Лиза кивнула. Не было нужды в словах — она чувствовала, что эта старуха и при бельмах более зрячая, чем все поселенцы вместе взятые.

— И чего ты хочешь? Отомстить? — спросила бабка.

Лиза подняла на неё недоумевающий взгляд.

— Да… ты такого слова даже не знаешь. Все вы не знаете того, что значит быть настоящим человеком, — начала говорить загадками старуха. — Вы как водяные коровы на озере. Живёте для того, чтобы стать пищей для богов. За вязанку сочной травы, за соль-лизунец продали себя, своих детей, их потомство…

— Я хочу вернуть Рустама! — выкрикнула Лиза.

— Он не вернётся, — заявила старуха так уверенно, будто знала Лизиного мужа, Вадима и своими глазами видела всё, что происходило за упокоищем, покрытым смертельной ползучкой.

Лиза опустила голову и прошептала:

— Тогда я хочу быть с ним до конца.

— Зачем? — В голосе бабки сквозила явная насмешка.

— Чтобы увидеть, как боги будут давиться душой моего Рустама! Чтобы потом рассказать всем! Чтобы люди поняли: им не нужны такие боги! — не находя других слов выразить то, что было у неё на душе, сказала Лиза.

— Если бы водяные коровы не были столь глупы, они бы знали: каждая из них может запросто убить десяток охотников, — не к месту высказалась старуха.

Лиза подумала, что изгнанница совсем потеряла рассудок.

А потом, тоже некстати, спросила:

— Почему ты ушла из общины?

Старуха вздохнула так, что Лиза услышала хрипы в тщедушной груди, помолчала и всё же рассказала:

— Наверное, из-за того же, что заставило тебя идти вслед Рустаму. Была молодой, счастливой выданкой. Но жениха избрали. Он не преодолел Каменный Заслон. Я вышла за другого, родила сына. Ещё один избранный не поднялся к богам. Озеро взбунтовалось и забрало сына с невесткой. Я просила людей больше не кормить богов. Пусть мир рухнет, но кто-то выживет и станет другим. Свободным. Ты знаешь такое слово — свобода?

Лиза покачала головой.

— Это когда водяные коровы вдруг поумнеют и смогут сами распоряжаться своими тушами, — неприятно рассмеялась бабка. — Когда они станут жить согласно своей природе: биться за самок, за лучший угол пастбища, вместе отражать нападения врагов, защищать детёнышей.

— Но ведь им от этого станет только хуже, — удивилась Лиза. — Мужчины подкармливают их и только раз в год забивают слабую особь, от которой не будет хорошего потомства.

— Зато будут жить своим умом, — сухо возразила старуха. — Сейчас кое-что увидишь. Три часа ночи, новолуние.

Она схватила Лизу за рукав и почти вытащила за дверь.

Как ни черно было небо, глаза различили гигантские сгустки мрака, которые медленно кружили над поляной, снижаясь с каждым витком. И вот уже на зелёной даже во тьме траве сидели несколько фигур, очень напоминавших крылатых иных. Вспыхивали огнями глаза, раздавался тихий клёкот.

— Смотри на своих богов, — зашептала старуха. — Они прилетели нажраться травы — смертельной ползучки. Души людей нужны не им, кому-то ещё. Или чему-то… А боги любят живую плоть да ещё эту траву, которая сама жрёт мёртвые тела.

Лизе не было страшно. Её тошнило. А мысль, что муж не просто расстанется с душой, но ещё и оросит кровью массивные клювы, была просто невыносимой.

— Но ведь их можно подкараулить здесь… — неожиданно для самой себя высказалась Лиза. — Пращи, стрелы… Если боги из плоти, их можно убить. И стать, как ты говорила, свободными.

— Конечно, — горько откликнулась старуха. — Всё очень просто. Но никто не хочет это сделать! Будут избирать, и раз за разом самый лучший будет подниматься к Каменному Заслону.

— Есть ли мужчины в хижинах? — спросила Лиза.

— Нет, я здесь одна уже много лет, — сказала бабка. — А ты, верно, подумала: как плохо, что женщин не учат владеть оружием? Правильно подумала. Так сохраняется мир, созданный богами.

— Неужели никто из охотников ни разу не сразился с ними? — гневно выкрикнула Лиза.

— Не знаю. Но на моём веку попытался только один, — сухо вымолвила старуха.

— И что?! — Лиза схватила бабку за плечи, ощущая под ветхой одёжкой и тощей плотью хрупкие кости.

— Попытался, но не сразился, — презрительно бросила бабка. — Приполз домой кормить народ сказками о незыблемости мира, о жертвах.

Холодея, Лиза поняла, о ком рассказала старуха.

— Если бы ты знала, как подняться к Каменному Занавесу… — тихо произнесла она. — Но ведь этому тоже не учат женщин.

— А я знаю, — заявила бабка. — Потому что тогда отправилась вместе со своим отважным женихом. Но он не одолел Занавес.

— Так расскажи, — потребовала Лиза.

***

Она стояла перед чёрно-серой каменной громадой со слепящим языком снега и видела на уступе своего Рустама. Он собирался подняться выше, на седловину, образованную двумя заиндевелыми глыбами, которые как бы опирались одна на другую. Под ними было небольшое пространство, ложбинка.

Позади себя Рустам оставил камнепадную россыпь вперемешку с кусками льда. Видно, не захотел искать удобного подъёма и прорубил ступеньки.

Над ним клубились свинцовые облака, а ещё выше сияло солнце, золотя лучами скопища паров.

Он такой, её Рустам. Сам из камня. А его сердце сейчас как лёд.

Лиза начала подъём.

Это была не она — работящая, смиренная жена и мать из посёлка. Не её косы растрепались, а клочья волос повисли на уже преодолённом буреломе. Не её ноги сплошь покрыты синяками и ссадинами. Не её пальцы кровоточили из-за содранных ногтей.

Душа, горевшая желанием уберечь человека, которому родила ребёнка, толкала всё выше и выше израненное тело. Оно уже не должно было жить. Но жило и продвигалось вперёд, несмотря ни на что.

Скалу тряхануло. Лиза едва успела спрятать голову в ложбину, когда сверху полетели мелкие камни, а потом и валуны. Внизу загрохотал обвал.

Лиза не услышала глухого удара, с которым упавшее тело плющится о твердь. Она подняла глаза: прямо на уровне их — кончики пальцев, руки, свесившейся вниз. Покрытые бурой коркой — вековой пылью пополам с кровью.

Рустам! Занавес обманул его, как и многих других. Сбросил вниз.

Но она не позволит мужу свалиться. В этой ложбинке мало места для двоих, но ведь они с Рустамом одно целое, не так ли?

Лиза прикоснулась к пальцам мужа и позвала:

— Рустам! Я здесь! Постарайся перевернуться, спускайся сюда вперёд ногами. Я поймаю твои ступни, подтяну тебя.