— Я тоже…

В лифте воцарилось молчание.

Двери закрылись, и какое-то время тишину нарушало лишь поскрипывание подъемника, как вдруг он дернулся и замер. Ожидая звонка, означающего их прибытие в атриум, Гермиона предусмотрительно повернулась к выходу, чтобы как можно скорей избавиться и от Люциуса Малфоя, и от угнетающей своей неловкостью атмосферы, будто окутавшей их.

Но ожидаемого звука так и не раздалось. Также как и двери по-прежнему оставались закрытыми.

Охваченная нетерпением, Гермиона ткнула пальцем в нужную кнопку, но ничего не произошло. Тогда, разозленная вконец, она достала волшебную палочку.

— Мисс Грейнджер, надеюсь, вы помните, что эти лифты непроницаемы для магии? — тут же услышала позади себя голос.

— О, черт… Правильно, — кивнула, вспомнив об том, что лифты Министерства были построены гоблинами, причем с использованием именно их, так и неизведанной за столько веков, магии. — И что же нам теперь делать?

— Думаю, ждать…

Прошло несколько минут.

— Мерлин! Ничего же не происходит! Да что случилось? — не выдержав, Гермиона принялась стучать в дверь. — Эй… На помощь! Эээй… Кто-нибудь слышит нас? Мы застряли в этом чертовом лифте, ау!

— Очень сомневаюсь, что кто-нибудь откликнется на ваши мольбы, — небрежно заметил Люциус, и эта нарочитая небрежность разъярила ее еще сильней.

— Не могли бы вы перестать умничать, а? Я, по крайней мере, хоть что-то пытаюсь сделать для нашего освобождения! Не кажется?

Ответом поначалу послужил прохладный взгляд, но чуть позже Люциус произнес:

— Отнюдь… Я не собирался «умничать», как вы изволили выразиться. Лишь констатировал факт.

Гермиона с подозрением дернула бровью.

— С чего это вы так спокойны? Неужели сами запланировали?

— Мисс Грейнджер, назовите, пожалуйста, хотя бы одну причину, по которой я должен снова страдать, оказавшись запертым в ловушке с вами, когда мы лишь недавно вернулись из подобной ситуации?

— Что-то я не помню, чтоб вы возражали против этой ловушки в последние дни, — упрямо парировала Гермиона и отвернулась, расстегивая мантию.

Стянув ее с плеч, аккуратно свернула и опустила на пол лифта. Затем уселась, как можно скромней подобрав ноги и памятуя о том, что сегодняшняя юбка все ж таки чуточку коротка. Сложив руки на груди, она сердито уставилась на двери лифта, будто гипнотизируя их, но на самом деле, усиленно пытаясь сделать все возможное, чтобы не повернуться и не посмотреть, как Люциус точно также избавляется от своей мантии.

«Понятно, что происходящее опять дело рук Джинни и Драко! Проклятье! Кто ж еще мог спланировать подобную встречу?»

Разъяренную Гермиону даже не останавливал тот вопиющий факт, что ни Драко, ни Джинни абсолютно не знакомы с ее графиком. И уж точно не знали, что именно сегодня она задержится в офисе допоздна. Просто ужасно хотелось, чтобы нашелся хоть кто-нибудь, подходящий на роль виноватого в происходящем безобразии, а эти двое были наиболее вероятными кандидатурами.

Сейчас ей хотелось находиться, где угодно, но только не здесь! Не рядом с Люциусом Малфоем, одно присутствие которого заставляло ее тело мятежно дрожать. Все оно, от шеи и ниже, кричало: «Ты хочешь этого мужика!», от подбородка и выше тут же напоминая: «Зато он тебя не хочет!». Черт… И как же мучительно было слушать эти два противоречащих друг другу вопля, особенно когда согласна с первым и не уверена, что второй сообщает тебе правду.

Мерлин, до чего же ей надоело спрашивать себя: «Почему?». Абсолютно бессмысленный вопрос, ответа на который все равно не узнает. Уж если кого и стоит спросить, так это самого Малфоя, пусть даже страшась, что гордость ее будет в итоге растоптана. Ладно, черт с ней, с гордостью… За спрос по лбу не дадут!

— Почему?

___________________________________________

19:17.

Люциус повернулся.

— Простите, что?

