довольно ярко, грея своими лучами землю, машины неспешно проезжают мимо, улица не гудит, а спокойно начинает новый день, и этот контраст не позволяет Алеку скучать по родному мегаполису.
Контора, в которую он устроился юристом, привлекает к себе клиентов совсем непривлекательной вывеской, но выбора у них особо-то нет – это единственная юридическая компания на сто миль вокруг. Город небольшой, поэтому и крупных дел нет, по сравнению с тем же Нью-Йорком, откуда сбежал Алек, но именно эта работа успокаивает его душу и приносит удовольствие. Здесь он помогает простым людям, а не покрывает жирных толстосумов.
Как только Алек заходит в офис, его широкой улыбкой встречает Майя, их помощница.
– Доброе утро! Джем просил тебя заглянуть к нему.
– Привет, Майя, – улыбается в ответ Алек и сразу же направляется к начальнику.
Джем Карстаирс – мужчина в возрасте, с огромной семьёй, в которой главными себя считают его три дочери-тройняшки, все как одна похожие на супругу Тессу. Как только Алек пересекает порог кабинета, его тут же встречает тёплая улыбка.
– Привет, проходи.
– Как семья? – спрашивает Лайтвуд, усаживаясь на стул. – Как дочери и Тесса?
– Шумно, – мужчина улыбается, как делает всегда, стоит завести разговор о его семье. – Я тебя позвал сообщить очень приятную новость. В эти выходные представители нашей компании приглашены на приём к Руперту Блэкторну.
– Да ладно? – восклицает Алек.
– Да, – Джем довольно ухмыляется. – Поэтому бери Магнуса, и вечером пятницы повеселимся вчетвером.
– Это замечательно! Он так обрадуется!
– Думаю, что в Финикс, где Руперт собственно и устраивает приём, мы можем добраться на одной машине, – мужчина на секунду отвлекается, когда ноутбук извещает о пришедшем письме на почту. – Выезжаем днём. Тесса забронирует для нас номера, не переживай об этом.