— Почему… вы не… — заикнувшись, Гермиона глотнула, и щеки окрасились нежным румянцем, именно так, как нравилось всегда Малфою. Упорно не глядя на него, она отвернулась в сторону и, опустив глаза, принялась нервно вертеть пуговицу на блузке. Но затем все же смогла выдавить: — Почему ты не хочешь меня?

Люциус ответил не сразу. Вместо этого он прислонился затылком к стенке кабины, гадая, что же ей сказать. Наконец, задал встречный вопрос:

— И когда я говорил, что не хочу тебя?

Подняв голову, чтобы посмотреть на него, Гермиона повысила голос, в котором зазвенели нотки обвинения:

— А тебе и не нужно этого делать! Твое поведение на острове говорило само за себя и очень понятно.

— Мы сейчас об одном и том же острове или только я помню, как ты кончила лишь от моих пальцев?

— Да, это так, — горячо прервала его Гермиона, лицо которой уже пылало. — Но когда я решила пойти дальше, именно ты помешал мне, остановил меня! Почему?..

— Мне казалось… что ты была несколько утомлена… всей той ситуацией… — запинаясь, пробормотал Люциус.

— О, я тебя умоляю… — иронично усмехнулась Гермиона, затем сделала несколько глубоких вдохов и заговорила уже более спокойно. — Никогда больше я не буду просить тебя о внимании, Люциус. Никогда. Да и сейчас понимаю, что не должна позволять себе тревожиться из-за этого. Но! Мне просто нужно знать правду.

Молчание снова повисло в воздухе. Долгое и напряженное.

Малфой стиснул зубы. Никогда он не принадлежал к типу мужчин, сладкоголосо вещающих о своих нежных чувствах. И уж тем более не собирался становиться эдаким «соловьем» в ближайшее время. Однако понимал, что Гермиона заслуживает правду. И понимал, насколько эта правда сделает уязвимым его самого. Ведь придется же признать то, что он не просто хочет ее тело… А то, что ему нужна вся мисс Грейнджер — в полное и безраздельное пользование. Даже самому себе признаться в этом потребовалось определенное мужество, а уж ей?! И потом… вдруг, сама Гермиона как раз таки ждет от их отношений лишь секса? Или уже… ничего не ждет?

— Что ты хочешь от меня? — еле слышно задал вопрос Люциус.

— По-моему, это достаточно очевидно, — так же тихо прозвучал ответ.

— Скажи вслух.

— Я не собираюсь тебя ни о чем умолять…

— Не умоляй. Просто… мне нужно услышать это от тебя.

«Господи! Даже взглянуть на него нет сил!»

— Хочу, чтобы ты занялся со мной любовью.

— И это все, что тебе от меня надо?

Гермиона перестала дышать, не в силах ответить сразу. Просто не могла. Конечно же, она хотела больше, чем секс. Уже достаточно давно осознав, что влюбилась в Люциуса Малфоя не на шутку, Гермиона ясно понимала, что секс сам по себе никоим образом не устроит ее. Но, как же страшно оказалось признать это вслух…

— Гермиона, это все, чего ты хочешь? — с нажимом повторил Люциус.

— Нет.

В кабине опять воцарилось молчание.

— Иди ко мне, — бросил вдруг. Низко. Глухо.

Пару мгновений она просто ошеломленно смотрела на Малфоя, отчаянно пытаясь понять его мысли, но лицо, как и всегда, было нечитаемо. Затем осторожно подвинулась, чтобы сесть совсем рядом, но тут же оказалась схваченной Люциусом и крепко прижатой к себе. А уже через секунду он удивил снова, впившись в губы поцелуем, на который Гермиона с готовностью ответила — так восхитительно было целоваться с ним. Восхитительно и возбуждающе…

Она не протестовала, когда он толкнул ее на пол — лишь продолжала целовать, пропуская длинные белые пряди сквозь пальцы; не возражала, когда проведя ладонью по талии и бедру, начал расстегивать пуговички на блузке — лишь чуть выгнулась, подставляя ему грудь в чашечках бюстгальтера.

Порадовавшись тому, который надела сегодня (с застежкой спереди), Гермиона восторженно вздохнула, ощутив прикосновение мужской ладони к голой коже. А скоро и не только ладони: проложив дорожку из поцелуев от шеи и ниже, Люциус прильнул к груди, принявшись сладко мучить ее, лаская то губами, то зубами, то языком. Он наслаждался маленькими ягодками сосков, будто вкушая их, ласкал с жадностью голодного, дорвавшегося, наконец, до любимого яства, и пальцы Гермионы продолжали путаться в его волосах.